...надежды многих израильтян на то, что выборы все расставят по своим местам, оказались явно преждевременными. Похоже, все только начинается.

28 марта 2006 года в Израиле состоялись внеочередные выборы в Кнессет, призванные, по общему мнению, разрубить гордиев узел противоречий, в которые страну ввергли драматические события последних лет. Главными из них были окончательный крах «процесса Осло», преодоление последствий экономического кризиса и рыночные реформы 2002–2005 годов и особенно итоги реализации шароновского плана одностороннего ухода из Газы и Северной Самарии, буквально разорвавшего израильское общество на синих (сторонников плана «размежевания») и оранжевых (его решительных противников).

Эта тематика получила дополнительный акцент после прихода к власти в Палестинской автономии фундаменталистской террористической группировки ХАМАС. Немало израильтян посчитали это прямым следствием вывода еврейских поселений из Газы и Северной Самарии.

Долгая избирательная кампания, которая, несмотря на ряд драматических событий, текла довольно вяло, под занавес ознаменовались самой низкой за всю историю страны электоральной активностью. В день выборов к урнам для голосования пришли только 3 188 075 избирателей – менее 64% имеющих право голоса. Столь низкая активность избирателей (что, впрочем, соответствует ситуации в большинстве западных стран, где доля голосующих намного ниже) стала результатом двух встречных тенденций.

Первая – это сложившееся еще за много недель до выборов и культивируемое многими СМИ убеждение, что созданная Ариэлем Шароном в октябре 2005 года на волне «размежевания» партия «Кадима» при любом раскладе становится партией власти. Если игра отыграна и особых изменений в электоральном раскладе не будет, стоит ли беспокоиться?

Но еще большее значение сыграло общее разочарование избирателей партийно-политической системой: в уходящую каденцию разрыв между официальными предвыборными платформами партий и проводимой их лидерами «реальной политикой» был как никогда велик. Ярким примером этой линии, собственно, и стало прошлогоднее одностороннее «размежевание», которое, еще пребывая в качестве лидера «Ликуда», провел премьер-министр Ариэль Шарон. Фактически он реализовал идеи с треском проигравших ему соответственно в 2001 и 2003 годах выборы лидеров партии «Авода» Эхуда Барака и Амрама Мицны. Причем сделал это, невзирая на позицию многих ликудовцев, которые неоднократно проваливали план «размежевания» на партийных конференциях и внутреннем референдуме.

В такого рода явлениях многие аналитики видят причины эрозии доверия граждан к самому институту «исторических» (восходящих еще к заре сионистского движения) партий, за которые израильтяне привыкли голосовать из поколения в поколение. Итогом, с одной стороны, стала апатия избирателей, а с другой – появление длинного списка «альтернативных» движений политического, этнического и социального протеста, большая часть из которых, впрочем, так и не прошла 2-процентный электоральный барьер.

Реальный шаронизм

В конечном счете из 31 участвующих в выборах списков в 17-й Кнессет прошли 12 партий. Пять из них представляют правый лагерь, такое же число – левый, и две – партия шаронистов «Кадима» и главный сюрприз этих выборов – партия пенсионеров «Гиль» позиционируют себя как центристы.

Успех партии «Кадима» – 29 мандатов – оказался намного более скромным, чем предсказывали опросы в начале кампании. Больше половины этого потенциала составили избиратели, поддержавшие в 2001-м на прямых выборах премьера лично Шарона, а в 2003-м – возглавлявшийся им «Ликуд». Соответственно расколов партию в октябре 2005 года, Шарон забрал эти 15–17 мандатов с собой в «Кадиму». Другую часть мандатов дали «Кадиме» бывшие избиратели антиклерикально-рыночной партии «Шинуй», которая распалась, отработав в качестве партии центра положенные две каденции (на большее у центристских партий в Израиле, как правило, нет шансов).

Основатели «Кадимы» также надеялись привлечь возможно большее голосов из левого центра, прежде избирателей «Аводы». Однако, несмотря на присоединение к «Кадиме» бывшего лидера «Аводы» Шимона Переса, с уходом из политики Шарона осуществить этот проект его официальному наследнику Эхуду Ольмерту оказалось существенно труднее.

Хотя левопопулистская риторика нового председателя «Аводы» Амира Переца действительно оттолкнула немало традиционных умеренно левых избирателей партии из числа ашкеназского среднего класса, проголосовать за «Кадиму» у них так и не поднялась рука. Многие из этих избирателей в конечном счете поддержали другой центристский список – партию пенсионеров «Гиль» («Возраст»), которая совершенно неожиданно набрала 7 мандатов.

Движение израильских пенсионеров, выступающих за решение финансовых и социальных проблем пожилых людей, и раньше принимало участие в выборах в Кнессет, но ни разу не преодолевало электоральный барьер. Рост качества и соответственно – продолжительности жизни в Израиле естественным образом постоянно увеличивало электоральный потенциал сектора, интересы которого представляет партия «Гиль», но в прошлом их коллективный интерес разбивался об извечное израильское право-левое противостояние.

Новая расстановка политических сил в лево-центристском лагере и столь популярная на этих выборах тема защиты «пострадавших от рыночных реформ Биньямина Нетаньяху слоев населения» заставили «пенсионеров» оставить на время свои идеологические споры и постараться не опоздать к разделу наполненной бывшим министром финансов госказны. Но успех партии не был бы столь впечатляющим, если бы ее не поддержали лица среднего возраста и молодежь, в основном из числа сторонников левого лагеря, которая увидела в «пенсионерах» прекрасную возможность для позитивного выражения своего протестного потенциала. Об уровне поддержки молодежью партии «Гиль» можно судить хотя бы по голосованию в армии – там «пенсионеры» получили около 5% голосов солдат срочной службы.

Что же касается самой «Аводы», то ее лидер Амир Перец, обратив свою социальную пропаганду малообеспеченным слоям населения, прежде всего евреям – потомкам выходцев из Азии и Африки и израильским арабам, сумел отчасти скомпенсировать электоральные потери и добыть для партии 19 мандатов – на два меньше, чем она имела в Кнессете 16-го созыва. Партии левее «Аводы» также сохранили свой уменьшившийся (в связи с крахом процесса Осло) до 15 мандатов потенциал, пять из которых получил ультралевый блок «Мерец»/ «Яхад», и еще 10 – Компартия («Хадаш») РААМ-ТАЛ и БАЛАД, представляющие различные религиозно-трайбалистские группы арабов – граждан Израиля.

Намного более существенные подвижки произошли в правом лагере. Его основная сила – бывшая правящая право-центристская партия «Ликуд», помимо ушедших в «Кадиму» шаронистов, потеряла и почти половину своего «твердого ядра», сократив свое представительство в Кнессете с 40 до 12 мандатов. В выигрыше остались две другие партии право-центристского сектора – сефардская социально-религиозная партия «ШАС», которая увеличила свое представительство с 11 до 12 мандатов за счет социального лобби «Ликуда», и особенно партия выходцев из бывшего СССР «Наш дом – Израиль» Авигдора Либермана. Этой последней реально оставшейся на политическом рынке репатриантской партии удалось не только сохранить свои традиционные 4–5 «русских правых» мандатов и получить два-три «ивритских» мандата от «Ликуда», но и освоить большую часть умеренно-правого и социально ориентированного электората исчезнувшей центристской «русской» партии «Исраэль ба-Алия».

В позициях партий правее «Ликуда» особых изменений не произошло. Так, объединенный список Национально-религиозной партии («Мафдал») и блока «Национальное единство», получил те же 9 мандатов, которые эти партии в сумме имели (за вычетом потенциала покинувшей в 2004 году блок НЕ партии «Наш дом – Израиль» Авигдора Либермана) и в Кнессете предыдущего созыва. Примыкающий к правому лагерю блок ашкеназов-ультраортодоксов «Еврейство Торы» в дополнение к своим пяти гарантированным «демографическим» мандатам прибавил еще один – видимо, за счет голосов разочарованных политикой насильственной ликвидации еврейских поселений представителей так называемого «ультраортодоксально-национального» лагеря, которые ранее голосовали за «Ликуд» и «Мафдал».

Итак, при всем драматизме ситуации и политизированности общества израильтяне еще раз доказали, что они в массе своей народ прагматичный, консервативный и умеренный. Большая часть голосов, как можно заметить, перераспредедилась не между, а внутри крупных партийно-политических лагерей. Главной интригой этих выборов были не традиционные израильские разборки между левыми и правыми и даже не муссируемые почти всеми партиями социально-экономические сюжеты, а новое для Израиля противостояние между синими и оранжевыми. Выборы 2006 года, по общему мнению, должны были сыграть роль так и не состоявшегося весной 2005 года референдума по поводу «размежевания» и либо легитимизировать, либо навсегда отставить идею дальнейших односторонних шагов.

Электоральный экзамен тем и сюжетов

Поселенцам придется пережить новую волну размежевания.

Соответственно именно этот главный сюжет партии и их лидеры имели в виду, оперируя на протяжении избирательной кампании символами из обычного израильского набора тем безопасности, территорий и арабо-израильского конфликта. Эта тематика получила дополнительный акцент после прихода в ПНА к власти фундаменталистской террористической группировки ХАМАС, что немало израильтян посчитали прямым следствием политики «размежевания».

Пути решения этих проблем, которые в тех или иных комбинациях присутствовали в платформах израильских партий, в сущности, сводился к трем позициям: (а) сохранение нынешнего геополитического статус-кво, (б) реанимирование политического процесса на основе «Дорожной карты» или (в) продолжение политики односторонних шагов.

Эти позиции в ходе кампании идентифицировались с партиями, которые считались лидерами предвыборной гонки, – соответственно «Ликудом», «Аводой» и «Кадимой». Так, лидер «Ликуда» и убежденный «рыночник» Биньямин Нетаньяху говорил о необходимости подавления террористических структур твердой рукой и пагубности любых односторонних уступок. Председатель партии «Авода» Амир Перец наряду с требованиями массированной бюджетной поддержки малообеспеченных слоев населения настаивал на предпочтительности окончательного урегулирования с палестинцами. В свою очередь, Эхуд Ольмерт, глава социально-либеральной, по определению ее лидеров, «Кадимы», накануне выборов опубликовал свой план концентрации еврейского населения Иудеи и Самарии в основных поселенческих блоках и ликвидации остальных еврейских населенных пунктов за «зеленой чертой».

Тем не менее в погоне за умеренным избирателем, по всем опросам составляющим большинство электората, эти партии и их лидеры на протяжении кампании неоднократно корректировали свои позиции и лозунги, оставляя у этого избирателя крепнущее убеждение, что пропасть между ними не столь уж велика.

В целом все три партии были (открыто или вполголоса) солидарны в том, что:

– партнер для переговоров на той стороне отсутствует, и в ближайшее время скорее всего не появится;

– предпринятые в ходе августовского 2005 года «размежевания» шаги необратимы;

– Восточный Иерусалим, равно как и крупные поселенческие блоки – Маале-Адумим, Гуш-Эцион и западная часть Иорданской долины – при любом исходе останутся за Израилем;

– «забор безопасности» следует достроить – и спорили только о том, где он должен проходить – по нынешней, намеченной еще Шароном трассе, западнее – ближе к «зеленой черте», или восточнее – подальше от городов центра страны и главных объектов производственной, транспортной и социальной инфраструктуры Израиля;

– следует установить постоянные восточные границы Израиля (их конфигурация не уточнялась), при неизбежных территориальных уступках палестинцам в Иудеи и Самарии.

В отличие от весьма расплывчатых позиций лидеров «Кадимы», «Ликуда» и «Аводы» идеологические платформы партий второго плана были намного более конкретными. Так, платформа ультралевой партии «Мерец», построенная на идеях так называемой «Женевской инициативы», предполагала переговоры с любым палестинским руководством (включая ХАМАС) и почти полный уход Израиля к «зеленой черте». Программа совместного списка Национально-религиозной партии («Мафдал») и блока «Национальное единство» была выдержана в тоне классической правой идеологии «единой Земли Израиля» и отказа от тех вариантов территориального компромисса, которые предполагают демонтаж еврейских поселений. Наконец, центристскую идеологию олицетворяла платформа НДИ, председатель которой Либерман предложил план обмена населенных израильскими арабами-мусульманами городов южной Галилеи на поселенческие блоки и не заселенные арабами территории Иудеи и Самарии.

Итак, лишь четверть избирателей поддержали лозунги ревизии итогов «размежевания». Но и выраженно синие партии в сумме получили не более трети голосов. Если Ольмерт сформирует коалицию – а так, похоже, и будет, то «Кадима», завоевавшая меньше четверти мест в Кнессете, в ней при любом раскладе будет в меньшинстве, и ему непросто будет убедить общественность в том, что согласно итогам голосования у него есть мандат на дальнейшие односторонние уступки.

Перспективы коалиции

Наиболее вероятный сценарий – это лево-центристская коалиция, куда войдут «Кадима», «Авода», «пенсионеры» и религиозные партии. В такой коалиции Эхуд Ольмерт начнет ударными темпами проводить политику односторонних шагов, выполняя предвыборные обещания и расплачиваясь с партнерами, которые шли на выборы под лозунгами борьбы за права малообеспеченных слоев населения, перегруженных социальным бюджетом.

Именно этот сценарий, похоже, начал реализовываться. Амир Перец, проявив готовность взвесить предложение «Ликуда» и партии «Наш дом – Израиль» возглавить правительство коалиции без «Кадимы», как считают, сделал это для того, чтобы набить себе цену в переговорах с Ольмертом и выбить у него вожделенный портфель министра финансов или эквивалентные по весу министерства. В конечном счете Ольмерт пошел на уступки, и «Авода» (а также партия «Гиль») предложила президенту Израиля поручить формирование правительства «Кадиме». «ШАС», заключивший с Перецем соглашение об «общем социальном фронте», похоже, вышел из стихийно складывающейся «замыкающей» правой коалиции и заявил о желании войти в правительство Ольмерта.

Сам Ольмерт при этом явно предпочитает сефардам «русскую» НДИ, что ставит перед Либерманом нелегкую дилемму – поступиться идеологическими принципами и получить контроль над министерствами, позволяющими выполнять социальную и гражданскую часть его предвыборной программы, или с риском разочаровать половину электората сохранять чистоту идеологических знамен в оппозиции.

При любом исходе коалиция будет «лоскутной» и потому крайне неустойчивой.

Для двух бывших главных партий – «Ликуда» и «Аводы» – коалиционный торг имеет и важное внутрипартийное измерение. Еще до выборов и для Амира Переца, и для Биньямина Нетаньяху очевидно, что в случае провала на выборах их дышащие в затылок конкуренты могут повесить на лидеров всех собак и оттеснить от руководства партиями.

Главным соперником Амира Переца в «Аводе» является бывший премьер Эхуд Барак, который опирается на так называемый штаб спасения «Аводы» – группу активистов, по мнению которых, Перец последовательно ведет партию к развалу. У Барака, активное участие которого в предвыборной кампании «Аводы» больше напоминало саботаж, есть неплохие шансы оттеснить Переца. Устав «Аводы» гласит, что в случае проигрыша на выборах в Кнессет в течение 14 месяцев в партии будут проведены новые выборы ее главы. В этом ему явно намерены помочь представители старой гвардии, которые усилиями политиков «перецевского призыва» отодвинуты от рычагов реальной власти. Именно поэтому получение для своей группы ключевых министерских портфелей – финансов, обороны, образования и социальных министерств и связанный с этим доступ к гигантским ресурсам и возможностям политических назначений является для Переца вопросом политического выживания.

Ситуация, в которой оказался лидер «Ликуда» Биньямин Нетаньяху, требует от него иной стратегии. Еще за месяц-два до выборов он предпринял шаги по нейтрализации инициатив бывших министров от «Ликуда» и высокопоставленных аппаратчиков, разгневанных результатами праймериз и падением рейтинга партии и предпринимавших усилия по замене Нетаньяху его нынешним главным конкурентом Сильваном Шаломом. Предложенные Нетаньяху поправки к Уставу партии и инициированное изменение системы праймериз должны консолидировать его власть за счет снижения веса влиятельных ликудовских кланов. Для этого Нетаньяху все еще нужно время, и наиболее удобно это сделать в статусе лидера оппозиции, объединив «Ликуд» с другими правыми партиями.

В свою очередь, поражение «Ликуда» на выборах дает главам ликудовских кланов – бывшим министрам Сильвану Шалому, Лимор Ливнат, Исраэлю Кацу и Дани Наве, желающим пресечь эти процессы, возможность требовать отставки Нетаньяху, который, по мнению его конкурентов, является единственным препятствием для столь желаемого ими присоединения к коалиции Ольмерта.

Иными словами, надежды многих израильтян на то, что выборы все расставят по своим местам, оказались явно преждевременными. Похоже, все только начинается.


"НГ", 10.04.2006 Хроники Иерусалима