Начну с объяснения, почему пишу это сам, без моего друга Моше.
Постараюсь сразу успокоить и разочаровать. Наш союз не распался, он как
всегда неколебим и вечен. Просто лето имеет свои особенности, так что «мне
на Запад» сказал один, «А мне на Восток» - другой. Мы пытаемся писать вместе,
но не всё получается даже в век интернета и Скайпа. Так, на мгновение в
историческом разрезе, мы затрудились врозь. Но ничто так не укрепляет привязанность,
как расставание и вы все скоро убедитесь, что это правда. А пока осенние
праздники мы проводим вдали друг от друга.
Канун Еврейского 5768 года совпал с заметным событием в российской
политической жизни, которое, узко глядя на большое, можно было считать
почти оскорблением местной еврейской общины, да и в каком-то смысле - всего
мирового еврейства. Слухи поползли с утра. Фрадков (имя уже забыл) отправляется
в отставку с поста премьера. Мне было искренне жаль: ведь вместе с половинкой
Кириенко противоположной симметрии он образовывал целого премьера – еврея,
что, согласитесь, бывало не часто. Замов было много, но чтоб две половинки
премьера – в этом хотелось видеть знамение времени, и вот оно уже испарялось
почти столь же неожиданно, как несколько недавно конденсировалось. Да ещё
прямо перед началом Рош ха Шана – такое о чём –то говорит, хотя и не ясно,
о чём. Всё утро твердили, что на место Фрадкова (имени его ещё не вспомнил)
будет назначен один из Ивановых (имя запамятовал). Такое сочетание напомнило
анекдот 1946: еврей-москвич посылает телеграмму родственнику, мечтающему
осчастливить столицу своим приездом. Телеграмма-шифровка гласила «Аида
не идёт, идёт Иван Сусанин».
К заходу Солнца ситуация прояснилась. На экране ТВ появился Фрадков
и сказал полушёпотом президенту Путину, что в канун выборов хочет предоставить
ему, президенту, полную свободу рук, а потому он и всё правительство уходит
в отставку. Эта отставка была принята, поскольку вероятно свобода рук в
тот день и час оказалось необходима. У меня сразу возник вопрос, наивнейший
из наивных, но мне, как обывателю, интересный: а зачем нужна эта свобода,
если сам уходишь по завершении второго срока в марте 2008? Ну, помучайся
без свободы рук ещё полгода – эка беда. Но сидящие по ту сторону экрана
прекрасно понимали друг друга, а я просто был не причём, для меня годилось
любое объяснение.
Невольно вспомнился Подгорный (имя тоже не помню), которого уволили
с поста вроде как бы президента СССР без всяких объяснений. Внешне это
выглядело (а для обывателя это всегда выглядит внешне) как выбрасывание
соседями ненужного старого дивана – без сожалений и ностальгии.
Что делать – это судьба обывателя, с которым даже в период выборов
не очень стоит церемониться. Но эту грустную мысль быстро одолела куда
более весёлая. Действительно, смена руководства – не только период напряженных
ожиданий и опасений «как бы не было хуже», даже если имеющееся в наличии
достаточно плохо. Смена сулит новые надежды, пусть краткие, но приятные
обывателю перемены.
Помню, как при Хрущёве в ходу была шутка. У смертного одра Сталина
– его ближайшее окружение. Корифей всех времён и народов, а также лучший
друг советских физкультурников предвидел, кто придёт к нему на смену. И
передал Никите Хрущёву две записки, сказав: «Когда станет плохо – открой
и прочти первую, а когда совсем плохо-плохо – сделай тоже самое со второй».
Первую пришлось открыть скоро, и там было написано: «Плюй на меня», с чем
преемник, как известно справился, как, впрочем, хорошо справляются преемники
всех времён и народов . Вскоре, однако, стало плохо-плохо, и пришлось обратиться
ко второй записке, где оказался совет: «Делай, как я!». Как известно, Никита
начал это, но, по счастью, отдалённо не преуспел как предшественник– не
дали преемники, что также нередко бывает. Впрочем, как правильно ошибался
комментатор ВВС Анатолий Максимович Голдберг: «Культа личности без личности
не бывает».
Кстати, о принципах выбора преемника. Это было загадкой во все
времена, лишь бы режим был авторитарен и больше. Так вот, помню, как сидели
мы с женой, вместе с несколькими малознакомыми людьми в доме отдыха под
Ленинградом (был и такой город когда-то), и обедали. Было это, как принято
сейчас говорить, во времена Черненко (был и такой Генеральный секретарь
КПСС), точнее, во время этих времён завершения в связи с его смертью, и
гадали – кто преемник. И вдруг подбегает ещё один отдыхающий и голосом
«эврики» древнего учёного говорит: «Я знаю!». Во истину, это уже были времена
детанта. И называет фамилию «Горбачёв», разъясняя природу провидения: «В
СССР вожди чередовались – лысый – волосатый, лысый – волосатый, так что
теперь очередь Горбачёва!». И вот на днях я читаю в газете «Мой район»
за 14 сентября, на первой странице обоснование прихода Зубкова (я имени
его не знаю) на основе, так скажем, лысо-волосатого дуализма. Ну разве
не весело это? И незачем рыться в интернете в поисках ответа на вопрос
«Кто есть и кем будет мистер (товарищ, господин) Зубков. Волосатый – и
мне этого достаточно
Помню как давно, ещё юношей, сокрушался, что не увижу смерти
Сталина, всего, что будет при неизбежной смене затянувшегося караула. Я
сравнил свою предполагаемую продолжительность жизни (тогда считал – 50
лет) с ожидаемой сталинской, с учётом грузинского долголетия, которое определял
не в среднем, а по двум, тогда обнаруженным какой – экспедицией, стопятилетним
горным долгожителям. Но, по счастью, в расчёты забралась ошибка, он поторопился,
а я – подзадержался, а потому видел самое событие и его последствия. Кто
забыл или молодоват – поверьте мне – ни я, ни Моше никогда не врут, да
и не ошибаются.
А сколько любопытного было потом, с преемниками, да и преемниками
преемников. И я подумал, что жизнь обывателя определяется не в последней
мере тем, сколько таких перемен он видел. Если нас считают баранами, не
спрашивают по сути мнения – зачем печалиться, ведь мы же сами знаем, что
это не так. «Мы не бараны, бараны – не мы», как смело можно перефразировать
букварное изречение первых послереволюционных годов.
В этой связи вспомнилось, как встретил множество лет назад, идя
по Невскому, своего глубоко уважаемого преподавателя. Он мгновенно уловил
моё мерзкое настроение, дешифровал его причину и сказал: «Когда вас ставят
в стойло, не обязательно считать себя лошадью». Правильно и метко. Отлично
помогает обывателю, который есть элемент абсолютного большинства людей,
увы, обычно не способного стать подавляющим.
И вот, слушая шёпот Фрадкова и ответ на него, я сформулировал
тост и пожелание: пережить и увидеть как можно больше перемен, ведь жизнь
наша тем интереснее и содержательнее, чем больше ИХ уходов (и приходов).
