Семья под угрозой

Израиль – это пока одна из немногих постиндустриальных стран в которой рождаемость среди лояльного законопослушного населения превышает смертность. Более того, в последние десять лет этот показатель даже растет. Однако есть целый ряд признаков, предвещающих возможный слом этой позитивной тенденции.

Ни для кого не секрет, что у нас растет число разводов. Падает число вновь заключаемых браков (интегральный показатель –отношение числа разводов к числу новых браков среди еврейского населения см. на рис. 1).

Растет число (single-parent) «однородительских «семей» (החד הוריות)

Рис. 1. Динамика отношения числа разводов к числу новых браков. Источник: CBS

Только в полной стабильной семье высока вероятность рождения заведомо более одного ребенка. Значит,  только устойчивое большинство стабильных полных семей обеспечивает естественное воспроизводство. Поэтому снижение доли стабильных семей угрожает динамике рождаемости уже в ближайшем будущем. Правда в других постиндустриальных странах распадается 50-60% браков. Соответственно рождаемость  упала существенно ниже уровня воспроизводства, что является признаком глубокого кризиса инстиута семьи.

Наша страна пока не вошла в состояние, при котором лечение болезни будет сопровождаться таким же уровнем ее остроты, как в европейских странах и в России, где население даже в случае быстрого изменения политики с неудачной на идеальную будет продолжать таять еще очень долго. И это самое время присмотреться к провальному опыту «передовых» в этом отношении стран и ударить по тормозам при проведении аналогичной политики, выбрав более разумный маршрут.

Попытки залатать пробоину бюджетными деньгами: немного иностранного опыта

Быстрая урбанизация в середине – конце XIX века привела к предыдущему, уже порядком подзабытому кризису семьи. Со многими знакомыми нам атрибутами: с падением нравов, ослаблением семейных связей и т.п. Он тогда проявлялся в семьях слабых во всех отношениях. Слабых морально настолько, что отрыв от привычного общественного контроля (соседей, религиозной общины) в деревне  приводил к быстрой и заметной деморализации: проблема бедности по признанию тогдашних социологов в огромной степени объяснялась пьянством, азартными играми и тратой денег на проституток и т.п..

Журналисты и социологи пропагандировали идею государственных мер по решению частных проблем. Идея естественно понравилась тем, кто впоследствии руководил программами социальной защиты. 

Первыми шагами стало введение пенсий (коль скоро в проблемных семьях дети далеко не всегда спешили помогать пожилым родителям). И хотя  в большинстве семей дети продолжали заботиться о родителях государства Европы (сначала Германии, потом Франции и Англии) начали реализацию программ, высокопарно именуемых современными левыми «социальной солидарностью». То есть младшие, трудоспособные поколения, платя все больше налогов и сборов,  тем самым «проявляют солидарность» со старшими, уже нетрудоспособными. Принудительную солидарность.

 Милтон Фридман, крупнейший экономист XX века, писал: «…Подобное перераспределение происходило на протяжении всей человеческой истории: дети оказывали поддержку своим престарелым родителям.[1]  Действительно во многих бедных странах с высоким уровнем детской смертности… стремление обеспечить себя потомством, которое будет служить опорой в старости, является основной причиной высокого уровня рождаемости ... Моральная ответственность – это личное дело каждого, а не общественное. Дети помогали своим родителям, руководствуясь чувством любви и долга. Теперь они делают взносы, чтобы оказать поддержку чужим родителям под принуждением или из чувства страха. Прежние трансферты укрепляли семейные узы, принудительные трансферты ослабляют их».

Людям принудительно и за их же счет навязали «страхование по старости» в форме создания контролируемого государством запаса на эту старость. Значит они не могут потратить больше средств на большее число детей – на их воспитание и образование с тем, чтобы опереться на них и на их доходы в дни старости. Таким образом, шаг в направлении подрыва стимулов к деторождению был сделан еще 100 лет назад.

В последние полвека провалились многочисленные попытки стимулировать рождаемость пособиями на детей. Пособия породили новый «бизнес» в семьях, которые трудно отнести  к лояльному законопослушному населению. В остальных они лишь способствовали переносу сроков запланированных рождений на более ранние.

Государственное управление семейными делами: влияние на стимулы к созданию семьи и деторождению

Как показал наш анализ, в большинстве промышленно развитых стран мира конец 60-х - середина 70-х годов XX века стали как периодом экспансии государства в сфере семейного права, так и годами усиления негативных социально-демографических тенденций (спад рождаемости и рост доли распадающихся браков). Что ставит вопрос о связи новых правил регулирования семейной жизни, с последними волнами спада рождаемости и роста нестабильности семейных связей. 

У.Нисканен в своей известной модели предположил, что чиновник, стремящийся к карьерному росту объективно заинетресован в увеличении перераспределяемых под его руководством (надзором) ресурсов. Для того, чтобы добиться желаемого, очевидно, необходимо находить все новые задачи для государства, присваивать все новые сферы ответственности. Одной из таких новых сфер и  стала «война» в «защиту женщин и детей» от "ужасных" мужчин. Эта война в сочетании с подстрекательством детей против родителей[2] создает сильные отрицательные стимулы к деторождению. Так наблюдается значимая отрицательная статистическая зависимость между динамикой численности государственных "защитников детей" по штатам США и рождаемостью.

Всевозможные законы и правила одно за другим продавливаются группами специальных интересов. Основу которых составляют соответствующие государственные служащие, связанные с ними левые политики, значительная часть лево-политизированных учительских профсоюзов и т.д..

Фиксированные для «защиты бедных» государством цены на «продукты первой необходимости» создают дефицит -  производителям не выгодно продавать себе в убыток.  То есть такая «забота» вредит самим же бедным. Ограничение цен на съемное жилье приводит к исчезновению с рынка новых предложений, быстрому ветшанию уже сданного жилья и оставляет наиболее нуждающихся в гораздо худших условиях, чем изначально (кому интересно вкладываться в ремонт если валожения заведомо не окупятся). Поэтому классический еврейский подход состоит в том, чтобы помогать бедным не принуждая богатого, а защищая его интересы[3].

Если при фиксированных государством обязательствах мужчин им предлагается вместо традиционной роли главы семьи роль родителя второго сорта, естественная реакция – уклоняться от брака. Благо от наличия законной жены и детей – наследников искусственно обесценено государством. При этом цена, уплачиваемая при неудачной попытке создать семью (с растущей вероятностью порядка 33% в Израиле и 50-60% в других странах с подобным правовым режимом) остается высокой. Только слепая вера в свою избранницу может толкнуть на риск остаться без детей, зато с алиментами. А поскольку далеко не все женятся в состоянии эйфории, все больше женщин остается брошенными и одинокими. Дети же  все чаще просто не рождаются. Пособия и завышенная государственным давлением  доля на рынке труда отчасти компенсируют ситуацию для женщин, но не настолько, чтобы рожать без мужа второго – третьего ребенка

Кому это выгодно?

Американская социология дает портрет тех, кто голосует за сторонников и противников избыточного регулирования. Таблица 1. дает основание предположить, что семейные мужчины, регулярно посещающие церковь, в огромном большинстве проголосуют против избыточных полномочий государства. К  примеру,  полномочий защищать детей от вымышленных "злодейств" родителей.

Одинокая секулярная дама почти наверняка проголосует за обратное, особенно если сама является социальным работником, полицейским, учительницей – членом левого профсоюза или просто излишне «наблюдательной» соседкой.

Рисунок 2. Голосование за кандидатов в президенты в Федеральном округе Колумбия

Ни у кого из читателей не возникает вопросов за кого голосует в Израиле подавляющее большинство религиозных семейных граждан, а за кого большинство нерелигиозных одиноких, а также и большинство государственных служащих.

В Израиле, где политическое противостояние острее соблазн использовать дубину социальных служб и дето – жено-защитного законодательства против правых религиозных семейных евреев очень силен. Особенно если вспомнить, что и безо всякого такого законодательства левые-секулярные израильтяне  уже имеют опыт отъема чужих детей во имя прогресса и социализма. Во всяком случае пропагандистские и очевидно демагогические капмании «в защиту» женщин и детей в религиозных семьях – от «насилия и издевательств», от «использования в политических целях» и т.п. ведутся в Израиле регулярно.

Как обстоят дела с регулированием в Израиле...

Формально, регулирование гражданских, в частности, семейных отношений радикально отличается от европейского и североамериканского и  построено на основе еврейского закона.

На практике  система раввинатов  находится в ведении (оперативном управлении – через финансирование, влияние на назначение, организационно-техническое обеспечение) светских властей. Причем зачастую они оказываются под контролем выдвиженцев лево-экстремистских сил (например, в ведении министерства юстиции 2004-2006 гг).

«Раввинский» суд не располагает возможностями для сбора информации сравнимыми со светским судом. Основными ее поставщиками являются полицейские, учителя и социальные работники. Кроме того, практически любое дело оставляет лазейки для апелляции в светский Верховный суд. В 2008-м году появился прецедент «преодоления» религиозного права решением светского суда отнюдь не высшей инстанции (решение о наложении крупного штрафа на мужа, отказывающегося дать развод). Не удивительно, что судья – государственный раввин на практике старается избегать даже небольших конфликтов со светским начальством.

Следует подчеркнуть, что еврейская семья согласно галахе – асимметричный, но тщательно уравновешенный союз. Так, ни при каких обстоятельствах развода жена ничего не платит мужу, даже если она намного богаче и после развода дети остаются с ним. У мужа традиционно намного больше обязательств, ответственности, но и сильнее позиция, больше полномочий. Однако в последние сто лет изменения зашли так далеко, что от этого баланса не осталось и следа. Даже раввинаты (включая негосударственные структуры ортодоксальных общин) все чаще склонны поддерживать «женозащитный» подход.

Главная же черта, объединяющая Израиль со странами с "естественной" убылью населения – экспансия полномочий социальных служб и полиции по вмешательству в частную жизнь под предлогом «защиты детей». В этой сфере гарантии личных прав, частной жизни зачастую грубо игнорируются государством полагающим, что "цель оправдывает средства".

Итак, при всех внешних отличиях направление развития регулирования в Израиле принципиально не отличается от процессов в Европе.

Выводы

Возможность предотвратить ускорение процесса развала семьи с обвалом рождаемости в Израиле, вероятнее всего, связана с нашей способностью взять на себя ответственность за свои семьи. Для чего, в частности:

- добиться запрета вмешательства в эти наши семейные дела полиции кроме классических общеуголовных оснований;

- перевести социальные службы в третий сектор (благотворительным неправительственным организациям) и в сферу обслуживания.

Тогда социальные работники, способные действительно заботиться о детях, найдут себя там, но будут помогать только тогда, когда их об этом попросят. Дети, если их не готовить и не подстрекать специально, постепенно перестанут быть фактором административного риска для родителей. Изменятся стимулы и супругов в богатых семьях, и в семьях среднего достатка. Причем стимулы к сотрудничеству усилятся, а к «войне до победного» ослабеют. Лишенный возможности ограбить кормильца, лишить его детей и шантажировать ими пожизненно, иждивенец будет относиться к супругу с должным уважением. Равные права на детей обеспечат сильные стимулы избегать развода, поскольку не одному, а обоим супругам придется примерно с равной вероятностью (а при двух и большем числе детей – и с сопоставимой частотой) обращаться к «бывшей половине» с просьбой позволить встречу с ребенком. Такая перспектива либо сделает развод  менее непристойным, либо вовсе предотвратит его.

Остановить наступление государства на нашу частную, уже совсем интимно частную территорию необходимо не столько по  экономическим, демографическим или политическим соображениям, сколько по моральным. Подстрекательство государством супругов друг против друга, детей – против родителей – соседей становиться  доносчиками на соседей (едва ли не худшими нежели те, проклятите которых включено в Амиду) совершенно нетерпимо. Его надо остановить  даже если бы пришлось заплатить за это немалую цену, а не получить вполне вероятную значительную экономию.

• Назад
• Вперед