Вежливость Юваля Йоаза, гневное пророчество Элиада Шраги и отчаяние Эяля Инона * Просмотр заседания Верховного суда по вопросу пренебрежения судебного решения Юлием Эдельштейном: фильм начался с нордической прохлады и превратился в комедию абсурда

Надо приветствовать решение Верховного суда снимать на видео часть обсуждения. До сих пор мы знали о происходящем на заседаниях только из протоколов и судебных решений, написанных на судейском жаргоне, так любимом всеми ненавистниками иврита, но сейчас граждане могут смотреть заседание БАГАЦа в теплой домашней атмосфере.

25 марта собрались пятеро судей и сборная истцов, чтобы обсудить вопрос якобы произошедшего пренебрежения председателем Кнессета судебного решения. Он отказался капитулировать перед диктатом БАГАЦа собрать парламент и избрать нового председателя. Вместо этого он подал в отставку и бросил судей и истцов в юридический и философский омут, а меня – в бурю страстей, охватывающую обычно каждого, кто купил билет на спектакль Шекспира, а попал на малобюджетную версию комедии "48 часов".

В оригинальном фильме жесткий полицейский идет с симпатичным преступником ловить главного злодея. Так и в суде! Судьи и истцы заключены в рамки 48 часов между подачей Юлием Эдельштейном заявления об отставке и вступлением отставки в силу. И они – несмотря на мелкие расхождения во мнениях – объединены в преданности важной цели. Их задача – подготовить почву для быстрого избрания председателя Кнессета, который спасет демократию посредством ряда персональных законопроектов против Нетаниягу, а заодно по пути воткнуть Эдельштейну "пренебрежение решения суда". Преуспеют ли?

Давайте познакомимся с основными артистами. Адв. Юваль Йоаз, представляющий амуту "Новый договор", среди учредителей которой Эльдад Янив и журналист Хаим Шадми. Последний – ультралевый активист, который на одной из демонстраций назвал юр.советника Мандельблита "грязью" и "сволочью" и пожелал ему "9 мер громов и молний, которые уберут его с лица земли".

Юваль Йоаз не ругается – он только вежливо просит суд рассматривать отставку Эдельштейна как нетрудоспособность по состоянию здоровья. "Но он уволился, как мы понимаем", - замечает председательница суда Эстер Хают, но Йоаз не успокаивается. В создавшихся обстоятельствах (читай: председатель Кнессета действует в соответствии с законом, а БАГАЦ плюет на закон) не остается выбора, кроме как причесать закон заново, чтобы он превратил отставку в туберкулез.

А еще пренебрежение судом – смущающий вопрос. И адв. Йоаз знает, что закон о пренебрежении судом не распространяется на государственные учреждения, а председатель Кнессета – часть гос.учреждений. Поэтому Йоаз просит суд вынести решение по этому вопросу немедленно! А как с неприкосновенностью депутатов? – спрашивает председательница суда, и "истец" стреляет от пуза: депутатская неприкосновенность не распространяется на этот случай.

Так уже в первые минуты фильма с абсолютной серьезностью были рассмотрены новейшие толкования терминов "отставка", наложение штрафа на Кнессет (судья Ицхак Амит предложил конфисковать молоток председателя парламента, жаль, что эта шутка была стерта из протокола) и, разумеется, отмена судом неприкосновенности депутата. И все это с нордической прохладой, создающей стилистическую противоположность с происходящей в зале суда комедией.

Пик драмы принадлежит адв. Элиаду Шраге, возглавляющему Движение за качество власти, который произнес монолог в духе Йермиягу-Нострадамуса: "Нельзя, чтобы из этого уважаемого суда вышло какое-то изречение, которое можно истолковать как принятие этого события. Это абсолютно неприемлемое событие, WHATSOEVER. Ни отсрочка, ни 48 часов, ни 2 минуты. Это учредительное мгновение этой демократии. Если раньше мы говорили о новых разломах, то это тектонический разлом. Неприемлемо, когда экосистема настолько ядовита, а Верховный суд склонит голову и стерпит 48 часов. Если так поступает спикер Кнессета, то так поступит каждый в государстве. Поэтому это событие (отставка председателя Кнессета) – на уровне стратегического теракта, и это событие невозможно принять FOR EVER".

После извержения огня и серы Шрага просит отменить 48 часов между подачей заявления об отставке и вступлением ее в силу. Просто так. И если этого чудодейства недостаточно, то он просит суд рассматривать параграф о временной невозможности занимать должность в связи с поездкой за границу как подходящий и для случая подачи заявления об отставке председателем Кнессета в такой неудобный для политиков момент. Или как определил это сам Шрага: "Читать в параграфе желаемое". А я читаю в его словах: "Найти юридическую конструкцию, какой бы оторванной она ни была, чтобы прийти к желаемому политическому результату".

И председательница Эстер Хают плывет по течению: "Это лакуна, поэтому надо восполнить недостающее".

Лекарство для бед наших "героев" поставляет юр.советник Кнессета Эяль Инон. В Голливуде он врывался бы в зал с хитрой усмешкой Брюса Виллиса (они немного похожи), но тут – рожа 9 Ава. Почему? Потому что даже Инону не нравится стратегия выхода из кризиса, которую он сам сформулировал: назначить старейшего депутата – Амира Переца – председателем парламента, единственная функция которого – собрать парламент для избрания председателя. Вы не поняли? Не страшно. Никто не понял.

Можно понять страдания Инона. Ведь он уже издерган нервами от предыдущего заседания БАГАЦа, на котором суд обязал Эдельштейна собрать парламент для избрания председателя. Даже левый Инон осторожно намекал тогда судьям, чтобы те не вмешивались в работу парламента. Насколько чутким он был? Как милосердная воспитательница детсада по отношению к ребенку, который и сирота, и бедный, и сопливый: "Не мы – юристы – руководим Кнессетом и не мы диктуем председателю Кнессета, когда собирать заседание. При всем уважении к юристам, мы не хотим быть в этой роли". Председательница Хают – как метафорический сирота – не смогла чувствами смириться с этим явным "это не твое дело" и попросила пояснения. Сил Инона хватило для не менее ясного заявления, что не в каждом деле надо выносить решение, "не в каждом вопросе, с которым обращаются к юр.советнику, и не в каждом деле, поступающем в суд". Ну так что, что он сказал? Разве какой-нибудь сценарист может предположить, что суд не вынесет решения по вопросам, интересующим его?

А теперь спойлер: пик в фильме – это то, как было принято странное предложение Инона. Судьи спросили истцов согласны ли те – и какое чудо – как в романтической комедии те ответили да!

24.04.2020

Перевод Лея Халфин