Праздничный подъем (יום ד) на Храмовую Гору в Песах сопровождался очень противоречивыми чувствами. С одной стороны, праздничность и духовный подъем, а с другой…. Я не помню раньше такого количества полицейских и смотрителей Вакфа, которые бы нас сопровождали (и те и другие практически все – арабы). Они были очень озабочены поиском, к чему бы придраться. Я не знаю, чем им не понравился молодой человек, стоящий недалеко от меня - однозначно, он не молился в открытую. Шевелением губ, выражением лица ? Несколько раз они угрожали его немедленно вывести, в конце был вызван офицер-еврей (в кипе!), который орал (другого слова у меня нет), что еще одно движение – и его не просто выведут, но и арестуют.
Когда Иегуда Глик (который вел нашу группу) говорил: "а теперь давайте помолчим, и каждый может молиться в душе", они стояли вокруг нас плотным кольцом, руки за спину, переговариваясь с ухмылкой на арабском и внимательно наблюдая, не выдаст ли кто себя. Можно представить, какое они получали при этом удовольствие. Это было настолько невыносимо, что хотелось немедленно уйти и больше никогда сюда не возвращаться. Трудно представить большего унижения.
Я помню в конце маленький щуплый юноша долго стоял один, прижав руки к груди и закрыв глаза, не шевелясь, и несколько человек вокруг не сводили с него взгляда, готовые броситься, если он качнется хоть на миллиметр или шевельнет губами.
Да, с одной стороны их уже приучили ко многим хитрым способам, в качестве "адрахи" читаются целые куски молитв и псалмов, Элиезер регулярно делает благословение Коэнов и т. д и мы радуемся своим "достижениям", но с другой стороны – мы остаемся в том же униженном состоянии. Ситуация невозможная в своей абсурдности – в своем государстве, в самом святом для евреев месте, их можно арестовать за шевеление губ!
Я знаю, что про это уже много говорилось, возможно, кому-то и надоело, но это не значит, что к этому нужно привыкать и с этим можно и нужно смириться. Я лично столкнулась с таким отношением первый раз, и прочувствовать это, а не только услышать, было очень тяжело.