(Почему парламентарии и судьи ЕС вредят Израилю)

Ненависть – месть труса за испытанный им страх.
Б. Шоу

«Почему Миттеран отдал приказ об эвакуации Арафата? Какое дело Франции до происходящей в Ливане войны все против всех?
- Миттеран поступил так, чтобы доказать, что он всё ещё социалист».

«Что осталось в Израиле от социализма – это симпатии к делу «палестинцев».
По книге: Ю. Нееман, «Политика без иллюзий»

С середины октября парламенты западноевропейских стран будто с цепи сорвались – они один за другим требуют от своих правительств признать государство «Палестина». Дальше всех пошла Швеция, которая уже признала несуществующее государство. Пришедшая там к власти социалистическая партия направилась по стопам покойного СССР и всего аналогичного социалистического лагеря c опозданием на 26 лет. По пути признания государственности Палестины двинулся и Европейский парламент. Буквально пару дней назад Европейский суд справедливости изъял бандитский Хамас из списка террористических организаций.

Конечно, недружественные по отношению к Израилю поступки парламентов и ряда представителей общественности западноевропейских стран – вещь не новая. Но их усиливающаяся интенсивность в течение последнего времени видна невооружённым глазом. И хотя правительства ведущих стран Запада дистанцировались от своих парламентов, равно как и сообщили о необязательности следовать решениям своего же суда – тенденция налицо.

Происходящее привычно относят к нарастающему антисемитизму, который сейчас всё чаще выступает как анти-израилизм. Наверное, может быть, даже наверняка, антисемитизм и анти-израилизм играют свою важную роль. Уже давно в прошлое ушла Катастрофа, и вина за неё отодвигается на задний план в глазах сегодняшних, уже невоенных поколений. Вперёд выходит именно то, извечное нутро, которое никуда не делось, а просто таилось до подходящего момента, который, не исключено, вот сейчас настал. Что ж, может быть и так. К антисемитизму стоит добавить решительный и неприятный для человеколюбов уход израильтян от образа еврея-жертвы. Но мне кажется, что при всей живучести антисемитизма, только им происходящее не объяснить.

Антиизраильскую позицию в Европе занимают и некоторые евреи. Это не вчера началось, и, боюсь, кончится не завтра. Увы, это отнюдь не единичные случаи. Речь, притом, идёт не о простолюдинах, а о крупных политиках, представителях богемы и академии. Их позицию нередко объясняют эдакой специфичной, встречающейся лишь среди евреев болезнью – самоненавистью. Разобраться в причинах этой позиции весьма влиятельных евреев для Израиля очень важно. Я лично думаю, однако, что в ней очень много опасения за своё будущее из-за «высовывания» и обвинений в отсутствии лояльности к стране проживания. Но и этой позицией самой по себе не объяснить сегодняшнее антиизраильское поветрие.

Многое можно списать на то, что МИД Израиля недостаточно активен, или активен «не туда». Это верно, что последние годы всё внимание было сосредоточено главным образом на странах Восточной Европы и, в первую очередь, России. Этот путь оказался пока не слишком удачным как по политическим, так и по чисто экономическим показателям. Однако не думаю, что недостаточное число поездок сотрудников МИД Израиля в Западную Европу могли так драматично проявиться именно сейчас.

Несомненно, в Европе всё большую силу набирают мусульманские вообще и арабские в особенности общины. Это автоматически означает, что парламентарии всё больше заинтересованы в них, как в своих потенциальных избирателях. Однако усиление общин приезжих укрепляет и националистические движения. Поэтому отнюдь не автоматически ставка на мусульман гарантирует успех на выборах. Это, разумеется, прекрасно понимают политики, лучше других знакомые с хитросплетениями борьбы за голоса избирателей.

Некоторые видят в происходящем проявление определённой «усталости мира», которому просто надоело тушить вечно тлеющий огонь войны между арабами и евреями, и он, этот мир, просто норовит давить туда, где шансы добиться успеха – больше. Какую-то роль этот фактор играет, но я пребываю в уверенности, что огонь войны тлеет, а не затухает со временем, поскольку именно в таком состоянии он выгоден и арабам, и «миру». Я об этом уже неоднократно писал, и не вижу смысла в ещё одном разъяснении.

Наверное, перечисление факторов, которые способствуют происходящим в настоящее время антиизраильским действиям в Европе, могло бы занять несколько страниц. Поэтому, я перейду к обсуждению одного фактора, который мне представляется сравнительно важным, а потому заслуживающим внимания.

То, о чём я говорю, относится к области психологии общества, в которой я даже любителем не являюсь. Поэтому уместно было бы промолчать. Но, поскольку мне самому изложенные далее соображения показались убедительными, просто промолчать было бы трусостью. Коротко говоря, я предполагаю, что давление европейских политиков на государство Израиль есть попытка успокоить собственный комплекс неполноценности, связанный с тем, что Европа, даже став Евросоюзом, оказалась неспособной решать свои проблемы в области безопасности – политической и энергетической.

Ей, Европе, всё время приходится прибегать к помощи США в решении чисто европейских политических проблем. И если ранее, до создания Евросоюза, подобную ситуацию можно было объяснять себе тем, что Европа есть совокупность средних и малых государств, и не может выступать как единое целое, то образование Евросоюза ситуацию поменяло, казалось, кардинально.

Здесь я имею в виду и первую мировую войну, в которую США вступили только в 1917, но уже вскоре стали играть в ней особо важную роль. Это влияние в ходе войны усилилось, и привело к тому, что принципы организации международного сотрудничества (в особенности создание Лиги Наций) уже были элементами планов президента США В. Вильсона.

Ситуация стала ещё более зависимой от США по итогам второй мировой войны, после которой три из четырёх европейских держав – Англия, Франция и Германия быть державами фактически перестали. Западная Европа оправилась после войны в значительнейшей мере благодаря Плану Маршалла, а политическим инструментом послевоенной организации мира стало детище президента США Ф. Рузвельта.

Само независимое развитие Западной Европы стало возможным благодаря тому, что основное военное бремя по её защите в противостоянии двух сверхдержав – СССР и США – взяли на себя США. Чувство благодарности – невыносимейшее для человека, который должен быть благодарен. В этом отношении оно сродни чувству зависти: помогает, значит, преследует свой интерес, и есть у него слишком много, так что помощь закабаляет бедного берущего, но не наносит ни малейшего ущерба богатому дающему. Премьер-министр Индии Индира Ганди объяснила моему знакомому на приёме, чем в её глазах отличается помощь СССР и США. Привожу её высказывание в вольном переложении, по памяти: «СССР отдаёт нуждающимся последнее, отрывая от своего народа, а США – излишки с господского стола». Так в прямом смысле слова нужда превращалась в добродетель.

Во время второй мировой войны, особенно во второй её половине, в мире усилились левые вообще и коммунистические в особенности движения. Именно они были основой антинацистского сопротивления. Подмога приходила к ним сплошь и рядом из СССР, в заметно меньшем объёме из Англии. Именно от исхода битв на Востоке буквально зависела судьба этих движений, жизнь их и членов их семей. Мой знакомый, итальянский еврей, выучил русский язык, слушая радиопередачи из Москвы. От продвижения линии фронта зависело, успеют ли немцы поймать и убить его и его родных.

Просоветские или просто посаженные СССР правительства стали руководить почти десятком стран Европы. Здесь антиамериканские настроения насаждались и сверху. Для левых в других странах капиталистические США были символом неправедного богатства, а большие людские потери СССР в войне, без глубокого анализа их причин, нивелировали вклад США во ВМВ2 малоприличной сделкой «свиная тушёнка в обмен на человеческую кровь». Преклонение перед СССР охватило академические круги и богему. Не случайно великий Бор настаивал на передаче американских разработок по атомной бомбе СССР. Это у него называлось тогда интернационализацией знаний.

Послевоенный период несколько ослабил просоветскую эйфорию, но усилил действия просоветской агентуры, среди которых оказались даже лидеры некоторых западных стран. Однако поляризацию западного общества, борьбу в нём про- и анти-американских позиций, определяла и зависимость Западной Европы от американского военного присутствия.

Все кризисы послевоенного времени, включая такие важные, как столкновения в Берлине или выход Франции из военной организации НАТО, Западная Европа встречала как совокупность отдельных, в общем, независимых государств. В то же время, быстрый экономический рост Европы укреплял убеждение, что объединение Западной Европы превратит её в третью, а то и вторую силу в мире. И по населению, и по промышленному развитию, и по военному потенциалу. Такому образованию, оформленному официально в 1992 г. Маастрихтским договором, любые региональные проблемы должны были бы быть по плечу.

Знаю, что оформление Евросоюза сопровождалось, во всяком случае, в области организации науки, созданием ряда наднациональных организаций, берущих явный пример с имеющихся в США учреждений. Так появилось, например, Европейское физическое общество, Евронаука, и ряд других. Казалось, что теперь свои, европейские проблемы вновь образовавшееся квази-государство возьмёт на себя, освободившись от неприятной, подчёркивающей некоторую политическую неполноценность, зависимости от США. Я имею в виду необходимость решать финансово-экономические споры между странами – членами, которые в какой-то мере можно было бы уподобить штатам в США. Доводилось читать, что вводя единую валюту, единую визовую зону, европейский парламент и суд, удастся на месте трёх десятков государств Европы создать её соединённые штаты – СШЕ.

Казалось, что реализации этого плана немало способствует развал СССР, проигравшего США холодную войну. Это обеспечило независимость почти десяти странам, и породило новые государства, резко расширив потенциальные размеры объединённой Европы. Сбывалась мечта многих: Европа, казалось, могла обойтись без «культурно недоразвитого» Нового света. Она могла сама исследовать, строить, производить, кормить, защищать (тем более, вроде больше не от кого) себя. Словом, долой гегемонию американского гегемонизма и доминирования. На этом фоне возможные внутренние конфликты казались легко разрешимыми.

На этом пути Европе действительно многое удалось. В ряде аспектов она преуспевала и преуспевает. Слабый евро, изначально куда слабее доллара, его в итоге, или, по меньшей мере, на сегодня, обогнал. Выровнялись, или почти выровнялись с американскими ряд компаний, например, Аэробус с Боингом. Европейцы начали получать сопоставимое с США число Нобелевских премий. СШЕ вполне обеспечили себя продовольствием, при том фермерам приходится иногда платить уже не за рост, а за сокращение производства. Стало очевидно, что Германии не нужно какое-то дополнительное «жизненное пространство» - вполне хватает имеющегося, и она может жить в мире с извечным соседом-врагом Францией. Конечно, СШЕ явно не хватало своих источников энергии, но избыток их у СССР и России позволял не слишком беспокоиться на эту тему, поскольку заинтересованность России в продаже энергоресурсов казалась вечной и безусловной.

Но жизнь показала, что обеспечить «покой, и, сами понимаете, порядочек», как говаривал бессмертный А. Райкин, даже в Европе СШЕ не могут. Наверное, первой демонстрацией этого стал конфликт в Югославии, где кровопролитие не удавалось закончить без участия США. Мир возник, увы, лишь после кровопролитных бомбардировок НАТО (фактически, американскими самолётами и экипажами) Белграда.

Возникли сомнения в способности самим СШЕ, без помощи США, обеспечить безопасность в Европе. Эти сомнения резко усилились в августе 2008, во время войны России против Грузии. Во-первых, выяснилось, что ранее специально созданная организация по обеспечению безопасности и сотрудничества в Европе (ОБСЕ) своих обязанностей выполнять не может. Ни созданная Евросоюзом комиссия, ни соглашение о прекращении огня, подписанное сторонами конфликта при посреднике – президенте Франции, не удалось воплотить в жизнь. Приостановить войну удалось только тогда, когда определилась угроза прямого вмешательства в неё США на стороне Грузии, и вблизи зоны конфликта оказался американский ракетный крейсер. Словом, лишь угроза прямого вмешательства США остановила военные действия в Европе на недосказанной фразе.

В течение ряда лет Европейский союз участвовал в ближневосточном квартете, но не сумел стать там не только решающей, но и просто заметной силой. Последние годы американец Керри интенсивно, хотя и без толку мечется по ближневосточным столицам, Россия поставляет Асаду и другим местным бандитам оружие, а Европа только заявляет нечто никому неслышное.

Сомнения в способности Европы быть самостоятельной политической силой превратились в уверенность после того, как Россия забрала Крым у Украины, нарушив подписанные договора и обязательства. Затем она использовала в восточных областях Украины свои войска под слабым пропагандистским прикрытием. Формально, Европейский союз осудил действия России, объявил персональные санкции. Но при попытке ввести санкции экономические «весь хмель из головы у зайцев вышел вон» - Европа обратилась опять в совокупность отдельных, весьма уязвимых, стран. Больше того, как и с санкциями против Ирана, ряд европейских стран антироссийские санкции срывает. Опять США представляются заметной части европейцев силой, подвергающей их опасности как соучастников, а в моральном отношении заставляющей стыдиться самих себя.

Россия применила к Европейским странам, не обращая внимания на якобы единый союз, вместо сравнительно устаревшего «разделяй и властвуй», принцип «Ты понял меня или ударить тебя?». В какой-то мере угроза подействовала. Эту угрозу нейтрализует только сила США, что у многих европейцев вызывает привычное раздражение из-за новой демонстрации своей недееспособности даже в разрешении европейских политических проблем.

Принцип «если я не за себя, то кто за меня», без его второй части «если я только за себя – зачем я?» давно укоренился в Европе. Именно отсюда шёл лозунг «Не буду воевать за польский Данциг», и на такой основе возник мюнхенский сговор в 1938. Причину этого я в какой-то мере понял, когда в 1970 впервые оказался в Оксфорде. Жизнь там, по моему представлению, была настолько хороша, что для замены её фронтом нужна веская причина: либо ощущение острой боли за Данциг, как за свой город, либо промывка мозгов диктатором вроде Гитлера, с его репрессивной машиной и при не очень благополучной жизни.

Единым народом население Европы не было ни в 1938, не стало оно и сейчас. В ЕС нет некоего плавильного котла, смешавшего разные этнические группы в единый народ, что когда-то произошло в США. Именно потому ЕС, обюрокраченный как не то, что зрелое, но и перезрелое государство, так и не стал, и, думаю, никогда не станет СШЕ. А отсюда зависть к сильному духом другому народу, которым ты, казалось бы, мог стать, но не станешь никогда. Зависть взывает к мести, и если США – «большого сатану», Европе не по силам существенно задеть, тут вполне подходит «малый сатана» - Израиль, чей народ смертельная опасность сплотила и организовала – на непереносимую зависть Европе. Вообще, вымещать на Израиле комплекс своей неполноценности проще и сравнительно безопасно – против того, чтобы видеть в этом проявление антисемитизма, всегда найдётся свора израильских левых, которые будут утверждать обратное.

Не только вульгарным подкупом а-ля Г. Шрёдер или М. Ле Пен, не только возможным наличием компромата на ряд деятелей объясняется сочувствие и поддержка некоторых видных европейцев, включая политиков, академию и богему, политического курса сегодняшнего российского руководства. Это не только страх или корысть, но и желание «встать с колен» морально, почувствовать себя частью мощных СШЕ, бросающих политический вызов самим США.

Вне зависимости от правильности выдвинутой гипотезы, общественное признание государства «Палестина» в Европе играет важную негативную роль тем, что усиливает арабский террор против Израиля. Своего государства вожакам автономии не нужно, поскольку оно в принципе малодоходно. Захоти арабы, государство бы они давно имели, ещё в 1948. А вот отбиться от ненужной помощи тех же европейцев в «строительстве государства» интенсификация террора помогает несказанно. Потому вожаки террористов и так стараются, себе на финансовое благо.

Вместо заключения, отмечу, что широкое распространение в сети имеет статья проф. Соколина «Миру надоели евреи». Думаю, что столь общее утверждение, делящее мир на фило- и антисемитов, резко упрощает ситуацию про «мир», абсолютное большинство которого, по счастью или к сожалению, почти ко всему безразлично и в не касающиеся их прямо вопросы не вникает.

Целиком соглашаясь с Соколиным в его оценке прочности сегодняшнего положения Израиля и его хороших перспектив на будущее, как и в его рецептах, касающихся того, что Израилю стоит делать, за исключением одного: я не согласен с утверждением о ненужности про-израильской пропаганды.

Именно, Соколин пишет: «Что касается внешней пропаганды и «разъяснения своей позиции», то на них не следует возлагать никаких надежд, а следовательно тратить деньги и людские ресурсы. У Израиля нет слушателей и нет собеседников. Так же, как их не было у Чехословакии в 1938 году. Сильный Израиль сможет выстоять, как неприступный остров в исламском море, и дождаться Новой Европейской Реконкисты. Она неизбежна, ибо в истории «всё возвращается на круги своя»».

Г-н Соколин обещает Реконкисту в 2080г. Долговато ждать, и не нужно этого делать. Уверен, есть аудитория, и крайне обширная, к которой израильтянам и Израилю можно и нужно обращаться упорно и терпеливо. Есть у него и многочисленные сторонники, как евреи, так и не евреи, например, христиане-евангелисты. Ни одно слово клеветы и вранья, сказанное в адрес Израиля, не должно остаться без ответа. А там, глядишь, и Реконкисту придвинем, сначала по ходу дела остановив сегодняшний полу-крестовый полу-поход.

Мирон Я. Амусья,
профессор физики

27.12.14 Иерусалим