- У нас довольно широкий фронт работы, - сказал мне полицейский офицер. – Арабы крадут машины по ночам, молодежь устраивает разборки на дискотеках. Кроме того, Иерусалим…

- А какие проблемы с Иерусалимом?

- Их много, но не в этом суть. Этот город сам по себе одна большая проблема…
Он был прав. Да, в еврейской столице случается разное: шумные демонстрации, политические скандалы, визит важного лица (когда наши чиновники на пару дней превращаются в гоголевского городничего). Но главный источник беспокойства - аура святого города, которая пробуждает в душах жажду правды и ответственности. И они кричат.
Вот два недавних крика.

Наш автобус утонул в пробке за несколько кварталов до Котеля. Вдали виднелся чистый асфальт и несколько фигур. Ситуация прочитывалась сразу: “хафец хашуд”, подозрительный предмет, который саперы должны проверить. А пока полиция пустила движение по кругу, как лошадей в цирке.
Высокий хасид вскочил, взметнув полами черного сюртука, и закричал:

- Это наша земля! Почему мы должны ходить по ней, закрывая голову руками? Водитель – двери! Мы пойдем к Храмовой горе через арабский квартал, хозяева, а не гости! Не бойтесь, я буду впереди!..

Люди, почти все, дружно засмеялись. Уж очень выбивались из общей сумрачной картины мира эти несколько гордых еврейских слов. Могли бы сказать этому чудаку, что дней десять назад как раз в том квартале араб ранил ножом туриста. Впрочем, несчастья, даже в большом числе, не являются аргументом. Иначе мы, народ Израиля, просто бы не ходили бы по земле. И не только по своей, Святой. Ни по какой.

И еще один крик – у Котеля, после молитвы. Один человек вдруг обратился ко всем евреям сразу:

- Я не хочу больше сидеть в своем закутке! Я не хочу называться сефардом, ашкеназом, “теймани”, или кем-нибудь еще! Я хочу быть всем! Я хочу быть вместе со всеми! Когда же Мошиах придет? Тогда, наверное, он и придет!..

Прохожие отворачивались или крутили пальцем у виска. Если б он делился мыслями в тихой беседе, держа приятеля за лацкан пиджака. А тут – крик…
Ребе Йосеф-Ицхак писал, что жизнь нынешних поколений протекает на склоне горы. Тот, кто не карабкается вверх, скрипя зубами от напряжения, будет поневоле скользить назад. На карте еврейской души середина склона – это разум человека, на который снизу наползает темное облако из мира клипот, нечистых оболочек. Хасиды дали ему имя – “штут де-клипа”, глупость нечистоты. Поднимаясь снизу, облако тянет наш разум вниз. У еврея развивается боязнь больших масштабов. Жить единой большой общиной? Утвердить власть Торы в каждом уголке Святой Земли? Как дико звучат эти планы для тех, кто привык, заползая в газетную нору, жить новостями футбола-баскетбола…

Но вдруг в душе просыпается сила, стоящая выше разума. Она зовется “штут де-кдуша”, “глупость святости”. Ребе Йосеф-Ицхак обьясняет, что святость кажется глупа, т.к. не считается с привычками толпы, не дает дробить себя на мельницах мещанской логики. Это голос сверху, и он зовет тебя наверх. В Хабаде “штут де-кдуша” советуют привечать, т.к. она дает нашей душе верный масштаб, кричит о высокой цели.

Еврей кричит, чтобы ему не заткнули рот, чтобы его услышали. Я бы посоветовал тем, кто сам стесняется кричать, перевести чужой крик со стихов на прозу, внести борьбу за цельность Святой Земли, за цельность еврейства в свое будничное расписание. Чтобы два еврея, трясясь в машине или в автобусе, вместо “как сыграл?”, обсуждали ЦЕЛЬНОСТИ. Не в смысле "да" или "нет". А в смысле "ну, что завтра?.."