Операция по спасению

В четверти часа езды от Беэр-Шевы цветет небольшой еврейский посёлок Гив'от-Бар. Государство Израиль создало его 6 лет назад в рамках ночной операции в духе «Стена и башня». Тогдашний министр строительства, Эфи Эйтам, прикрепил с рассветом первую мезузу и высказался про «воплощение сионистской мечты". С тех пор в Гивот-Бар поселились около 30 семей, ещё 30 семей приобрели там участки для строительства, две из них не из соображений реализации сионистской мечты - это были бедуинские семьи.

Около недели назад, в рамках частной ознакомительной поездки по северному Негеву, я узнал, что Гивот-Бар не один такой посёлок. И в посёлки Леавим, Омер и Мейтар имеет место просачивание бедуинов. С решения БАГАЦ по иску против поселка Кацир трудно реализовать в Стране идею еврейского поселка. «Это расизм, это незаконно, и это не выдержит проверки у Бейниш-Прокачча». В лучших традициях Негева, проверка Бейниш-Прокачча распространяется только на еврейские населенные пункты. Даже когда бедуины проигрывают в судах, они выигрывают на местности.

Про беспорядочное незаконное бедуинское строительство уже много говорено в течение последних лет. В Негеве имеется 55 тысяч незаконных строений, и каждый год прибавляются ещё две тысячи. Время от времени власти разрушают несколько таких зданий, однако масштаб этих разрушений курьёзен - в сравнении с размахом незаконного строительства. «Если вы приедете сюда в конце недели, вы увидите на каждом углу работающие бетономешалки», - жалуется Менахем, прикреплённый ко мне сопровождающий на время моей ознакомительной поездки.

Кто такой этот Менахем? К величайшему моему сожалению, я не смогу тут назвать его полное имя. Он запретил мне писать, о каком Менахеме идёт речь. По этой причине давайте удовлетворимся таким общим портретом: 60-летний житель Юга, где он живёт с 3-летнего возраста, потомок известной героической личности, выпускник спецназа и фермер-ветеран. Если точнее, фермер-ветеран в отставке. Два года назад, с согласия жены он вышел на досрочную пенсию, чтобы посвятить всё своё время спасению Негева. С тех пор он ежедневно занимается частной инспекцией гибельных процессов южнее линии Сдерот - Мёртвое Море. Он носится по всей этой территории, документирует, записывает свидетельства, надоедает и принимает гостей из тех, кто формирует общественное мнение.

Откуда он берёт средства на все эти действия? А с чего он живёт? «С наследства детей», - по его словам. В ходе нашей познавательной экскурсии по дорогам региона он десятки раз повторит слова «безумие» и «утрата Негева». Ощущение близящейся утраты побудило его бросить всё, и целиком посвятить себя задаче спасения.

Если я правильно понял, Менахем не питает иллюзий, что власти опомнятся и займутся делом возвращения в Негев законности и порядка. В последние десятилетия они сделали немного, и, похоже, в ближайшее время не сделают ничего. Только существующая реальность сработает… В один день, убеждён он, разразится на Юге большой взрыв, и тогда не останется выхода, кроме как мобилизовать резервистские дивизии для освобождения Негева. Это будет тяжёлая война, кровопролитная с обеих сторон, и весь мир поднимется против нас. Менахем, в конечном итоге, прикладывает все силы, чтобы хотя бы в самом Израиле общественное мнение было на стороне евреев. Поэтому для него так важно разъяснять как можно раньше величину проблемы.

По его мнению, проблема - это даже не само по себе незаконное строительство. Десятки тысяч домов, уже возведённые пиратским способом, останутся на своих местах, даже если Михаэль Бен-Ари станет завтра главой правительства. Он будут включены в посёлки, которые будут как бы «отбелены». Если не все, то большинство. Менахему не даёт спать главным образом ощущение совершенно реальной возможности, что правительство Израиля в ближайшее время примет выводы комиссии Голдберга, правительственной комиссии, которая должна была решить бедуинскую проблему в Негеве и порекомендовала подарить Негев им.

Брошенный участок

Странная птица этот Менахем, как и его покойный отец. На его машине привязана оранжевая ленточка, хотя с точки зрения безопасности и демографии, он не протестовал против изгнания Гуш-Катифа. Я не спросил его, какой бюллетень он опустил в урну во время выборов, если вообще пошёл голосовать. У него много знакомых бедуинов, и некоторые его настоящие друзья. Как он понимает их, они не хотят создания «палестинского» государства» в Негеве, они хотят жить себе без каких бы то ни было обязательств перед государством Израиль. Политика просачивается в их нератив главным образом из-за усилий леваков изображать их в качестве угнетаемого сообщества. Посланцы «Нового Израильского фонда массово предстали перед комиссией Гольдберга и оченьповлияли на её выводы.

Чтобы понять выводы этой комиссии, надо вернуться на 40 лет назад, к регистрации земель, произведённой в Негеве. Государство хотело записать упорядоченно все иски со стороны бедуинов касательно недвижимости, чтобы можно было начать с ними переговоры о постоянном урегулировании. Бен-Гурион замышлял изгнать всех их в Иорданию, со временем передумал, но ни разу так и не принял решения, что же с ними делать. Правительства приходили, правительства уходили, но бедуинская проблема только распухала. И однажды государство обнаружило, что оно уже не в состоянии двинуть рукой или ногой на местности, не четкой регистрации участков.

В итоге той регистрации земель (которая продолжалась восемь лет!) оказалось: бедуины утверждают, что они являются владельцами 776 тысяч дунамов земли в северном Негеве. Учитывая, что их тогда было только около 30 тысяч человек, то выходит, что каждый бедуин – от новорожденных до древних стариков – заявлял о своём праве в среднем на владение 26 дунамами. Неудивительно, что государство отнеслось с определённым недоверием к их декларациям, но для порядка записало их в качестве бедуинских претензий. Бедуины со своей стороны, углядели в самой этой записи официальное утверждение доказательства своего владения этими землями. У подавляющего большинства нет никаких документов о владении, только это заявление. Когда они пытались счастья, подавая обычные судебные иски, они всегда проигрывали. Комиссия Гольдбеога в своём отчёте отметила, что никогда не было случая, чтобы бедуину с помощью иска удалось доказать в суде, что какие-то государственные земли его собственность.

Несмотря на это, как обычно у нас, было решено идти им навстречу. Государство разрывается между сильнейшим желанием поселить бедуинов в постоянные населённые пункты и опасениями разрушительного силового конфликта с ними, поэтому сделало поистине сизифовые усилия, чтобы с каждым кланом придти к компромиссу. Обычно речь идёт об очень щедром компромиссе, вызывающем. Вскоре широкой общественности будет предоставлена редкая возможность бросить взгляд на одно из подобных решений проблемы, с подписью высокопоставленного министра, и ощущение коллективного фрайера поднимется до небес.

Это происходит таким образом: предположим, государство хочет возвести новый квартал в постоянном бедуинском посёлке, но некий бедуинский клан утверждает, что земля, предназначенная для упомянутого квартала, принадлежит этому клану со времён Салах ад-Дина. Так что же делают в таким случае? Дают этому клану щедрую денежную компенсацию за часть этой земли, за оставшуюся часть предоставляют этому клану на сельскохозяйственную землю, осыпают клан льготами и подарками. Например, поразительное право устанавливать, кому позволено строить дом на этой земле. Таким образом, выходит, что клан может дважды продать землю: один раз государству, второй раз тому, кто захочет возвести на ней дом.

С 1979 года по такой щедрой системе государство приобрело 150 тысяч дунамов, которые составляют только 20% от бедуинских исков о владении. 3 тысячи исков ещё не согласованы, но в любом случае, не похоже, что проблема беспорядочного строительства будет решена после того, как последний бедуин подпишется под соглашением. Они берут и деньги и земли, которые государство им даёт, но не позволяют строить на земле, которую обязались передать государству.

Восточный ветер

Менахем берёт меня в Лакию, малолюдный бедуинский городок, и показывает мне исключительное явление в Негеве: пустые участки, которые государство уже много лет назад подготовило к подключению к инфраструктурам. Территория выровнена, есть линии электричества, есть водоснабжение и канализация, но нет признаков строительства. Клан, который передал этот участок государству в рамках одного из упомянутых соглашений, не разрешил никому жить там. Вместо полных жизни домов там колючки. Государство уплатило клану за этот участок, выкинуло огромные денежные суммы на подведение инфраструктуры – и всё-таки ему не удалось использовать его для решения жилищной проблемы ни одной бедуинской семьи.

В признанных бедуинских посёлках имеются тысячи таких участков. Рассеянные по всему Негеву бедуины могли бы заселить их, но вместо этого они так и остались на местности, ведут беспорядочное строительство на государственных землях, параллельно занимаясь жесткими переговорами о 600 тысячах дунамов, которые якобы принадлежат им. Комиссия Гольдберга горячо рекомендовала уступить им. Она предложила записать в табу на имя кланов как минимум половину этих земель, дать им денежную компенсацию за вторую половину, «отбелив» таким образом почти все незаконные населённые точки.

Менахем предостерегает, что если правительство примет эту рекомендацию, народ Израиля может попрощаться с Негевом. Огромная часть Юга Страны тогда будет записана в табу на бедуинов. И даже на тех территориях, которые останутся в государственном владении, оно не сможет строить новые населённые пункты, не сможет прокладывать дороги: ведь это будет невозможный пазель – дунам тут, дунам там. Уже сейчас ведутся судебные сражения за каждый метр шоссе между Беэр-Шевой и Арадом, потому что государство хочет его расширить, а бедуины хотят на этом сделать деньги. По ночам они бросают камни в еврейские машины, а днём строго следят, чтобы никто не занимался прокладкой дороги без их разрешения. Только с помощью вооружённых охранников Земельному Фонду Израиля удаётся высадить новый лес вокруг Беэр-Шевы, лес, предназначенный для спасения оставшихся государственных земель в этом районе перед будущими комиссиями Гольдберга.

Менахем верит, что есть другие пути решения нужд бедуинов, без того чтобы опустошать оставшееся национальное достояние на Юге. Он планировал сводить меня на холм возле Набатим с отличной наблюдательной площадкой, но погода не позволила. Мощный восточный ветер окутал всё пространство тяжёлым и мутным пыльным облаком, что заставило нас днём включить фары. Менахем сожалеет, я же не очень. Я видел достаточно печального для одного дня. Вместо того, чтобы ехать в Набатим, мы заехали в Гивот-Бар. Светские жители возвели тут красивую синагогу. Менахем опасается, что через несколько лет там будет построена и мечеть.

("Макор ришон" 21.05.10)


Перевела Фаня Шифман
МАОФ