Мубарак пал, и это само по себе не очень удивляет. Единственное неожиданностью было то, насколько это было легко. Всемогущий правитель свалился со своего трона после какой-то недели демонстраций, почти без кровопролития. Этот процесс очень напоминает падение коммунистических режимов в 1989 году. Историки будущего, возможно, увидят в этих днях прямое продолжение революций-89. Ведь в исторической перспективе 20 лет равны мгновению.
 
Мир меняется. 30 лет назад Мубарак подавил бы такие демонстрации одним залпом. Нынешний Мубарак пал почти без сопротивления, потому что его режим утратил внутреннее ощущение оправданности своего существования. Кажется, будто и сам диктатор почувствовал, что его власти нет никакого оправдания. Каддафи, вне всякого сомнения,  не чувствует ничего подобного, поэтому он продлевает и агонию своей власти, и мучения народа. Возможно, что мы находимся в конце эпохи диктаторов и начале эпохи масс. Я полагаю, что правители Сирии, Иордании и Ирана, в эти дни ведущих длительные беседы со своими советниками по страхованию, чтобы проверить пенсионные программы (и страховку жизни), для большей уверенности.
 
Развитие событий в арабских странах не может не пугать нас – и не напрасно! Ближний Восток – это ад, но за долгие годы мы научились, как передвигаться в нем  с минимумом потерь. Кто знает, в каком мире мы проснёмся завтра. Но, может быть, можно оставить местечко в глубине души для надежды. Может, всё-таки в Египте развитие событий пойдёт таким образом, что там возникнет власть более или менее демократическая, и может статься, что это окажется к лучшему. Говорят, у арабов нет демократической традиции. И у японцев, и у немцев не было демократической традиции до 1945 года. Да, скорее всего, Египет не превратится в демократию, в западном понимании этого слова. И все же отныне властители Египта и прочих арабских государств не смогут игнорировать чувства масс.
 
Все говорят о «революции Facebook” и о «революции Twitter». Как будто без щебетаний и посвистов Twitter сотни тысяч людей остались бы сидеть по домам. Гнев вывел их на улицы, а не Facebook. У Интернета было сильное влияние на революции, но в другом направлении. Ведь кроме утраты воли к жизни режима, несомненно, есть и ещё сдерживающая сила, которая действовала на египетскую полицию. Когда на каждом углу имеются камеры, и любой может поместить фото в Сети, диктаторы не могут позволить себе убийство людей.
 
И это тоже частичная причина мощного подъёма силы масс. После Первой Мировой войны началось сильное народное движение против военных союзов, заключаемых втайне, без общественной критики и контроля. Чем меньше сил у властителей для действий под покровом мрака, тем больше сил у масс. Этот процесс развивался на протяжении 20-го века. Мощная утечка сведений к Викиликс и к аль-Джазире доводит этот процесс до пика. Возникла почти абсолютная прозрачность. Очень трудно даже осуществлять в тайне дипломатические контакты, уж не говоря о военных акциях. Сотни миллионов видели воочию гибель сотен демонстрантов в Ливии; в целых странах поднялись  волны протеста, началась помощь повстанцам оружием. В отличие от этого в 1982 году Хафез Асад устроил массовую резню, уничтожив десятки тысяч восставших в городе Хама, и мир молчал. Мир не видел и не слышал (и не интересовался). Когда же картины массовой резни немедленно выставляются в Youtube, Башар Асад (сын Хафеза) уже не смог вести себя подобно папе Хафезу. Это конец сезона Хафезов.
 
Куда нас приведут эти события? Генри Киссинджер как-то спросил главу китайского правительства, Чжоу Энь Лая, принесла ли, по его мнению, Французская революция миру благо. Чжоу ответил: «Ещё рано определить». История развивается в непредсказуемых направлениях. Как говорил Нильс Бор, очень трудно быть пророком, в особенности касательно будущего.
 
«Мелкая коммерциализация» конфликта
 
В старом коммунистическом анекдоте рассказывается об агенте КГБ, посланном на охоту за белкой. Когда он запоздал с возвращением, за ним послали другого агента. Он отыскал своего приятеля прячущегося в пещере, держащегося за уши зайца, расстроенного и повторявшего: «Признайся, что ты белка! Признайся, что ты белка!»
 
Долгие годы профессиональные «активисты мира» держат арабо-израильский конфликт за уши, твердя ему: «Признайся, что ты – только конфликт интересов, признайся, что ты можешь быть разрешён!» Миротворческая промышленность опирается на предположение, что кровавая борьба на Ближнем Востоке это в конечном итоге конфликт соседей, вышедший из-под контроля. Поэтому футбольный матч между еврейской и палестинской детворой может быть удачным шагом к решению: неприязнь уменьшится, и каждая сторона обнаружит человечность у другой стороны. Так разрешаются конфликты между соседями.
 
Это всё – попытка проигнорировать само собой разумеющееся: арабо-израильская борьба ведется за идентификацию, а не за интересы. Такие конфликты гораздо труднее поддаются разрешению. На деле палестинская сторона вообще не заинтересована в решении, что снимает с повестки дня любую нынешнюю попытку решить длительный конфликт. Поскольку признание этого обстоятельства слишком опасно, предпочитают отрицать его и изображать ситуацию в других красках. Якобы, речь идёт всего-то о конфликте двух мелких лавочников, спорящих из-за цен на тхину.
 
Одна из хитроумных попыток в этой серии  - концепция «экономического мира». Именно Нетаниягу ввел этот оборот в отчаянной попытке облегчить политическое давление на Израиль. Разумеется, его попытка провалилась. Единственное, что может уменьшить давление - хоть и в дальней перспективе - это сказать правду:  у конфликта нет решения, потому что они не хотят никакого решения, они хотят резать нас.
 
Источник конфликта – отнюдь не экономический, поэтому и решение не придет из экономики. Нам пытаются навязать смехотворное утверждение, будто палестинцы ударились в террор из-за плохого экономического положения. Уже в 2003 году «Нью-Йорк Таймс» вскрыла ложь этого утверждения. «Расследование за расследованием доказывают, - писала влиятельная в мире газета, - что террористы-самоубийцы и их сторонники очень редко являются невеждами, которым нечего терять». Источник ненависти не в нужде, не в экономических причинах, поэтому экономическое изобилие не уберет ненависть».
 
Мысль, что экономическое сотрудничество может продвинуть решение конфликта – смехотворная иллюзия. Мы видели отметание этой иллюзии в течение долгих недель, когда была перекрыта подача газа из Египта. В этот период я задавался вопросом, кто тот гений, который рассчитывал на Египет, как на главный источник снабжения израильского хозяйства энергией. Неужели и в правду мы думали, что сотрудничество такого типа может перебороть пропасть неприязни? Неужели денежный мешок заставит молчать национальную вражду? Вот где «коммерциализация» конфликта  раскрылась во всём её идиотизме!..
 
(«Макор ришон» 01.04.11)
 
 Перевела Фаня Шифман, МАОФ