«Беды и мучения, приносимые мусульманством своим последователям, ужасны! Помимо фанатического безумия, которое столь же опасно в человеке как водобоязнь в собаке, возникает полная благоговения и фатализма апатия. Ее проявления очевидны во многих странах. Отсутствие предусмотрительности, неряшливое ведение сельского хозяйства, вялые методы торговли и ненадежность прав на собственность существуют везде, где правят или живут последователи пророка».
(Уинстон Черчилль, "Речная война")

Не всякий философ готов пожертвовать собой ради истины. Тем более, что жить приходится сразу в двух мирах: воображаемом, где все, казалось бы, правдоподобно, а на самом деле сплошная ложь, и реальном, где даже правда выглядит совершенно неправдоподобно. Везде свои прелести. В Америке удобно делать карьеру. По Азии приятно путешествовать. По России - тосковать. А в Европе хорошо... арабам. Они не видят разницы между канцлером и погонщиком ослов. Главная сложность нынешней европейской политики в том, чтобы найти баланс между количеством и качеством. Мало знать, где искать второй носок. Надо еще и понимать толк в уборке, которая в европейском исполнении сводится к нудному перемещению накопившегося хлама в менее заметные места.

Древние фантазеры мечтали о том времени, когда философы станут царями. Не срослось. Потому что, как только на вопрос отвечает философ, сразу перестаешь понимать сам вопрос. Вольтер объяснил это многогранностью исторического процесса. И даже ввел термин "философия истории". Сегодня официально признанный гибрид под названием историософия часто связывают с культурологией и социологией. Питирим Сорокин, остро полемизировавший с Ульяновым-Лениным, считал, что только социология занимается проблемами человеческих взаимоотношений, а все остальные общественные процессы - понятие сугубо историко-философское. Споры не утихают до сих пор. Многие исходят из того, что у истории нет законов, а значит и не стоит копаться в прошлом, чтобы понять, что произойдет в будущем.

Кто прав? Возможно, Зигмунд Фрейд, утверждавший, что философия - заложница вероятностей. Поэтому в каждом ее утверждении остается хоть какой-то налет сомнения и готовность к компромиссу и отступлению. Впрочем, это тоже не истина в последней инстанции. Все гораздо сложнее. И... проще. У человечества одна судьба, как бы ее ни называли - культурологией, социологией или историко-общественной философией. Посему и будет все, как у людей, если чему и научившимся, то разве что тому, как планировать светлое будущее, оставаясь в темном прошлом. Но это уже выходит за рамки философии, одинаково пасующей как перед решаемыми проблемами, которые в основном тривиальны, так и нетривиальными, которые в большинстве своем не решаемы. И тогда политическая философия превращается в голую политику.

Народы хотят хорошей жизни, а им вместо этого устраивают веселую. И какую бы позицию ни знанимала ООН, ее можно смело вносить в Камасутру. Вот и нынешняя юбилейная генассамблейская сессия запомнится не ставшей уже привычной беспардонной ложью, а необычайно жесткой риторикой и почти нескрываемыми угрозами. Мир опять напоминает велосипед: сверху рули, снизу - цепи. После того, как Владимир Путин дал понять, что пришло время снова вернуться к старому ялтинско-потстдамскому мировому порядку с новым фиксированным разделом сфер влияния, Барак Обама не без пафоса напомнил, что возглавляемые им самые мощные на свете вооруженные силы готовы по первому зову защитить и себя, и своих союзников. На что российский президент ответил запросом Думе на разрешение использовать армию за пределами страны, которое тут же получил. И без промедления начал использовать.

Семидесятилетняя борьба за дело мира перешла в завершающую стадию - военную. Пока трибуна ООН служила ширмой для выяснения отношений в словесных дуэлях, Восток и Запад сошлись в Сирии. И вовсе не затем, чтобы определить, чей президент раньше заслуживает очередного повышения. Уживутся ли два медведя в одной берлоге? Или кому-то придется уступить? "The New York Post" беспощадна в своих оценках: «Президент Обама боится Путина. Физически, осязаемо, до мокрых подгузников...Никогда еще в Белом доме не было такого сочетания трусости, уверенности в своем интеллектуальном превосходстве и упрямого нежелания видеть происходящее... У нас нет сейчас президента: вместо него напуганный ребенок, который смотрит фильм ужасов и сам от ужаса закрывает глаза. И Путин об этом знает».

Политика бывает честной только во время истерики. Ведь лучше всего помнится то, о чем хотелось бы поскорее забыть. Не потому ли и вся современная международная дипломатия до боли напоминает театр абстурда: такая же иррациональная, ничтожная и продажная? Да и ООН играет скорее роль попавшего в переплет волка, который от страха и козленка готов назвать дядей. Трудно вспомнить другую столь же беспомощную и бесцветную генассамблею, как нынешняя. Ни одного запоминающего выступления. Ни одной свежей идеи. Ни одного конструктивного предложения. Просто невзрачная череда сменявших друг друга потерявшихся людей-манекенов, для которых политика - беспардонная ложь. Не ради каких-то там корыстных интересах. А просто ложь ради лжи.

Ну, какой, скажем, интерес был у Махмуда Аббаса, когда он с высокой трибуны объявил, что отныне не считает себя связанным никакими соглашениями с Израилем? С таким же успехом и народец, от имени которого он выступает, вправе на вполне законных основаниыях порвать все отношения и с ним. Ведь у него нет никаких властных полномочий. Поскольку с тех пор, как он назначил себя "арафатозаменителем", выборы в автономии не проводились. Не созывался и парламент, большинство в котором, между прочим, остается за ХАМАСом. Две трети населения вообще считает Абу-Мазена обузой и требует его отставки. Опрос, проведенный Центром политических исследований в Рамалле, показал, что свыше половины арабов Иудеи и Самарии выступают против "двух государств для двух народов". И лишь треть согласна провозгласить независимость в одностороннем порядке.

Беда, когда слепой становится поводырем зрячих. Заслуга Махмуда Аббаса в том, что он создал на Святой земле рай исключительно для себя и узкого круга особо приближенных. А заслуга делающих ставку на него в том, что они совместными усилиями превратили типичного мерзавца в некое политическое самовыражение, собирающее по миру не только деньги, но и престижные награды и премии. В Париже его наградили Большой серебряной медалью. За выдающийся вклад в дело установления мира, как выразилась мэр французской столицы Анн Идальго, назвавшая его "великолепным государственным деятелем". Все это было бы смешно, когда бы не было так... скучно. О решении денонсировать Норвежские соглашения Аббас объявил всего через неделю после этого "знаменательного" события. И в тот самый день, когда палестинский флаг впервые был официально поднят в Розовом саду перед секретариатом ООН в Нью-Йорке. Под бурные аплодисменты почетных гостей, включая генсека Пан Ги Муна.

Еще никому не удавалось очистить совесть, заметая следы. В каждом нелепом случае своя закономерность. Даже если свято веришь в удачное стечение обстоятельств. В этом испорченном мире волки в овечьих шкурах давно перемешались с овцами в шкурах волчьих. Прежде, чем взорвать "бомбу", Абу-Мазен заручился всеобщей негласной поддержкой. Иначе чем объяснить и резко участившиеся грозные предупреждения из Вашингтона, и спешно введенную Евросоюзом маркировку израильских товаров, что явно попахивает неприкрытым бойкотом, и беспрецедентное наращивание иностранных вооруженных сил непостредственно у израильских границ? Но чем больше кукловодов, тем дёрганей марионетки. Оттого и взрыв "бомбы" больше походил на холостой выстрел. На Востоке своя шкала ценностей: осел, знающий дорогу, гораздо ценней хозяина, бредущего наугад. А Аббас не только утратил чувство реальности, но и потерял ориентиры. Выбора у него на самом деле никакого. Подать в отставку он не может, потому что тут же потеряет все, что нажил непосильным трудом. Вместе с головой, которую обещает оторвать ХАМАС. Похоронить автономию тоже не в его интересах. Ибо тогда придется возвращаться в Тунис, если, конечно, примут. Примакова нет. Что остается? Напроситься в примаки к Пан Ги Муну?

Политический опыт, возможно, и добавляет мудрости, но и от глупости полностью не избавляет. Сегодня мало прислушиваться к голосу разума, надо еще и принюхиваться к запаху интуиции. Не знаю, о чем говорил бы сейчас с трибуны ООН Биньямин Нетаниягу, если бы ему предоставилась такая возможность. Вновь призывал бы к миру с Абу-Мазеном после развязанной им безумной волны террора? Или опять бы жаловался, что ООН не считается с мнением израильтян? У кабинетной политфилософии два глаза. Одним она смотрит в прошлое, другим - устремлена в будущее. Настоящего у нее нет: оно убивает. Можно быть философом и есть собачье мясо. Как швейцарцы. Или плевать на философию и резать людей, как баранов. Что наглядно и демонстрируют арабы. Но Аббас вовсе не похож на самоубийцу. На что же тогда он рассчитывает?

В жизни много странностей. Одна из них - сам человек. Заочный спор между Платоном и Бэконом о том, что для кого создано - человек для философии или философия для человека, завершился 14 мая 1948 года. Вместе с провозглашением израильской независимости, которая никак не вписывается ни в человеческую логику, ни в самые изощренные философские изыски. "Кто слыхал такое? Кто видал подобное этому? Возникала ли страна в один день? Рождался ли народ враз"? (Йешаягу 66:8). Такого действительно никогда в истории не было. А тут вдруг чудо на чуде. И воскрешение "мертвого" языка, на котором выступают на конференциях и симпозиумах, слагают стихи и песни, публикуют научные статьи и книги. И воскрешении нации, собранной из 121 страны света. И явление миру неведомого доселе класса земледельцев - евреев-кибуцников, создавших самое эффективное на планете сельское хозяйство. И ставшая притчей во языцех "израильская военщина", наводящая ужас на всех своих врагов. Несмотря на то, что ей, этой самой "военщине", неоднократно предрекали неизбежный разгром лучшие полководцы современности.

Жить легче не стало. Просто жуть стала веселей. Мир для Израиля такая же несбыточная мечта, как титры в конце сна. Начавшейся почти семьдесят лет назад войне за независимость нет конца. Она идет на всех фронтах. С той лишь разницей, что у евреев теперь хотят вместе с будущим отнять и прошлое. "The New York Times", к примеру, уже ставит под сомнение существование как первого, так и второго Иерусалимских Храмов. А Иеремия Райт, у которого Барак Обама почти два десятка лет брал уроки духовновности, начал борьбу за признание Иегошуа из Назарета чистокровным "палестинцем". И не стоит недооценивать эту безумную затею: с каждым днем у нее все больше сторонников и последователей. Ибо схожие цели рождаются из схожих интересов.

Израиль для арабов - чужеродное тело. Но и европейцы, в отличие от США, не приемлют иудео-христианской цивилизации, подменяя ее континентальным евроцентризмом. Это не просто политическая идеология, а целая философская теория, в основе которой не только ярый антисемитизм, а и все та же расовая исключительность. Упор делается на особой роли Европы в мировой истории, ее богатом культурном наследии, "образцовом" образе жизни и заметном превосходстве над другими народами. Поэтому назначившие себя кукловодами олланды и кэмероны предпочитают заблуждаться с абу-мазенами и прочими машалями с насраллами. И невдомек им, что и кукловод может быть чьей-то марионеткой.

Европейцы простили Израилю 1948 год. Но никогда не простят 1967-й. Потому что Шестидневная война похоронила семнадцативековый "незыблемый" постулат константинопольского епископа Крисостома, который предрек 250 лет спустя после разрушения Храма, что евреи никогда не вернутся в Святой город Иерусалим. Ибо "слишком велики их преступления перед Б-гом". Шок был настолько сильным, что Вселенскому собору в Париже пришлось официально снять с евреев обвинение в убийстве Иисуса. Это, однако, не помешало продолжить битву за Иерусалим. И нынешний тотальный террор - всего лишь одна из его фаз. Аббасу важно убедить мир, что кровопролитие можно остановить только одним путем - введя иностранные войска. На это он и надеется. А миру важно убедиться, что и у истекающего кровью Израиля нет другого выхода. Кроме, как выбросить белый флаг. Ситуация не для слабонервных, учитывая, что за соотвествующей резолюцией в совбезе ООН дело не станет, а войска и собирать не надо - они в соседней Сирии. Так стоит ли пытаться исправить прошлое? Не лучше ли приложить все усилия, чтобы не испортить будущее?