Говорящие сейчас об "угрозе демократии и свободе выражения молчали, когда политика соответствовала их желаниям * Несмотря на их фальшивый протест, они могут говорить как угодно и с любой трибуны * Это война за сознание, и левые проиграют в ней

1. Нет опасности для демократии. Если уж говорим, то опасность для демократии - именно профессиональные крикуны об "опасности для демократии" каждый раз, когда политические шаги не соответствуют их желанию. Также нет опасности свободе выражения; не раз настоящая опасность для свободы выражения исходит от профессиональных крикунов с их приходом к власти. Мы это видели. "Демократия" и "свобода выражения" представляются ими находящимися в опасности не потому, что эти крикуны являются либералами или сторонниками свободы идей, а чтобы взбоднуть странный для них процесс, когда избранное правительство проводит свою политику. История Корпорации теле- и радиовещания - пример того, как ведется общественный диалог. Вы не согласны с достигнутым компромиссом - ваше право; можно протестовать, можно выдвигать контрдоводы, но "опасность для демократии и свободы выражения"? "Угроза для будущего свободной прессы"?

Есть ли в нашей стране кто-то, кто не может свободно говорить против правительства и его главы, против армии, полиции, суда, ШАБАКа и Мосада? В то время, когда Управление по теле- и радиовещанию находилось под угрозой закрытия, была полная свобода выражения, а сейчас, когда решено, что новостная редакция Управления останется, вдруг ухудшилась свобода выражения вплоть до немедленной угрозы?

В последние недели я удивляюсь, почему левые, как один мобилизовались на войну за Корпорацию - лишь из альтруистических побуждений блага общества? Не похоже. Дело не в рабочих местах, а в борьбе за сознание. У нас есть опыт: исторически в любом силовом фокусе, где доминируют левые, правые являются лишь гостями. Так почему правые расколоты в этой борьбе - неужели потому что впервые в истории чуть больше ставок выделены журналистам с право-консервативным мировоззрением? Я не пренебрегаю этим, часть изменения вытекала из давления правой общественности. Но кто устанавливает общую линию в Корпорации? Поучимся у газеты "Йедиот ахронот": и там есть несколько правых журналистов, но влияет ли это на левую линию газеты? Разумеется, нет.

2. На пике кризиса Корпорации Институт-мы-научим-вас-что-такое-демократия выпустил видеоролик, показывающий, что журналистские расследования хороши для демократии. Спасибо, не знали. По моему, ролик, доказал обратное своему намерению: все фигурирующие в нем журналисты принадлежат к частным или коммерческим СМИ. Что показывает, что можно обойтись и без общественного вещания и свобода выражения не пострадает. Расследования, которыми гордятся журналисты в ролике, находятся в рамках самого широкого общественного согласия; речь не идет о материалах, вызывающих острую политическую дискуссию. Но ведь об этом спор.

Вернемся к тому, что я писал в прошлом, игнорирование которых - настоящая проблема СМИ. В конце лета 1993 года государство Израиль пошло на соглашение Осло. Четверть века спустя легко видеть все совершенные огромные ошибки, плоды которых мы едим до сих пор. Где были тогда СМИ, критиковали ли правительство, как они рассуждают сейчас о "роли прессы"?

В реальном времени СМИ сотрудничали с правительством Рабина и энергично пропагандировали кровавое соглашение как эпическое событие, воплощающее на наших глазах ТАХАХическую мечту о конце времен. В создавшейся атмосфере любое сопротивление соглашению высмеивалось, а выражавшие критику выставлялись врагами мира. СМИ не говорили о "нарушении свободы выражения". Соглашение Осло-2 было утверждено большинством в один голос, добытый за счет дезертиров, купленных правительством Рабина за должности. И тут СМИ сотрудничали с правительством и хвалили дезертиров из Цомета. Не говорили об "опасности для демократии". На заседании правительства, утвердившем соглашение, тогдашний нач.генштаба Эхуд Барак говорил, что в соглашении есть много дыр, как в "швейцарском сыре". Эти слова должны были бы быть в главных заголовков в газетах и стать причиной для журналистских расследований и интервью, для газетного давления в отношении опасности, в которую вступило правительство с открытыми глазами. Но ничего этого не случилось. На этой неделе Эхуд Барак сказал в интервью Галей ЦАХАЛ, что компромиссное соглашение по Корпорации - "это покушение премьер-министра на израильскую демократию". Нестерпимая легкость болтовни. Сравните, что говорил Барак о соглашении Осло о что о соглашении по Корпорации.

Я уже публиковал в прошлом, что в период той газетной эйфории времен Осло пришел создатель MEMRI (мониторинг арабских СМИ) Игаль Кармон к журналисту Нахуму Барнеа из "Йедиот ахронот" с магнитофонными записями выступлений Арафата, который сразу после вступления в Иудею, Самарию и Газу стал призывать к джихаду. "Послушай правду, что Арафат говорит публично", - сказал Кармон Нахуму Барнеа, на что тот ответил: "Не существует правды; каждая новость должна проверяться вопросом: кому это служит. А ты служишь врагам мира".

3. "Слишком свободные СМИ - нет такого", - говорит ролик Института демократии. Как все либеральные клише эта фраза воспринимается без критики, потому что предполагает идентификацию между СМИ и идеальным "добром", ожидающим нас, если СМИ будет дана абсолютная свобода. Спросим: могут ли СМИ публиковать ложь? Частичные данные? Задействовать политическое давление на одну сторону? Могут ли комментировать для нас действительность и раз за разом ошибаться, не неся ответственности?

Вроде бы ответ отрицательный, а значит не существуют "абсолютно свободные СМИ". Но мы знаем, что ответ на эти вопросы положительный. Частный человек, чье имя задето в газетной публикации, может подать в суд на клеветников. Но нет так дело обстоит с политическими, идеологическими, историческими, культурными комментариями - тут СМИ полностью свободны.

Никто не препятствует журналистам говорить, что им вздумается. Никто не препятствует читателям, слушателям и телезрителям критиковать их прямо или посредством парламентариев, действующих от их имени. Иногда критика остра. Пика она не призывает к насилию, она легитимна. Ирония заключается в том, что общественная критика называется журналистами "угрозой демократии" и "ущемлением свободы выражения". По моему, называть в прямом эфире (под маскировкой "профессионального" комментария) большинство телезрителей продвигающими политику расистского апартеида - это гораздо большее насилие, чем крики в ответ на это на улицах.

Вернусь к своему предложению: надо как можно раньше полностью открыть рынок СМИ. В нынешнюю эпоху дигитальных СМИ можно превратить все региональные радиостанции в общеизраильские и позволить любому желающему создавать телеканалы. Это сделает излишней нынешнюю борьбу.

07.04.2017

Перевел Яков Халфин