Последние события в Ливии, по оценке ряда экспертов, могут вызвать укрепление и усиление радикального исламизма в Магрибе и дать дополнительный импульс для аналогичных процессов в АРЕ, да и по всей Африке. Насколько такие опасения обоснованны? Поясним, что речь в первую очередь идет о «Аль-Каиде в исламском Магрибе», которая себя проявила в основном в рамках похищений и убийств иностранцев. В некотором роде можно говорить о том, что некая организация занимается обыкновенным рэкетом, прикрываясь при этом высокими идеями. Для чего это делается, тоже понятно. Кто будет серьезно освещать обыкновенный бандитизм со стороны бедуинов? Пусть и повоевавших волею судьбы где-нибудь в Ираке?

Отметим, что не существует никаких более или менее заслуживающих внимание и доверие данных о том, что такое «аль-Каида в исламском Магрибе», каков ее численный состав и т.п.? Честно говоря, говорить надо не о некой организации, которая опутала своими щупальцами весь Магриб, а о небольшой группе обыкновенных интернациональных бандитов.

Сказанное выше совсем не исключает присутствие исламистов в этом регионе. Даже наоборот. Но если мы собираемся рассуждать на эту тему серьезно, то в первую очередь необходимо рассмотреть вопрос о глобальном изменении политического ландшафта северной части Африки в результате т.н. «революций» в Тунисе и Египте.

Приход исламистов в разном исполнении и в том или ином качестве к политической власти предопределен. Это объясняется, прежде всего, тем, что политические системы стран этого региона или формируются, или переживают встряску, а исламисты наиболее организованная и традиционная часть политической системы. Но при этом достижение ими монополии на власть маловероятно. Скорее всего, они составят одну из системообразующих сил, но никак не доминирующую. В настоящее время можно констатировать, что во всех странах региона т.н. «исламисты» не представляют собой единую силу со строгой системой подчиненности. Старые руководители испытывают жесткий прессинг со стороны более молодых своих коллег, которые рвутся во власть. Это отвечает общей логике событий, так как одной из основных причин всех нынешних катаклизмов является обыкновенная смена политических поколений и элит. Преждние руководители засиделись у власти и стали обыкновенным тормозом на их пути. Такой процесс не является чем-то уникальным и характерен для любых политических систем. Все это справедливо и по отношению со старым политическим партиям. Причем абсолютно неважно, были ли они в оппозиции или каким-то образом были встроены в прежнюю политическую систему. Ровно такие же процессы проходят сейчас в руководстве египетских «братьев-мусульман», что чревато расколами и внутрифракционной борьбой. А это в свою очередь означает ослабление позиций исламистов перед парламентскими выборами. Открывая «ящик Пандоры» с демократическими принципами, революционеры должны отдавать себе отчет в том, что до того времени, когда политическая система достигнет стабильности и за власть реально начнут бороться две-три устоявшиеся партии, пройдет не один год. Таким образом, будущее Египта – это череда правительственных кризисов, слияний и распада партий и т.п. При этом у исламистов просто нет физических и организационных сил для монопольного руководства страной. Так что существуют все предпосылки того, что в АРЕ и Тунисе события пойдут по «турецкому сценарию». А раз так, то существующие реалии ставят перед российскими внешнеполитическими ведомствами вопрос об изменении своего подхода к выстраиванию отношений с новыми арабскими режимами. Необходимо кардинально отходить от схемы контактов исключительно с правящими в настоящее время фигурами, что, наверное, было логично в условиях диктатуры, и переходить к регулярным официальным контактам со всем спектром политических сил, независимо от того, находятся ли они у власти или в оппозиции в данной конкретный момент времени.. Это ставит на повестку дня установление рабочих контактов и с официально зарегестрированными в этих странах исламскими партиями. В том числе пора заканчивать расценивать эти партии исключительно по трудам С.Кутба 60-летней давности. Те же «молодые волки» в этих партиях в основном ассоциируют себя со своими одногодками из светских партий, правда, при этом расходясь в идеологической основе для движения вперед. То есть в отношении методов того, как добиться создания эффективного механизма социальной справедливости. В данном конкретном случае, речь идет о чистой социал-демократической программе со своим арабским уклоном. При этом убрать социальную составляющую из своих программ исламисты не в состоянии, так как это является «краеугольным камнем» их политической выживаемости. Такой момент просто обязывает их в условиях дефицита природных ресурсов активно привлекать инвестиции, что возможно только при условии отказа от радикальных программ.

Усилия мирового сообщества, таким образом, должны быть сконцентрированы на том, чтобы развитие новых режимов в мусульманских странах пошло «по турецкой», но никак не по «иранской» модели. И воздерживаться в данном случае от контактов с умеренными исламистами недальновидно.

Примером, как делать не надо, является, безусловно, Ливия. Там происходят очень тревожные события. Сейчас речь не о том, что в стране продолжается гражданская война, а операция НАТО пришла к логическому тупику. Вопрос в том, что провалились намерения Запада по созданию на территории Ливии умеренного режима, основную роль в котором должна была играть ливийская эмиграция. То есть те, кто уже несколько десятилетий живет на Западе и, по идее, должны проникнуться принципами демократии. Но произошло то, что произошло. Представители эмиграции, через которых теми же французами и британцами, оказывалась на первом этапе финансовая помощь оппозиционерам, в настоящее время теряют свои позиции в руководстве Переходного национального совета (ПНС). На настоящий момент там нет ни одного представителя эмиграции. «Варяги» живут на египетской границе в отелях под чужими именами и время от времени делают вылазки в Бенгази. Там они пытаются безуспешно добиться консенсуса даже не с новыми оппонентами Каддафи, а между собой. Все «варяги» уже выведены или отстранены от военного командования силами оппозиции. А кто идет им на смену?

Из 32 членов ПНС публичными фигурами являются только два. 26 человек никому официально не представлены, так как являются бывшими функционерами режима Каддафи. Ожидать от них благосклонности к эмиграции или исламистам не приходится. Приход к власти и тех, и других означают для них неизбежный суд за их прежние «подвиги».

В результате сейчас Запад попал в ловушку. Если страны Запада доведут свержение Каддафи до конца, то они будут вынуждены отдавать под суд всех его бывших соратников. Или освобождать самого полковника от уголовной ответственности. Но до этого еще, судя по всему, далеко. А вот активизация исламистов, причем самого радикального толка, это уже свершившийся факт.

Особую опасность в этой связи представляет их «смычка» с племенной верхушкой. Эта опасность, пока только теоретическая в большей мере, во много раз опаснее, чем все «аль-Каиды в исламском Магрибе» вместе взятые. И АРЕ, и Ливия сейчас представляют собой два разных варианта развития событий, и предсказать, какая тенденция победит в будущем, не берется никто.

Институт изучения Ближнего Востока www.iimes.ru