Но бывают и другие — те, в которых у каждой из сторон — своя правда. Не по старинному анекдоту — мол, «ты, дружок, прав, и ты прав, да и ты права», — а та настоящая, природная правота, которая всегда субъективна, но тем не менее остаётся правотой. Олень, который спасает свою жизнь, убегая от тигра, не более прав, чем тигр, который хочет его сожрать, спасая себя от голода.
Когда я собирался писать эту заметку, она предполагась короткой и справочной: я хотел привести ссылки на несколько противоречащих друг другу статей, честно излагающих позицию Грузии, Осетии и России, — и по возможности провести параллели с нашими израильскими реалиями.
Но это не получилось: найти хотя бы три статьи такого рода мне не удалось.
http://gosha.livejournal.com/1948791.ht
http://www.ej.ru/?a=note&id=8288 (Латынина)
С двумя другими возникли затруднения (об этом чуть ниже), но позиция Грузии во многих статьях (не толкьо в приведённых по линку) изложена спокойно и легко. Это, в общем-то, понятно: позицию Грузии одобрить легче всего: она не противоречит международным законам.
Но сейчас скажите-ка: высоко ли вы цените эти законы?
Честно?
Честно-честно?
А если вам приведут неопровержимые доказательства, что «по международным законам» Хеврон, Иерусалим или Шхем принадлежит арабам? Чему вы отдадите предпочтение тогда ? Таким законам — или здравому смыслу?
Предыдущая фраза была адресована израильскому читателю. Французский или, например, голландский пусть подставит вместо перечисленных городов, скажем, Париж-Версаль-Виши, Амстердам-Гаагу-Утрехт, а вместо арабов — какую-нибудь другую общность, по своему выбору.
Честная позиция — это позиция, которая не ссылается на аргументы, в которые автор не верит сам. А насколько вы сами, уважаемый читатель, верите в прочность аргумента, основанного на «международных законах», мы с вами только что убедились.
Честная позиция не может не быть тенденциозной (хотя бы просто потому, что иначе — технически невозможно). Если позиция претендует на полную объективность — значит, она подлая и лживая. Пример? Пожалуйста. Какие газеты принято считать
Но возвращаюсь к теме. С позицией Грузии мы ознакомились (см. выше по обеим ссылкам, — мне не удастся сказать убедительнее).
С осетинской позицией труднее. Вот всё, что я нашёл в Интернете: http://rupor-naroda.livejournal.com/
Рупор Народа (лучше бы «Рупор Народов», тогда это звучало бы как имя и фамилия), но язык его и лексика не позволяют предположить, будто он пишет на неродном языке, что изначально создаёт лёгкий оттенок недоверия. В дальнейшем этот оттенок не рассеивается, ибо стиль автора выдаёт профессионального журналиста, что тоже явно не плюс. Дневник написан в жанре репортажа и, если принимать всё, что там написано, на веру, то приходится предположить, что автору удавалось и удаётся побывать всюду, где происходят боевые действия, увидеть всё происходящее и задокументировать все преступления грузинской военщины. Не вдаваясь в оценку достоверности журнала, замечу, что изложен в нём всё-таки фон политической позиции, а не сама политическая позиция. Но, за неимением лучшего, оставляю этот линк.И постараюсь сформулировать осетинскую позицию сам.
Осетины — маленький народ, разделённый между сильными соседями, как курды или баски в наши дни, или как поляки в прошлом. Они хотят независимости. Как хочет её любой народ. Ну, почти любой. Или нет, всё-таки любой: потому что если он её не хочет, то это не народ, а суб-этнос той нации, к которой он себя причисляет (Индия — исключение, но Индия — страна чудес, быть исключением ей полагается).
В нынешнем конфликте осетинская сторона до сих пор была неправа. Неправа не в моральном отношении — а лишь в том смысле, что народ оказался слишком слаб и малочислен, чтобы в кризисном 1991 или даже в 1990 году создать для себя предпосылки для будущего самоопределения. Поэтому о независимости от обеих сторон Осетия сейчас и заикнуться не смеет: она вынуждена лишь выбирать, от кого ей быть зависимой. Осетия заняла про-российскую позицию, — видимо, посчитав Россию меньшим из зол; а может быть, по каким-то другим причинам, но верна ли эта тактика или нет, мы знать не можем; это покажет лишь история. Пока Осетия наделена той предельной степенью общепризнанной неправоты, при которой право осетинского народа на независимое государственное существование вообще не рассматривается как допустимая возможность: ни «правыми», ни «левыми», ни Западом, ни Востоком.
Не потому, что она в чём-то провинилась. А потому что она недостаточно сильна. А слабость — в политике преступление худшее из возможных: она наказывается беспощадней и неотвратимей любых других преступлений и ошибок.
Взглянем на нашу собственную новейшую историю.
В 1949 году в глазах всего мирового сообщества Израиль оказался прав ровно в той мере, в какой у него хватило сил, и ни на йоту больше. И неправ — во всём том, на что у него сил не хватило. Правота в тот год явственным образом выявилась во вполне зримом, цифровом выражении: в квадратных километрах; но, конечно, она может выражаться и в других параметрах.
А вот сейчас в Газе Израиль объективно оказался слабее (ведь под силой понимается не только материальная военная мощь, но и другие, трудноисчислимые, но не менее реальные аспекты: решимость, воля к победе, уверенность в своей правоте, презрение к мнению других).
Израиль оказался слабее. Именно поэтому едва ли не каждая израильская новостройка на штахим, даже если это строительство бомбоубежища площадью 10 квадратных метров, приравнивается к преступлению перед человечеством, чтó раз за разом подчёркивается в каждой очередной резолюции Генеральной Ассамблеи ООН. С другой стороны — вот, например, не далее как позавчера они (не Генеральная Ассамблея, а арабы) выпустили залп своих «кассамов» по детскому саду в Сдероте. Обстреляли специально и прицельно, после чего их пресс-секретарь не только не пытался это отрицать, но ещё и подчеркнул целесообразность такой тактики: это-де нужно, чтобы деморализовать сионистского агрессора и побудить жителей Сдерота покинуть страну. И пожалуйста, закономерный результат: в глазах «мирового общественного мнения» (см. недавние опросы) Израиль — преступник, а арабы — воплощённая справедливость и жертва агрессии.
И правильно. И поделом.
Ну и, наконец, позиция России.
Как ни странно, найти взвешенное, спокойную и хотя бы минимально убедительное описание имперской позиции тоже оказалось непросто: трудней даже, чем описание осетинской.
Самое близкое приближение, которое нашлось — вот эта статья в газете «Завтра». Но статью никак не назовёшь ни спокойной, и убедительной. Южная Осетия названа в ней частью Российской Федерации, а в перечислении виновников войны на Кавказе названы, помимо американцев и израильтян, также Горбачёв, Сахаров и Солженицын. Такой текст скорей назовёшь истерикой, нежели изложением позиции великой империи.
В других многочисленных статьях и заметках рассказывается о кровавых зверях-грузинах и благородных защитниках-россиянах. Но информативного ничего в этом нет: в большинстве войн последних двух столетий любой враг представляется палачом невинных и пожирателем детей, а наши — спасителями и защитниками обездоленных. Поэтому такое изложение скорей уравнивает Россию с «грузинским агрессором». «Чума на оба ваши дома», — заметит иной зарубежный читатель, которому недосуг разбираться, кто выстрелил первым и кто перетаскивал тела убитых с места на место и раскладывал их, как листики петрушки, чтоб поживописнее заснять на плёнку.
И ведь то же самое писалось когда-то в российских газетах и в связи с чеченской войной, и в связи с афганской, а ещё раньше — с финской. Едва ли очередное повторение старых формул с новыми географическими названиями поможет понять российскую имперскую правду и проникнуться сознанием её нужности.
«Вы считаете, что Россия не вправе защищать своих граждан?!» — патетически восклицают сейчас те же самые авторы, которые, казалось бы, совсем недавно кипели негодованием по нашему адресу, когда Израиль делал попытку защитить своих граждан, — причём, в отличие от России, вовсе не претендуя на соседские земельные владения.
Лицемерно выкликая лозунги, в которые сами выкликающие не верят, Россия не приобретёт сторонников.
Но что ж, не найдя ничего лучшего, сделаю попытку изложить российскую позицию я. Если где ошибся — рад буду прочесть поправки и исправить ошибки или неточности.
Началось это так.
В смутный период, когда в России происходил жестокий кризис в процессе перехода от коммунистического режима к свободному обществу, Грузия без особых усилий со своей стороны получила государственную независимость. 1:0.
Год спустя, столкнувшись уже со своим собственным кризисом, Грузия проиграла переговоры, и вынуждена была согласиться на присутствие российских войск в Осетии. 1:1.
(Миротворцы? Какие миротворцы? Ну согласимся же, что это просто такой вежливый термин, чтобы дать Грузии возможность сохранить лицо.)
Выждав без малого двадцать лет, Грузия, наконец, увидела возможность возвратить свою утраченную территорию и быстрым ударом восстановить, как говорится, «территориальную целостность». Для операции был выбран день начала олимпиады — чтобы как можно больше отвлечь внимание публики от военной операции и от возможных сопутствующих жертв среди мирного населения, за которые Грузию осудили бы в Европе. Операция прошла успешно и была практически завершена в запланированный срок. 2:1.
Грузинские власти не учли, что в разведывательной службе России работают не дети, и что о планах грузинского руководства властям РФ станет известно заранее. Грузинская разведка (если допустить, что таковая существует) сработала плохо и не сообщила о мощных российских военных приготовлениях. В результате грузинская атака была отбита. 2:2.
Официальный союзник Грузии, США, вопреки ожиданиям, не выступили на стороне Грузии, несмотря на её формальную правоту с точки зрения так называемого «международного законодательства», нежно любимого Америкой. 2:3. (И это, кстати, следовало бы запомнить всякому, кто готов строить политику своей страны на вере в то, что «американцы защитят».)
Давайте не станем спорить, что «защита граждан» — такой же дипломатический предлог, как и «миротворческий контингент». Речь не о гражаднах. Речь о территориях, утраченных Российской империей в 1991 и частично отбитых в 1992 (так называемый Дагомысский договор, по которому российская армия заняла Южную Осетию).
Договор был, разумеется, навязан Грузии насильно.
Но формально это был полноценный межгосударственный договор.
Что произошло бы, если бы Россия смирилась с его односторонним расторжением грузинской стороной и не отбила ход Грузии (как мы помним, законный и оправданный)?
Первым результатом стало бы фактическое аннулирование всех подобных соглашений с другими странами. Россия смирилась с потерей Осетии? Значит, тем более смирится она с потерей Приднестровья, — не говоря уже о Косове.
Общая граница с Россией у Осетии есть.
Приднестровская республика удалена от российской границы на 500 километров.
Можно ли сомневаться, чтó произошло бы в Приднестровье в тот же миг, если бы стало известно, что Россия отказалась от борьбы за свои грузинские владения?
Отпадение от Российской империи Южной Осетии и Приднестровья, российское нежелание бороться за свои владения дало бы беспрецедентный импульс кипящему мусульманскому Дагестану начать антироссийское восстание, — подобно тому как арабы Газы подняли зелёное знамя Хамаса и начали неслыханное по своей дерзости и интенсивности за последние полвека восстание, когда увидели, что мы не стали бороться насмерть за Гуш-Катиф. Дагестан — в отличие от Осетии — рассматривает себя не как составную часть большой страны, а как самостояетльное государство. Он официально называется сейчас Исламская Республика Дагестан, у него есть своя конституция, флаг, герб, гимн с кораническими аллюзиями, несколько ультра-националистических сепаратистских партий (всё это официально) — и умеренно-либеральное правительство, которому едва удаётся сдерживать яростный напор исламитов и националистов. Всего несколько месяцев назад, в начале 2008 года, ваххабитские партии и движения были в Дагестане официально разрешены, а школьная общеобразовательная система молниеносно перестроена по ваххабитскому образцу. Это не предание старины — это процесс, который происходил и происходит сейчас. Не будем забывать, что Дагестан — горная местность. Вести войну против местных жителей там было бы не легче, чем в Чечне; а ведь в случае вспышки военных действий в Дагестане и Чечня вспыхнула бы с новой силой; за ней последовала бы и Ингушетия.
Татарстан доселе был гораздо менее воинственым. Да и ислам всегда был там не таким агрессивным. Но и там 15 лет назад был официально проведён референдум, на котором две трети населения проголосовали за статус суверенного государства, а вслед за тем парламент Татарстана принял постановление о статусе Татарстана как независимой страны. (Это постановление по сей день имеют в Татарской Республике силу закона, — пусть и бездействующего). В том же году была принята конституция Татарстана как суверенного демократического государства. Два года спустя, в 1994, Татарстан заключил с Россией договор об объединении(!) на правах государства с конфедеративным статусом! (то есть с правом отсоединения в одностороннем порядке). Правда, вскоре Россия отменила со своей стороны этот договор, а несколько лет назад вынудила Татарию внести изменения в конституцию и вычеркнуть из неё грозные строки о независимости. Россия сейчас признаёт лишь новую, исправленную и облегчённую версию конституции Татарстана. Какую версию признают сами татары, я не знаю, но можно догадываться.
Если бы вслед за отпадением Осетии, а затем Приднестровья, полыхнула бы война в Дагестане и Ингушетии (а она бы вспыхнула, едва ли не со стопроцентной вероятностью!), и одновременно возобновились бы военные действия в Чечне — можно ли сомневаться, какую позицию заняли бы власти Татарстана?
А вслед за ними — и власти извечно воинственной Тувы (республики, которая не забыла, что с 1926 по 1941 год она была всемирно признанным независимым государством и полноправным членом Лиги Наций).
С каждым открытием нового фронта России вести войну было бы всё труднее, а цепная реакция суверенитетов шла бы со всё большей лёгкостью и встречала бы всё меньше сопротивления — вплоть до образования какой-нибудь независимой Ингермландии и прочих государств вымышленных народов (и в самом деле, чем «ингермландцы» хуже «палестинцев»?). Очевидно, что это означало бы не просто конец российской империи, но и конец российского государства как такового, каким мы его знаем.
Помня всё это — можем ли мы так уверенно осуждать российскую беспощадность в Южной Осетии?
Грузия — страна, традиционно дружественная нам. Россия — скажем так — значительно менее дружественная. Чтó особенно явственно проявилось теперь, в связи с иранскими событиями.
Но оценивая мотивы действий той или иной страны, следует отрешиться от пропагандных лозунгов и клише, от образов good guys с одной стороны и bad guys с другой, — образов, созданных журналистами по заказу своих редакций.
Российские националисты почему-то делают сейчас всё возможное, чтобы вызвать отвращение к своей позиции. Какую статью ни откроешь — повсюду видишь, как ищут (и находят!) заговорщиков, виновных в кавказском кризисе.
То, что в числе главных виновников войны в Грузии ходят американцы вместе с израильтянами, и говорить-то нечего, это очевидно. Мы привычные, yankees теперь тоже.
Гораздо бóльшим абсурдом прозвучало недавнее заявление российского МИДа, где на полном серьёзе утверждается, что в осетинских событиях виновата Украина, — которая, оказывается, разжигает осетинский конфликт! Без украинских рекомендаций, надо полагать, грузинский президент не осмелился бы на свой план. Обвинили Украину и в том, что она-де продавала робким грузинам оружие... Да на Земле нет и не было ни одной людоедской или агрессивной диктатуры, ни одной серьёзной террористической группы, ни одного мало-мальски крупного бандформирования, которое не получало бы в тот или иной момент оружия и военной помощи от Советского Союза, а впоследствии и от Российской Федерации! И тут вдруг оказывается, что Украине, прежде чем экипировать грузинских военных, следовало задуматься: а вдруг эти поставки когда-нибудь в будущем окажутся вразрез с российскими интересами.
Поощряемые российскими властями народные порывы тоже заставляют подумать о неизгладимой культурно-политической преемственности в Российской империи. Подобно тому, как в 1914 и 1915 году патриотические московские лабазники при поощрительном молчании полиции громили немецкие булочные и кондитерские с целью наказать «гансов» за недостаточные успехи русской армии на западном фронте, — сегодняшние власти, если верить «Новой газете», тоже не прочь позволить трудящимся покарать понаехавшего грузинского супостата:
Возможно, я чего-то недопонимаю, но всё это патриотическое неистовство представляется мне полным безумием: казалось бы, гораздо больше если уж не одобрения, то, во всяком случае, смирения с действиями российской стороны вызвало бы честное описание имперской позиции, подобное изложенному выше?Националисты собираются пройти по всем «грузинским точкам» в городе на Неве, милиция предпочитает не вмешиваться
Движение против нелегальной иммиграции (ДПНИ) в начале этой недели объявило, что готовится к рейдам по грузинским кафе, ресторанам, казино и другим местам концентрации грузинского населения на территории северной столицы. Одновременно на сайте националистической организации появилось открытое письмо к президенту России Дмитрию Медведеву с призывом поместить российских грузин в «лагеря для беженцев или переселенцев».
Но ещё раз подчеркну: я не спешу самонадеянно объяснять это глупостью. Возможно, у власти имеются свои дальние прицелы? Может быть, это один из способов консолидовать «простонародье» вокруг правительства? У империй свои закономерности, свои наработанные веками способы воздействовать на население. Не всегда высокоморальные, но очень часто неожиданно эффективные.
И если что-то в российской политике кажется нелепым — не факт, что причина тому их глупость, слабость или ошибка: может быть, как раз наоборот, всё дело в нашем непонимании их стратегии.
В конце концов, это они, а не мы, создали великую империю, которая просуществовала уже 500 лет и выдержала конкуренцию с очень серьёзными соперниками — десятком империй, которые начали создаваться одновременно с ней (некоторые даже позже), и которые сейчас повержены в прах.
А мы пока лишь смогли создать маленькую, не вполне стабильную страну, которую соседи не очень уважают и даже не очень боятся, которая первый свой искусственный спутник запустила на 31 год позже русских, и на которую любая шавка, вроде Бельгии, позволяет себе поднять голос.
"Живой журнал" akrav