Парадокс

Если подытожить одной фразой речь Нетаниягу в ООН: он не верит ни одному слову, ни одной улыбке Рухани, но странным образом готов заключать сделки с другим улыбчивым типом - Абу-Мазеном.

Человек из долины

12 лет назад был убит в Иерусалиме министр Реховаам Зеэви. Убийство Зеэви произошло в дни, когда страна была в разгаре обычных осенних приготовлений к годовщине убийства Рабина. Несмотря на сходство их биографий (сабры, пальмахники, генералы, политики) и тот факт, что жизни обоих были оборваны пистолетными выстрелами, есть лишь небольшое сходство между впечатлением, вызванным этими двумя убийствами. Даже принимая в расчет, что Рабин был премьер-министром, а Зеэви незначительным министром, и, разумеется, учитывая факт, что Рабин был убит соотечественником, а не врагом, все же трудно освободиться от впечатления, что убийство Ганди было значительно преуменьшено по сравнению с потрясением, которое оно причинило.

Отношение СМИ и истеблишмента к этому событию было суховатым, техническим. Они демонстрировали небольшую скорбь. "Нам можно сожалеть об убийстве Ганди (Зеэви) и сильно скорбеть об убийстве Рабина", - объяснял тогда полковник запаса, бывший зав.исторического отдела армии Меир Паиль солдатам в армейской газете "Бамахане" (26.10.01).

Менее, чем через 2 часа после покушения поспешили на радио Галей-ЦАХАЛ вспомнить связи покойного с преступником Тувией Ошри и даже прокрутили грязную запись из архива о внутренних войнах в партии Зеэви - Моледет. "Очень разноречивая биография", - вынес решение диктор, когда тысячи евреев еще читали псалмы за выздоровление смертельно раненного министра. По радио Коль Исраэль было высказано дурацкое предположение, что он покончил самоубийством. Когда тогдашний генсек Совета поселений Аарон Домб попытался сказать что-то о мягком отношении израильских правительств к арабскому террору, он немедленно был одернут. "Сейчас не время", - упрекнул его решительный интервьюер. И напротив была дана свобода в эфире утверждениям комментаторов, что убийство было логичной местью за ликвидацию террористов.

Почему убийство Ганди было преуменьшено и отодвинуто в сторону? Прежде всего, потому что Ганди был правым. Несмотря на корни в Пальмахе, он воспринимался как союзник поселенцев, а как известно, нормы общественного траура тут формируются левацкими комиссиями по церемониям. Они не позволили чересчур глубокий траур по политику, призывавшему к трансферу и отрицавшему пользу от отступлений. В 1970г. Хаим Хефер написал в его честь стихотворение "Человек из долины", но после сдвига вправо Зеэви был исключен из престижного клуба тех, кого уважают СМИ.

Во-вторых, возникла серьезная опасность, что это убийство докажет его правоту. Ведь даже в последний вечер в своей жизни он остро критиковал действия правительства в области безопасности и предвидел продолжение кровопролития. Его жизнь была прервана в день, когда должна была вступить в силу его отставка из правительства из-за продолжительного бездействия в области безопасности премьер-министра Ариэля Шарона. Поэтому было сделано сознательное и подсознательное усилие отодвинуть его убийство как можно более на задворки. Через неделю-другую после убийства уже нельзя было бы догадаться, что министр убит врагами в столице.

За прошедшие дюжину лет не была сделана попытка исправить искажение. Убийство Зеэви было поглощено в хронике терактов 2-й интифады. Официальные мероприятия в годовщину его убийства еле освещаются в СМИ. Его последняя речь ни разу не транслировалась по радио, в отличие от последней речи Рабина. Даже те, кто все же выступают с поминальными речами по нему, подчеркивают, что не разделяют его взгляды, но не упоминают, что его преследовали. До сегодняшнего дня никто не обсуждал публично, что, возможно, арабские убийцы выбрали целью именно его среди евреев, так как именно он был оклеветан и помечен как "фанатик". "Теория подстрекательства" и" слова, которые могут убивать" - фигурировали только в деле Рабина.

На пленарном заседании Кнессета по случаю годовщины со дня убийства Рабина Зеэви выступил с речью, в которой не отказывался от риторики правых перед убийством, но утверждал, что левацкая риторика убийственней в несколько раз, и в определенной степени предвидел собственное убийство. Вот та речь почти полностью, включая несколько вызывающих смущение слов, которые нельзя не процитировать:

"Я согласен с утверждением, что подстрекательство ведет к насилию и даже к убийству", - начал Зеэви свою речь, - "и так мы пережили ужас убийства премьер-министра вечером 4 ноября прошлого года, и с тех пор левые в Израиле торжествуют, бросая обвинения, не проверив насколько они сами замешаны и в подстрекательстве, и в насилии.
Я не буду проводить сейчас исторический анализ политического насилия в Израиле до создания государства и после, но скажу, что такой анализ не был бы в пользу левых. Будучи подростком, я сам был мобилизован в роты "а-Поэля" (прим.перев. - "а-Поэль" - рабочее спортобщество, одно из орудий партии МАПАЙ-Авода), где нас учили обращению с дубинками, чтобы разбивать головы парней из Бейтара, учили поджигать филиалы Бейтара.
В годы правления покойного ультралевого правительства Аводы-Мереца под руководством Рабина, а также в предыдущие годы велось непрекращающееся подстрекательство против национального лагеря. Поселенцев Иудеи, Самарии и Газы, стоявших на линии огня, называли - в СМИ и в выступлениях левых депутатов в Кнессете - террористами. Поселенческой молодежи приклеили кличку "гитлер-югенд", а солдат ЦАХАЛя называли "юдонацистами". Писатель А.-Б. Йегошуа писал, что через 5-6 лет будет гражданская война между правыми и левыми, а на войне как на войне. Профессор Зеэв Штернхаль постановил, что лишь тот, кто будет готов послать танки на поселение Офра, сможет остановить "фашизм". Профессор Лейбович писал, что у "убийц за "зеленой линией" (подразумевая поселенцев) есть оружие, поэтому призываю вас выступить против них с оружием до того, как они посадят вас в клетки в концлагерях".
Министр от МАПАМ (Мереца) Цабан называл национальный лагерь "хамасниками". Профсоюзная газета "Давар" называла мою партию "нацистами". Молодежные движения МАПАМ и Мерец пытались с помощью насилия разгромить наши собрания. Демонстранты Шалом ахшав ворвались в поселение Эфрат, оставив после себя разрушения и надписи на стенах "Смерть поселенцам". Шуламит Алони сравнила Моше Аренса с Геббельсом - нацистским министром пропаганды. В кибуцной газете некто Амир Яфет написал, что он будет молотить мясо поселенцев. Все это не было подстрекательством?
Игаль Тумаркин сказал, что его вкладом будет, если он возьмет автомат и убьет Рафуля и Ганди, но у него "нет яиц" сделать это. Он ждал, что кто-нибудь другой, у которого есть эти органы, сделает это по его указанию. В стикере, распространявшемся левыми, было написано: "Не разговаривайте с поселенцами - стреляйте им в голову. Хороший поселенец - мертвый поселенец". Это не подстрекательство к убийству?
Из-за ограниченности времени я не буду приводить дополнительных примеров, хранящихся у меня с датами и местами публикаций. Придет день и я опубликую "Черную книгу о красных левых" (протокол заседаний Кнессета 23.10.96)

("Макор ришон" 4.10.13)


Перевел Моше Борухович
МАОФ