Б-г мой, как горько при мысли, что уже год, как от нас ушёл Юрий Штерн.
И что Володе Высоцкому, который ушёл от нас уже так давно - почти 28 лет назад, исполнилось бы сейчас всего - навсего семьдесят лет. Любимцы жизни умирают молодыми...

А было так. При написании статьи о Семёне "Главное-живи, Сёмка!" я упомянула про собрание в МГУ, которое было созвано его парткомом, чтобы навсегда решить судьбу театра-студии "Наш дом", формально существовавшего при МГУ. А именно - закрыть! Тем самым поставить крест на этом великолепном театральном коллективе, слава о котором гремела по всей Москве и не только. Тем более, что обнаружилось о, ужас! - актёры студии, в основном, инженеры, да к тому же евреи. А режиссёры - Марк Розовский, Илья Рутберг, Альберт Аксельрод...

Услышала в гостях у Семёна, когда навещала его в очередной раз в Москве, рассказ Марка Розовского о том, что во время гастрольного спектакля в Иерусалиме его театра "У Никитских ворот" к нему подошёл Юрий Штерн, представившийся депутатом кнессета, и напомнил про то злополучное собрание. Юрий оказался бесстрашным аспирантом МГУ, который единственный не побоялся открыто выступить на собрании в поддержку театра, против его закрытия.

Я вставила этот интересный факт в текст "Главное-живи, Сёмка!", но назвала Юрия Штерна членом парткома МГУ. Логика моя была проста - собрание парткома, голосовать может только член парткома. Даже подивилась молодому возрасту того отчаянного "члена парткома". И вот читаю в газете "Новости недели" после напечатания там текста "Главное-живи, Сёмка!":

"...не могу не обратиться к вам с просьбой исправить досадную и обидную для меня неточность в публикации. Госпожа Евгения Соколова, сестра всеми нами любимого артиста Семёна Фарады, допустила неточность. В её статье написано: "Единственным членом парткома, проголосовавшим против закрытия студии, был будущий депутат кнессета Юрий Штерн."
Я убедительно прошу опубликовать моё опровержение: НИКОГДА В ЖИЗНИ Я НЕ БЫЛ ЧЛЕНОМ КПСС И НЕ БЫЛ ЧЛЕНОМ ПАРТКОМА НИ В МГУ, НИ ГДЕ-ЛИБО ЕЩЁ! На самом деле тогда по инициативе партийных бонз было созвано общее собрание, призванное "заклеймить" и т.д. Многие, в том числе и студсовет, были против закрытия замечательного театра Марка Розовского. Но встать и выступить ПРОТИВ решился, действительно, только я, и многие из моих товарищей - студентов часто вспоминают этот факт. А замечательному артисту Семёну Фараде я желаю полного выздоровления!"

И подпись - Юрий Штерн, депутат кнессета от партии НДИ.

А что я? Позвонила с извинениями. Юрия не оказалось дома - извинения наговорила на автоответчик. Потом он уже был болен, и я повторила извинение через парламентскую помощницу Штерна, его друга Мириам Гурову... Простите, Юрий.
"Но был один, который не стрелял." Это о нём, о Юрии Штерне. Хотя Владимир Высоцкий не знал о том собрании. Но что поразительно! Дата написания текста - 1972 год. Незадолго до этого и была разогнана великолепная студия "Наш дом", просуществовавшая при Доме культуры гуманитарных факультетов МГУ на Моховой 10 лет. Повторяю, это был потрясающий театральный коллектив, пока ещё не оценённый исследователями театра.
И ещё. Это было великое актёрское братство, оно живо и теперь. Несмотря на потери, болезни, возраст, разные судьбы. Многие десятилетия после разгона Студии его участники собираются ежегодно 27 декабря - в дату основания театра. На следующий 2008 год тоже съедутся - праздновать пятьдесят лет со дня основания!! А к Семёну участники того легендарного театра-студии приходят в день его рождения - 31 декабря.
Ну, а теперь пронзительные бессмертные, как и сам Поэт, строки Владимира Семёновича Высоцкого...

ТОТ, КОТОРЫЙ НЕ СТРЕЛЯЛ

Я вам мозги не пудрю - уже не тот завод.
В меня стрелял поутру из ружей целый взвод.
За что мне эта злая, нелепая стезя?-
Не то чтобы не знаю - рассказывать нельзя.

Мой командир меня почти что спас,
Но кто-то на расстреле настоял,
И взвод отлично выполнил приказ,
Но был один, который не стрелял.

Судьба моя лихая давно наперекос,-
Однажды "языка" я добыл, да не донес.
И особист Суэтин, неутомимый наш,
Еще тогда приметил и взял на карандаш.

Он выволок на свет и приволок
Подколотый, подшитый материал,
Никто поделать ничего не смог.
Нет, смог один, который не стрелял.

Рука упала в пропасть с дурацким криком "Пли!"
И залп мне выдал пропуск в ту сторону земли.
Но слышу:- Жив зараза. Тащите в медсанбат!
Расстреливать два раза уставы не велят.

А врач потом все цокал языком
И, удивляясь, пули удалял,
А я в бреду беседовал тайком
С тем пареньком, который не стрелял.

Я раны, как собака, лизал, а не лечил,
В госпиталях, однако, в большом почете был.
Ходил в меня влюбленный весь слабый женский пол:
- Эй ты, недостреленный! Давай-ка на укол!

Наш батальон геройствовал в Крыму,
И я туда глюкозу посылал,
Чтоб было слаще воевать ему,
Кому? Тому, который не стрелял.

Я пил чаек из блюдца, со спиртиком бывал,
Мне не пришлось загнуться, и я довоевал.
В свой полк определили. - Воюй, - сказал комбат,-
А что недострелили, так я невиноват!..

Я тоже рад был, но, присев у пня,
Я выл белугой и судьбину клял,-
Немецкий снайпер дострелил меня
Убив того, который не стрелял.

* * *

Я тоже рад был, но, присев у пня,
Я выл белугой и судьбину клял,-
Немецкий снайпер дострелил меня
Убив того, который не стрелял.

Того, кто не стрелял, убил "немецкий снайпер" - рак.
А нам - "выть белугой". И ничего тут не сделаешь, ни-че-го...

"Живой журнал" jennyferd