«Русские» мандаты в политическом раскладе
Едва ли не самым верным признаком того, что израильские партии уже начали готовиться к подобной ситуации, стала активизация их деятельности в среде выходцев из бывшего СССР. Лидирует в этом смысле правящая Кадима: после того как основные блоки членов этой партии определились в своих политических симпатиях и антипатиях, выяснилось, что разрыв между основными соискателями поста лидера партии и премьер-министра – министром иностранных дел Ципи Ливни и министром транспорта Шаулем Мофазом — составил 6-8% голосов. И последняя группа «кадимовцев», которая пока определилась, — это 8000 «русских» членов партии. И именно эта группа, составляющая около 11% партийных рядов, по сути, и решит, кто возглавит правительство Израиля (вне зависимости от того, будет ли оно «переходным», или просуществует еще какой-то более или менее значительный срок).
Однако "русский" голос не менее существенен и общенациональном контексте. В принципе, выходцы из бывшего СССР, образующие примерно 750-тысячный корпус избирателей (что составляет 20-22 мандата), всегда были лакомой добычей как общенациональных, так и секторальных списков, на протяжении последних 15 лет определяя их успехи и неудачи на общенациональных выборах. Но если ранее израильские политики вспоминали о русскоязычных избирателях незадолго до начала очередной избирательной кампании и именно в этот момент начинали вкладывать в работу с этим сектором немалые ресурсы, нынешний "сезон охоты" за "русскими" голосами начался более года назад, когда у аналитиков впервые появилось ощущение, что выборы — вполне реальная ситуация недалекого будущего.
Причин, на наш взгляд, было две. Во-первых, предпринятый в 2003-2006 гг. Ариэлем Шароном и его наследниками эксперимент по формированию, сначала на базе Ликуда, а затем Кадимы, сильного центра власти и возвращения политической системы Израиля к "полуконкурентному" состоянию эпохи всевластия МАПАЙ/Аводы, завершившейся электоральным переворотом 1977 г., судя по всему, провалился. Все опросы на протяжении уже почти двух лет стабильно показывают, что ныне формально правящая Кадима в лучшем случае может продолжить свою политическую карьеру в качестве стандартной "партии центра", но отнюдь не в задуманном для нее Шароном качестве "президентской" (точнее, "премьерской") партии власти.
Как результат, политическая система Израиля, очевидно, возвращается к традиционной для последних десятилетий двухпартийной (точнее, двублоковой) модели соперничества основных партий — левоцентристской Аводы и правоцентристского Ликуда и их "естественных союзников" из, соответственно, левого и правого национального лагерей. Одним из проявлений этой системы была характерная для конца 70-х – начала 90-х гг. почти патовая ситуация, при которой многочисленные звенья политической структуры, связанные с одним из политических лагерей – левым или правым, фактически уравновешивали друг друга. Именно "большая русская алия", прибывшая в страну в начале 90-х гг. прошлого века, не имевшая устоявшихся политических симпатий и чуждая институту "домашних партий" (характерный для многих коренных израильтян феномен привычного, из поколения в поколение, голосования за один и тот же список), нарушила это равновесие. "Русские" репатрианты, бросая массу своих голосов то на левую, то на правую чашу местных политических весов и продвигая собственные политические проекты, неоднократно обеспечивали победу тому или иному блоку и имеют все шансы сделать это вновь и сегодня.
Во-вторых, израильские политики и политтехнологи явно извлекли урок из ошибок прошлого, когда из факта преимущественного на первый взгляд голосования русскоязычных репатриантов за общенациональные партии на выборах 2003 г. (при том что более скрупулезный анализ уже тогда показывал, что это было не совсем так) они сделали некорректный вывод о "конце" самостоятельной политической истории "русской общины" в Израиле и проигнорировали, вопреки мнению ряда аналитиков, ряд прямо противоположных процессов в этой среде. Тем больше было удивление этих деятелей, когда "русский" (с "израильским акцентом") список "Наш дом – Израиль" (НДИ) Авигдора Либермана получил почти половину голосов выходцев из бывшего СССР, тем самым обозначив актуальность ниши секторального голосования репатриантов, и, соответственно, ее востребованность для новых соискателей "русских" голосов.
Тем не менее при том что важность голосов репатриантов из СССР/СНГ для местных политиков, судя по всему, не требует доказательств, выработка верного тона в отношении русскоязычной общины страны остается для них крайне непростым делом. Не секрет, что, несмотря на то что поведение новых репатриантов на выборах является одним из наиболее разработанных разделов израильской социологии иммиграции, как исследователям, так и потребителям их "продукции" редко удается точно спрогнозировать и адекватно объяснить итоги голосования репатриантов. Одна из причин этого факта проистекает из очевидно ошибочного подхода к русскоязычным израильтянам как единому избирательному блоку, игнорирующему явные внутренние различия в иммигрантской среде.
Политические лагеря и сечения
Модель электорального поведения выходцев из бывшего СССР во второй половине 90-х гг. стабилизировалась, и с тех пор община обычно почти поровну делит свои голоса между общенациональными и "русскими" партиями.
Другое внутриобщинное сечение, которое также делит ее почти пополам, это размежевание между теми, чьи приоритеты лежат в сфере безопасности, национальной идентичности Израиля, а также внешней и отчасти экономической политики, и теми, для кого жилье, трудоустройство, социальная поддержка и отчасти гражданские вопросы более актуальны, чем их отношение к арабо-израильскому конфликту. По понятным причинам, представителей первой группы чуть больше среди избирателей общенациональных партий, а "социально ориентированные" несколько чаще голосуют за "своих".
В партийно-политическом размежевании из своих 20-22 мандатов примерно 3-5 община стабильно отдает общеизраильским движениям левой (Авода, Мерец и левоцентристские проекты) и правой (Национальное единство, МАФДАЛ и другие партии правее Ликуда) части политического спектра, а также "нерусским" секторальным партиям (типа сефардской ортодоксальной ШАС, которая собирает какое-то количество голосов выходцев из восточных республик бывшего СССР). Все это примерно соответствует доле тех русскоязычных репатриантов (12-15%), которые, согласно опросам, считают, что общине нет необходимости иметь собственные политические движения, ибо существующие общенациональные партии и так адекватно представляют интересы всех, включая "русских", израильтян. Однако подавляющее большинство выходцев из СССР/СНГ концентрируются в "умеренной" – центристской и правоцентристской — части политического спектра, где они, как правило, отдают предпочтение двум другим опциям. Они либо выступают за "свою" общинную партию, либо проявляют готовность поддержать общеизраильские политические движения, в которых присутствует сильное "русское" крыло. (Такой расклад, в частности, зафиксировали и итоги выборов 2006 г.).
Именно последняя категория избирателей составляет политическое ядро общины выходцев из бывшего СССР в Израиле, которое на рубеже прошлого и нынешнего десятилетий структурировалось в рамках трех основных политических лагерей.
Первый – это так называемый лагерь Либермана: право настроенные и в массе своей рыночно ориентированные избиратели, образующие твердое ядро партии "Наш дом – Израиль" (НДИ). Партия была основана в январе 1999 г. бывшим гендиректором Министерства главы правительства Авигдором Либерманом на базе части "русского крыла" общенационального Ликуда, правого крыла "русской центристской" партии «Исраэль ба-алия» и альтернативных ей независимых общинных муниципальных списков. НДИ начала свою карьеру в 1999 г. как правоцентристская партия, продолжила ее в 2003 г. во главе правого блока "Национальное единство", а в 2006 г., основательно сдвинувшись в сторону центра, предстала перед избирателями в качестве "правосоциальной русской партии с израильским акцентом". Несмотря на эти идеологические зигзаги, партия сумела сохранить свое "твердое правое ядро" (3-4 "русских" и 1-1,5 "ивритоязычных" мандата) и, судя по опросам, все еще контролирует его сегодня.
Второй — это "русская фракция" так называемого лагеря шаронистов. Имеется в виду довольно аморфная группа избирателей, в разное время отколовшихся от "твердого ядра" Ликуда и других правоцентристских и некоторых секторальных партий, но продолжающая во многом "вращаться" в их орбите. В 2001 г., когда первый и пока последний раз в истории страны израильтяне не выбирали новый состав кнесета, а голосовали только за одного из кандидатов на пост премьер-министра, эти "плавающие" голоса структурировались вокруг "правого" кандидата — А. Шарона. Большая часть этих не связанных или слабо связанных с партиями избирателей поддержала в 2003 г. партию Шарона Ликуд, а после его раскола в массе своей ушла с Шароном в созданную им "неоцентристскую" партию «Кадима». "Русская", в массе своей умеренно правая, часть этого лагеря, эквивалентная примерно шести мандатам, включает примерно равные по численности группы "социально" и "идеологически" ориентированных избирателей, и примерно по этой линии произошло размежевание в их среде в марте 2006 г. Первая группа в основном поддержала тогда Кадиму, а вторая — в основном Ликуд, т.е. партии, в которых, помимо всего прочего, тогда присутствовал сильный организованный "русский" компонент.
Сегодня, после кризиса во взаимоотношениях "русских" репатриантов с Кадимой и крайне низкого в их глазах статуса лидера партии Эхуда Ольмерта (его на посту премьер-министра вновь желали бы видеть, судя по опросу "Мутагим", не более 1,5% выходцев из бывшего СССР), вся эта ниша видится "естественной сферой влияния" Ликуда, вновь набирающего очки после поражения на выборах 2006 г., и его лидера Биньямина (Биби) Нетаниягу. Тенденция сдвига "русских шаронистов" в сторону Биби (которого считают достойным поста премьера около трети опрошенных русскоязычных репатриантов) есть, но она весьма противоречива и может быть обратима. Именно поэтому в Ликуде, где Нетаниягу и его сотрудники приняли стратегическое решение сфокусировать усилия на «русской улице» (что уже приносило им успех в 1996 г.), весьма серьезно отслеживают процессы, идущие на "русской улице". Закономерно, что лидеры партии еще год назад инициировали создание штаба по работе с русскоязычными репатриантами, который возглавил наиболее близкий к Нетаниягу (помимо временно отошедшего от "формальной" политики Натана Щаранского) русскоязычный политик, депутат кнесета Юлий Эдельштейн (с которым пока с трудом могут конкурировать новые соискатели поста лидеров "русского" Ликуда). В частности, по его инициативе в ликудовском штабе "Мецудат Зэев" в Тель-Авиве в 2007-2008 гг. регулярно проходят встречи лидера партии Биньямина Нетаниягу с русскоязычными активистами Ликуда. На одной из таких "тусовок" 24 июля с.г. Биньямин Нетаниягу объявил о своем стремлении к тому, чтобы выходцы из бывшего СССР были широко представлены в предвыборных муниципальных списках, в том числе на вторых местах.
Третий лагерь — это бывшие избиратели "русской" центристской партии «Исраэль ба-алия» (ИБА), успешно дебютировавшей в 1996 г. На выборах 1999 г. партия получила 6 мандатов, которые и составили ее "домашний" электорат, преимущественно ориентированный на социальную и гражданскую проблематику, т.е. готовый, несмотря на умеренно правые взгляды большинства из него, ради продвижения сюжетов обеспечения жильем, трудоустройства, социальной поддержки и т.п., пойти на компромисс в вопросах внешней политики и безопасности. Правда, на следующих выборах 2003 г. ИБА сумела удержать только треть этих избирателей, остальные же поддержали "антиклерикальную партию угнетенного среднего класса" «Шинуй», либо (меньшинство) тогдашнюю партию национального консенсуса «Ликуд». С вхождением (а точнее, возвращением) в Ликуд лидеров ИБА Натана Щаранского, Юлия Эдельштейна, Марины Солодкиной и небольшой группы их сторонников большая часть инфраструктуры этой партии и не последовавшей за вождями в Ликуд основной массы активистов осталась "бесхозной". Возникла парадоксальная и почти беспрецедентная в израильской политической практике ситуация сохранения "домашнего электората" уже несуществующей партии, инфраструктуру которой не сумели или не захотели освоить ее бывшие конкуренты. Это сыграло свою роль два-три года спустя, когда большая часть бывших избирателей ИБА разочаровалась в общеизраильских списках.
В любом случае, то, что многим в 2003 г. казалось долгосрочной тенденцией (голосование не за секторальные, а за общеизраильские списки), на поверку скорее оказалось аномалией. Указанные избиратели вновь вернулись – судя по всему, всерьез и надолго – к общинно-центристским моделям политического поведения и вновь были (и остаются) заинтересованы поддержать "свою" секторальную партию. В итоге только один из шести мандатов ИБА образца 1999 г. достался в 2006 г. отобравшей у Шинуя почти все ивритские голоса Кадиме; остальные пять мандатов из этого блока тогда же, за неимением на политическом рынке другой серьезной "русской" силы, получила НДИ А. Либермана. Сможет ли НДИ закрепиться на этой позиции, или ей придется бороться с новыми или "старо-новыми" соискателями этого сектора, покажут ближайшие выборы, которые, судя по всему, вновь состоятся досрочно.