Ничто так не сближает, как наличие общих врагов.
(Из основного закона человеческих джунглей)

Как вы относитесь к приметам? К сглазу, к примеру. Или к "сносу". А как насчет совпадений? Еще не надоели? Не верьте тем, кто до сих пор верит, что ходить на работу - к деньгам. Это наверняка астрономы. Недавно они в ходе многолетних изысканий вычислили новую "окончательную дату" нашей бесславной гибели. Ждите этого немыслимого несчастья сто... триллионов лет. Если, конечно, через месяц-другой не заденет грешную Землю нацелившийся на нее огромный астероид. Иначе ядерной зимы не избежать. Впрочем, чтобы опылить планету "мирным атомом" и астероид не нужен. Если рождаются мальчики, говорили когда-то старики, быть войне. И ведь как в водку смотрели. Не знаю, как насчет мальчиков сейчас, но налицо эффект блокированного фонтана: чем больше препятствий, тем дырявей преграда. Не потому ли и признаки надвигающейся войны все очевидней?

Фактор первый. Экономический

Телегу не ставят впереди лошади. Как и экономику позади политики. Только не надо путать ее с политической экономией, не имеющей ничего общего ни с политикой, ни с экономией. Идеология не числится среди экономических отраслей. Мощь государства всегда определяли ресурсы - людские, научные, природные или производственные. Она, эта мощь, еще больше возрастала, если опиралась на другие страны, разделявшие общие ценности. Так возникали блоки, коалиции и союзы, заметно расширявшие совместные возможности для укрепления обороноспособности. И помогавшие не просто выживать в этом лучшем из миров, но и добиваться относительной стабильности и даже процветания. Что особенно важно в наш суровый ядерный век.

Такой расклад, независимо от того, нравился он кому-то или нет, казался незыблемым. Тем более, что прошел испытания как мировыми, так и региональными войнами. Не считая "холодной", тоже требовавшей чрезмерного напряжения сил. И вдруг все резко изменилось. Экономика из региональной превратилась в общемировую. С неизбежным перераспределением ресурсов и жестким разделением труда. И то, что принималось нами за процветание, на деле оказалось самообманом. Хотя и приятно, что ни говорите, получать больше, чем зарабатываешь, а тратить больше, чем получаешь. Но вечный экономический двигатель встречается только в экономических учебниках. Либо в воспаленном мозгу наиболее ангажированных политиков. А незнание экономических законов не освобождает от кризисов.

Последние семьдесят лет экономическую погоду делали Соединеные Штаты. Сейчас они во многом напоминают хромую утку. Автор нашумевшего бестселлера "Великая деформация" финансист Дэвид Стокман, возглавлявший бюджетное управление в администрации Рональда Рейгана, предупреждает, что мировой фондовый рынок на грани краха. Джеральд Селенте, которого The New York Post называет финансовым Нострадамусом, призывает готовиться к "величайшей рецессии", которая обрушится на весь мир и будет гораздо более глубокой, чем чем Великая депрессия 1929 года. Еще категоричней аналитик Ларри Эдельсон: «Уже 7 октября нынешнего года первый за 85 лет экономический суперцикл вызовет мировой финансовый кризис эпических масштабов. Он поставит Соединенные Штаты, а вместе с ними и весь мир на колени. И нам придется следующие пять лет провести на адских американских горках. Ни одно поколение не видело такого аттракциона».

Было бы глупо и легкомысленно не прислушаться к этим голосам. Тем более, что тревожные сирены звучат со всех сторон. "Черный понедельник", выпавший на 24 августа, многих хоть и напугал, но не убедил. Человек так устроен, что постоянно жалуется на свою внешность. И никогда на мозги. Иначе бы кожей чувствовал восемьнадцатитриллионный государственный долг. Если сложить его в "карточную" колоду из однодолларовых купюр, то ею можно 45 (!) раз обернуть Землю по экватору. А Барак Обама обещает, что к 2025 году этот долг превысит 26 триллионов. За время, пока он "рулит" страной, задолженность каждого работающего американца увеличилась более, чем на 84 тысячи, достигнув почти 155 тысяч долларов. А тут еще затрещала по швам и вторая по мощи экономика мира. Китай, девальвировав юань, объявил тем самым ценовую войну и сам же стал ее первой жертвой. Мировой экономике от этого не легче: не так-то просто будет избавиться от "пекинского вируса". Да и юань, похоже, похоронил надежды встать вровень с долларом и евро в качестве еще одной резервной мировой валюты.

Сегодня на краю пропасти балансируют фондовые рынки 23 стран, включая таких гигантов, как Бразилия, Южная Корея, Индонезия. Что одновременно напоминает предпосылки как латиноамериканского долгового кризиса 1980-х, так и азиатского финансового 1990-х годов. Объем непогашенных кредитов в мире превышает 200 триллионов долларов, увеличившись за семь лет на 60 триллионов. В то время, как внутренний валовый продукт планеты вырос всего на 15 триллионов - до семидесяти. Наибольшие потери несут страны с сырьевой экономикой. Вложения в сырьевые активы, энергоносители и развивающиеся рынки упали до минимальных уровней с начала нынешнего века. И, по мнению аналитиков Merrill Lynch, перспектив на изменение ситуации практически никаких.

Кто бы мог подумать, что даже Саудовская Аравия вынуждена выпускать облигации, чтобы закрыть бюджетную дыру в 27 миллиардов долларов, образовавшуюся из-за крайне низких цен на нефть. А Норвегия, которую постоянно ставят в пример для подражания, впервые запустила руку в неприкасаемый доселе 875-миллиардный суверенный фонд. Но больней всего это зацепило Россию, где политика уже почти не пахнет нефтью, а нефть - политикой. По данным Росстата, во втором квартале спад ВВП усилился более чем вдвое по сравнению с первым кварталом и составил 4,6 процента. Российская экономика, отягощенная санкциями, ассиметричной войной с Украиной, борьбой с "неправильными" продуктами и поисками импортозамещающей продовольственной "виагрой", переживает уже не рецессию, а самую что ни на есть стагнацию. Управляемая экономика, как и плановая, учитывает в своих планах все, кроме экономики.

Фактор второй. Политический

Возникает естественный вопрос: если все так плохо, то о какой войне тогда вообще речь? Когда экономические проблемы неразрешимы, то и политические непостижимы. Украине, как утверждает немецкая Sueddeutsche Zeitung, угрожает не столько война, сколько голод и холод. Но и той же России себя бы прокормить. Впрочем, даже Соединенные Штаты больше не могут похвалиться продовольственной безопасностью. У них давно уже нет стратегических запасов зерна, которые позволили пережить и трудности Великой депрессии, и тяготы Второй мировой войны. Да и в послевоенное время не раз выручали при неурожаях и стихийных бедствиях. Тем не менее, в 1996 году был принят так называемый Freedom to Farm Act, который отменил оправдавшую себя во всех отношениях многолетнюю систему "хлебной независимости". Последствия не замедлили сказаться. Ставшая хронической в самой богатой стране мира засуха привела не только к резкому росту цен на продовольствие, но и к его все более увеличивающейся нехватке. И как следствие, к росту числа живущих впроголодь людей.

И теперь это уже вопрос политический. Голодному неведомо чувство страха. Ему терять нечего. Вот почему, как отмечает The Financial Times, "слабая Россия вызывает гораздо больше беспокойства, чем сильная". Ибо всегда появляется соблазн нажать на "красную кнопку". О чем в Москве говорят все громче и чаще. Думский спикер Сергей Нарышкин обещает международное "осеннее обострение", которое может плавно перейти в очередную мировую бойню. Полгода назад в письме Европарламенту он назвал вторжение в Украину "борьбой против нацизма" и предупредил об угрозе "нового раздела Европы", который непосредственно затронет судьбы 800 миллионов человек. «Можно по-разному воспринимать Нарышкина, который постоянно проводит параллели между событиями накануне двух мировых войн и нынешней ситуацией в мире, - пишет в своей передовой с красноречивым заголовком "Предчувствие войны" немецкая газета Deutsche Welle. - И пусть он и не самая сильная фигура в российской политике. Но можно не сомневаться, что его устами говорит Кремль, который открыто намекает: пора договариваться, иначе беды просто не избежать».

Кто только сейчас не упоминает о надвигающейся мировой войне - и политики, и писатели, и священнослужители, и финансисты, и астрологи. Даже военные. Те, кого Владимир Путин еще совсем недавно называл "партнерами", мгновенно превратились в "геополитических оппонентов" с замашками "жалких клоунов". И это опасная тенденция. Прежде всего, потому что рано или поздно сам поневоле начинаешь верить в то, о чем говоришь. Вот и Сергей Лавров, не мудрствуя лукаво, объявил о завершении "многовековой эпохи западного доминирования". Правда, ему хватило ума не присвоить себе пальму первенства, а отдать ее "новым центрам в Азиатско-Тихоокеанском регионе". Но России-то что от того? Воевать с Америкой за ее интересы не будут ни Китай, ни Индия. Даже Северная Корея, где вечная проблема не в морозах, а в отморозках, если и ввяжется в драку, то только ради того, чтобы не умереть голодной смертью.

Но грозные воинственные кличи исподволь делают свое дело. Политику Кремля поддерживает 87 процентов россиян. Хотя ее миролюбивой и с большой натяжкой не назвать. В то время, как политику Белого дома одобряет, согласно данным опроса института Gallup, всего лишь четверть американцев, а треть вообще считает Барака Обаму "самым плохим" президентом в истории страны. И это несмотря на его поистине титанические усилия любой ценой избегать конфликтов. Весь парадокс в том, что цель всякой войны - поиск пути к миру, а мир, который мы рисуем в своем воображении, всего лишь извилистая дорога к войне. Объявив США врагом номер один, Россия дала понять, что демонстрация силы снова становится доминирующей в международных отношениях. Америка же по-прежнему держит дверь слегка приоткрытой. И если и журит Москву, как, скажем, министр обороны Эштон Картер, то только потому что она частенько ведет себя "антагонистически".

Больше всего в международной политике ценится умение переводить острую боль в хроническую. Америка, сама, возможно, того не подозревая, все еще живет по "доктрине Сайруса Вэнса", любившего повторять, что любой военный проект требует вдвое больше времени, чем предполагалось, стоит вдвое дороже и дает лишь половинный эффект. После захвата в Тегеране сотрудников американского посольства госсекретарь пытался купить их свободу. А когда было принято решение о силовой операции, ушел в знак протеста в отставку. Тридцать пять лет спустя эту сделку довел до конца Джон Керри. Ему бы тоже следовало уйти, а не делать вид, что на фоне приближающегося аншлюса преданной Вашингтоном Украины столь откровенно беззубая политика всего-навсего обычная защитная реакция вооруженной до зубов страны. В истории такое уже было. Не знаю, чтут ли того "мировестника" в Лондоне, но в Праге проклинают до сих пор.

Фактор третий. Военный

Растоптанный Будапештский меморандум - это не просто трусливое бегство от мировых проблем, но и типичный образчик ставшего уже привычным политического малодушия. Мало того, что выступавшие в качестве гарантов украинской территориальной целостности Соединенные Штаты, Великобритания и Франция не выполнили своих прямых обязательств, так еще и умудрились нагло солгать, заявив, что сам по себе этот меморандум не имел никакой юридический силы. Расписавшись в собственной беспомощности, они, по сути, подвели мир к краю зияющей пропасти. Ибо война, как и маниакальная ненависть, - продукт, прежде всего, бессилия. Когда понимаешь, что надо срочно менять ситуацию, но не можешь или не знаешь как. И оставить все, как было, тоже нельзя. А времени на раздумье почти нет. Слава кооперации: человеческий муравейник теперь у всех на виду. Чуть ли не в прямом эфире. Но этот немыслимый еще вчера доступ к открытой информации отбил у нас всякое желание осмысливать или хотя бы критически оценивать лавинообразный поток событий и фактов.

Автомобильный король Генри Форд искренне уверял, что ему не удалось найти ни одной честной и серьезной причины мировой войны. Пока не получил военные заказы, включавшие помимо собственно автомобилей производство противогазов, касок, авиамоторов и, наконец, танков и даже подводных лодок. Французский сетевой журнал "Slate.fr" тоже не видит серьезных причин и поводов, но тем не менее дабы, видимо, привлечь внимание читателей задается вопросом "Стоит ли ожидать новой мировой войны?" И тут же отвечает: война в современных условиях невозможна по определению. Потому что 70 лет назад была создана ООН. Специально для того, чтобы наладить межнациональный диалог и навечно положить конец мировым войнам. Все имеет свое объяснение, но не всякую глупость можно объяснить. На то, наверное, и бесцветный мир, чтобы каждый раскрашивал его самостоятельно.

Считается, что термин "мировая война" впервые ввел 26-й президент США Теодор Рузвельт, опубликовавший в 1915 году книгу "America and the World War". Но прижился он лишь два года спустя. После обращения Вудро Вильсона к Конгрессу, в котором слово "мировая" использовалось двенадцать раз. На самом деле о мировых войнах, которые сотрясут основы миропорядка в конце времен, говорили еще пророки. Например, Захария. В своих комментариях "вундеркинд из Волыни" рабби Мальбим назвал полтора века назад и основную причину предстоящих бедствий: две войны в наказание народам мира за разрушение Первого и Второго Иерусалимских Храмов, а третья - за то, что не давали евреям построить третий Храм. О мировых войнах, каждая из которых будет разрушительней предыдущей, предупреждал в начале прошлого века и Хафец Хаим. И даже, по воспоминаниям учеников, называл возможные их сроки - Вторая мировая через 25 лет после начала Первой, а Третья - через 70 лет после окончания Второй.

Впрочем, дело вовсе не в терминах. В 1914 году и Берлин, и Париж считали начавшуюся войну франко-немецкой. В Соединенных Штатах Вторую мировую тоже часто называют Тихоокеанской, а в России - Великой отечественной. Все зависит от того, с какого политического окопа смотреть. Мы видим лишь ту чашу весов, которую нам показывают, ошибочно принимая ее за весы. Нет ничего глупей свято верить в сложившийся международный статус-кво. Опыт Афганистана показал, что даже, казалось бы, совершенно невзрачные во всех отношениях страны способны успешно противостоять великим державам. Что легко убедиться на примерах как Советского Союза, так и Соединенные Штатов. И это делает крайне опасным любого потенциального противника.

Реальность складывается не из событий, а из нашего отношения к ним. Год назад Барак Обама торжественно обещал с трибуны ООН в пух и прах разгромить ISIS. Созданная им коалиция из 54 стран проела миллиарды выделенных на эти цели долларов. И не добилась ровным счетом ничего. А поборники халифата не только заметно расширили захваченные территории в Ираке и Сирии, но и глубоко пустили корни в Йемене и Ливии, прочно закрепились в Алжире и Египте. На верность им присягают целые регионы по всему миру - от Кавказа до Нигерии и от Аргентины до Афганистана. Деньги и добровольцы рекой текут из Европы, России и обеих Америк. Несмотря на грозную резолюцию Совбеза ООН, требующую обуздать постоянно нарастающий поток иностранных боевиков-волонтеров. Что до оружия, то его на Ближнем Востоке хватит не на одно поколение. Причем на любой вкус и выбор. И от почти всех ведущих мировых производителей.

В конце сентября, во время очередной сессии Генассамблеи ООН, Барак Обама планирует провести международную конференцию, посвященную проблемам борьбы с экстремизмом. Но проблема-то в совершенно другой проблеме: каждый видит эту борьбу по-своему. И, стараясь для других, старается в первую очередь для себя. Поэтому суть любых совместно решаемых задач определяется нынче одним словом - продажность. Отсюда и столь вялая реакция на граничащие с геноцидом военные преступления, не говоря уже о массовом применении давным-давно запрещенных отравляющих веществ. Это убивает чувство страха. И приближает день, когда вместо зарина в ход пойдут "грязные бомбы". Человечество, как и всякий живой организм, взрослеет. Но умней не становится.

ISIS неуязвим. Как "Аль-Кайда", "Хизбалла" и сотни других группировок, за которыми стоят те или иные силы. И это еще одно напоминание, что мы на пороге большой войны. Независимо от того, как ее назовут - ассиметричной, гибридной, террористической, холодной или Третьей мировой. На наших глазах искусно стирается грань между войной и миром. И все активней внедряется отвлекающая тактика с использованием живодерных навыков боевиков, агрессивной риторики и кибертерроризма. Явление с виду новое, но цель прежняя - передел уже поделенного мира, что явно намекает на симбиоз двух предыдущих войн. Опять налицо тот же конфликт интересов, неустойчивый баланс сил, воинственность, вызванная очевидной слабостью, граничащей с риском. Разница в том, что эта слабость может толкнуть на ядерное безрассудство. И неважно чьими руками - террористического отребья, иранских фанатиков или северокорейских придурков. Можно даже в качестве устрашения ограничиться одним локальным ударом малой мощи. Что, кстати, российская военная доктрина в принципе допускает. И ответа на нее у НАТО нет.

...Человеческие желания безграничны, мечты запредельны, планы грандиозны, а достижения ничтожно малы. Французы уже начали свою войну. Против чаек, которых объявили вне закона. Порадуемся за французов: прыщик на носу их всегда волновал больше, чем мировые цунами. С другой стороны, не биться же головой о стену. Хотя ученые и утверждают, что это лучший способ похудеть: за час теряется примерно 150 калорий. Евреи, правда, предлагают собственный рецепт борьбы с побочными эффектами блокированного фонтана. Если цоресов больше, чем нахесов, то есть только три способа, как избавиться от этой напасти - тшува, тфила и цдака. В России тоже три выхода из предвоенной ситуации - Внуково, Домодедово и Шереметьево. В Европе и того нет. Когда дым еще стелился по земле, надо было вернуться и выключить утюг. А теперь, когда он стоит столбом, можно уже и не возвращаться.