Я перелистывал и перелистывал газету "Гаарец" на следующий день после переворота в Египте: мне было ясно, что редакторам нечего было добавить к новостям оттуда и поэтому первая страница превратилась в подборку публицистики и комментариев. Но среди всех главных "воздуходувов" левых я не нашел ни одного прямо и просто отметившего, что речь идет о военном перевороте против президента, пришедшего к власти в результате демократических выборов под пристальным международным контролем и получившим твердое большинство голосов. Как я ни искал - не нашел ни одного серьезного журналиста, пытавшегося объяснить как это симпатии свободного мира отданы армии, силой взявшей власть из рук избранного правителя.

Все понимают, что у демократии нет смысла, если она не подкреплена соответствующей культурой. Большинство египтян хотели власть ислама и они избрали ее в рамках демократического процесса. Но "закон аллаха в мече", а не в свободных выборах - и поэтому у египетской демократии никогда не было реального смысла. Большинство хотело деспотии - и это его право, но это вообще не демократия.

Буквально в те же часы в Кнессете был принят закон, свидетельствующий, что и в нашей стране нет настоящей культуры демократии, - коалиционное большинство решило установить подходящую ему планку для его свала (на вотуме недоверия). Находящиеся у власти решили, что обычное демократическое большинство недостаточно и что даже если более 50% избранников народа проголосуют за вотум недоверия, то этого недостаточно, чтобы они расстались с властью - для этого требуется особое большинство.

Законопроект о власти депутата Ронена Гофмана от партии "Еш атид" устанавливает, что требуются 65 депутатов, чтобы свалить правительство. Завтра, возможно, придет к власти Шели Яхимович и использует большинство, которое у нее будет, чтобы поднять планку до 75. Почему нет?

Это не началось в парламенте - эти дурные ветры дуют уже некоторое время на задних дворах крупных партий. Там (в основном, в Ликуде) попытки председателя установить свой контроль над всеми партийными учреждениями стали рутиной. Я предупреждал об опасности подрыва демократического духа и о том, что этот дурной дух дойдет до парламента - и это случилось.

Следующим шагом будет компьютеризация выборов в Кнессет - как в крупных партиях. Это превратит всеобщие выборы в печальный анекдот. Не может быть "тайных выборов посредством компьютера" - как не может быть тайной биометрической базы данных.

Разумеется, я голосовал против законопроекта о власти, но я не мог не чувствовать лицемерия оппозиции, на словах возмущающейся законом. За день до этого в Кнессете отмечали День изгнания из Гуш Катифа. Никогда в Кнессете не дули такие деспотические антидемократические ветры, как в то горькое лето 2005-го года. Когда исчерпались все попытки объяснить общественности причины того странного изгнания, левые сосредоточились на утверждении, которое стало буквально религиозной догмой и столбовым камнем в "перевоспитании" солдат ЦАХАЛя в всех граждан.

"Если мы откажемся (от выполнения приказа) сегодня", - пояснял тогда пропагандистский аппарат, - "то другая часть (политического спектра) откажется завтра, и государство развалится". Другими словами, "власть закона" превратилась у левых в сущность демократии. Не идеалы свободы были там на чаше весов, а идеи устойчивости власти; закон превыше всего - ведь иначе развалится государство, которое превыше всего.

Это самое простое определение фашизма (прим.перев. - точнее, этатизма - теории, ставящей государство во главу всего). На этой неделе я проголосовал против хок мешилут (закона о власти), выдвинутого право-центристским правительством, и в глубине души я знаю, что проломом, сделанным национальным лагерем в основах демократии, воспользуются именно левые.

("Макор ришон" 5.07.13)


Перевел Моше Борухович
МАОФ