В Кнессете обсуждается вопрос, что делать с "территориями".
- Мы должны уйти, чтобы сохранить дружеские отношения с ведущими мировыми державами, - говорит Шауль Мофаз.
- Мы никому ничего не должны! - рубит с плеча сменивший его на трибуне Авигдор Либерман. - Это нам должны...
- Напрягите мозги, господа, - вмешивается Захава Гальон. - Посмотрите на Германию. Она объявила войну чуть ли не всему миру. Её разгромили. И сами победители затем помогли быстро восстановиться и разбогатеть. А мы из нужды никак выбраться не можем. Поэтому предлагаю одновременно ударить по Европе, Китаю и России. Нас, конечно, тоже разгромят, но зато нам помогут подняться. Как Германии...
И тут раздается тихий голос из зала:
- А что, если опять победим мы?
(Слухи)

Историю делают люди. Потом история долго от них отмывается. Если б у нее был голос, она бы громко голосила. От трактовки тех "исторических событий", которые постоянно сотрясают наш мир. Когда Калигула ввёл в сенат своего коня, все лошади Рима почувствовали себя сенаторами. Когда Генеральная ассамблея ООН признала палестинскую автономию вторым Ватиканом, почти вся планета почувствовала себя "палестинской". И вот уже новые Геродоты спешат поведать нам душещипательные истории из современного арабского фольклора. С помощью продвинутых израильских технологий.

Время временных идеалов

Идея становится мертворожденной, как только отделяется от сиеминутного интереса. Поэтому идеалы не столько помогают добиться успеха, сколько искажают общепринятые представления об успехе. В принципе у каждого свой идеал. И своё зеркало. Но мы живем во времена временных идеалов. Раньше в поисках свободы идеалисты пересекали океаны. Теперь, став реалистами, они не хотят перейти даже на соседнюю улицу, чтобы воспользоваться дарованной свободой. Если и назвать эту беспросветную человеческую мудрость чудачеством, она все равно останется глупостью. На днях произошло то, чего все с нетерпением ждали: Генассамблея ООН в едином порыве повысила статус палестинской автономии.

Опытный врач обычно просит пациентов не обмениваться симптомами, поскольку это очень затрудняет диагноз. Пан Ги Мун - не врач. Да и сама Генассамблея - не палата номер шесть. Хотя... Когда Махмуд Аббас уходил с трибуны, его провожали долгими продолжительными аплодисментами. За то, что назвал Израиль "государством апартеида". За то, что обвинял его в "агрессии и терроре". За то, что не сказал в его адрес ничего доброго. И за то, что вообще умудрился ни разу не произнести это бранное слово, позорящее мир самим своим существованием. В этом словесном поносе утонула даже идея о двух государствах для двух народов. За что же тогда голосовали представители 138 стран, включая столпов мировой демократии - Бразилию, Испанию, Италию, Китай, Россию, Францию и Японию? За Палестину. Без Израиля.

И не стоит делать вид, что ничего особенного не произошло, ибо решения Генассамблеи ООН никого ни к чему не обязывают. У Рамаллы появился новый мощный рычаг - возможность обращаться с жалобами в различные международные инстанции, в том числе в Гаагский суд. И за этим дело не станет. Но это полбеды. Само голосование стало индикатором повсеместного негативного отношения к Израилю. По существу, это был политический Холокост, от которого и до физического - рукой подать. Именно эта уже совершенно нескрываемая стена ненависти остановила израильские танки на границе с сектором Газа. Так же, как надежно прикрыла ХАМАС и вознесла на пьедестал профессионального вора Абу-Мазена.

Арабы, если вдуматься, получили прямой сигнал: отныне можете делать все, что угодно, без оглядки на израильскую реакцию. Правда, амбиции в политике лишь тогда хороши, когда они вровень с самими политиками. Но для достижения цели, как известно, все средства хороши. Абу-Мазен вернулся в Рамаллу национальным героем. И посвятил свою "победу" героям-шахидам. «Теперь у нас есть свое государство, - сказал он, выступая перед многотысячной толпой. - Нас уговаривали не обращаться в ООН ради нашего же якобы блага. Но мы выстояли и победили. И этот успех мы посвящаем нашим бесстрашным бойцам, пожертвовавшим собой в долгой и упорной борьбе, нашим политзаключённым, томящимся в израильских тюрьмах, нашему бессмертному учителю Ясеру Арафату…». И как бы ни морщились израильские политические шахматисты, эту партию они проиграли.

Увы, Израиль сам загнал себя в ословский капкан. "Компромиссы", какими бы привлекательными они ни были, навязывают только слабым. Сильные требуют награды. Поэтому сила - далеко не последний аргумент в споре. Пока Израиль следовал этому правилу, он вызывал к себе если не любовь, то хотя бы уважение. А чем "человечней" пытался быть, тем большую вызывал и вызывает ненависть. Ицхак Рабин, как бы его ни отбеливали, знал на что шел. В подписанном им документе говорилось о стремлении "положить конец конфронтации и конфликту". Каким образом? Путем создания независимого палестинского государства, хотя напрямую об этом в тексте не говорилось. Признав лишь ООП в качестве "представителя палестинского народа", Иерусалим, сам того не подозревая, развязал руки ХАМАСу и прочим террористическим группировкам.

В итоге Израиль ничего не выиграл. Он мог выйти из договора после первых же громких терактов, но не сделал этого. И с каждым новым раундом переговоров ослаблял свои позиции. В Кемп-Дэвиде Билл Клинтон, перепрыгнув через несколько ступенек, перешел к определению "окончательного статуса", то есть к проблемам границ, столиц и беженцев (арабских, естественно). Эхуда Барака это не смутило. Он готов был на такие территориальные уступки, какие Рабину и не снились. Но Ясер Арафат "подачку" не принял, ответив на щедрые предложения кровавой интифадой. Потом был так называемый саудовский "мирный план". Его сменила "дорожная карта". Ариэль Шарон провел одностороннее размежевание, отдав Газу на растерзание ХАМАСа. Наконец, часы попробовали сверить в Аннаполисе, саммит в котором был, как утверждал Эхуд Ольмерт, заранее "обречен на успех". Этот "успех" должны были обеспечить новые территориальные уступки, которые не снились теперь уже ни Бараку, ни Шарону. Но все потуги в итоге закончились национальным шоком. Для Израиля, во всяком случае.

Битва за Иерусалим

«Мир для нас означает уничтожение Израиля», - заявил Ясер Арафат сразу после подписания Норвежских соглашений. Этим словам он остался верен до конца. И завещал их своим ученикам. Тем не менее, это никого не смутило. Даже израильскую элиту, которая ради призрачного мира готова в любой момент отказаться от собственных принципов и идеалов. Помните, какую гневную реакцию вызвали у Биньямина Нетаниягу слова Барака Обамы о том, что Израилю придется вернуться к границам 1967 года? На самом деле, это вопрос практически решенный. Тут у "мирового сообщества", включая великие державы, полный консенсус.

Праведный гнев Нетаниягу был вызван не самой этой формулировкой, а опасением того, что предлагаемые "границы Освенцима" будет невозможно защитить. Однако после недавнего ракетного "фейерверка" из Газы стало понятно, что и нынешние границы, окруженные бетонными стенами, тоже не спасают. Понятие тыла, как такового, больше не существует. Ракеты могут с одинаковой степенью вероятности быть направлены в сторону как мебельной фабрики в Бат-Яме, так и ядерного реактора в Димоне или нефтегазовой платформы в Средиземном море. Все зависит от страха перед неизбежным возмездием. То есть насколько мощным может оказаться ответный удар.

Но для ответного удара требуется виза "международного сообщества". Его психологическое давление приносит результаты. Израиль все еще сомневается по праву ли ему принадлежит Иерусалим. От Иудеи и Самарии он уже почти отказался. Хотя глупые арабы не торопятся их аннексировать. Для них "спорная" земля - вся Палестина - от реки до моря. И они по-своему правы: если иудеи отказываются от Иудеи, то могут отказаться и от остальной своей территории. Это, кстати, вовсе не арабское изобретение. Схожей тактики придерживается и Европа. Она взяла на вооружение советский миф об "оккупации" и потрясает им, как жупелом. Но поскольку палестино-израильской войны не было, то не могло быть и оккупации "палестинских земель". Если кто их и оккупировал, то Египет с Иорданией, которые сами же от них и отказались. Поэтому европейское "негодование" ничего не стоит. Его цель - толкнуть Израиль на самоубийство, заставив самостоятельно уйти за "зеленую линию".

Кто уверен в своих силах, демонстрирует ее безо всякого стеснения. Остальным остается делать вид, что они не настолько глупы, чтобы делать большие глупости. Израиль потихоньку оттеснили на обочину, поставив перед выбором: либо наперекор всему остаться игроком в навязываемой ему геополитической игре, либо тихо забиться в угол, признав свою несостоятельность и ущербность. И пусть вас не вводят в заблуждение горячие заверения в дружбе и поддержке, время от времени раздающиеся по обе стороны океана. Всем этим заверениям грош цена. Мир объединился для решительной схватки. За Иерусалим. Он - сердце Израиля. В нем его сила. И нем его боль.

Иерусалим обильно омыт не дождями, а слезами. «Из десяти частей страданий девять в Иерусалиме и одна во всем остальном мире», - утверждает Талмуд. Городу три тысячи триста лет. Его древние мостовые топтали многие завоеватели, но со времен царя Давида он был столицей только еврейского народа. Больше здесь никто не уживался, что само по себе просто уникально. Вопреки лживой арабской пропаганде еврейское население Иерусалима всегда составляло большинство. Вот выборка за последние 175 лет. В 1844 году в городе проживало 7 120 евреев и пять тысяч мусульман. В 1876-м разрыв увеличился еще больше - двенадцать тысяч против семи с половиной тысяч. В 1896-м евреев уже было в три с лишним раза больше. Эта пропорция не изменилась ни в 1922-м, ни в 1931-м, ни в 1948-м, ни в 1967-м, ни в 1987-м годах. Примерно такая же раскладка и сейчас.
Сари Нуссейба, курировавший Иерусалим в правительстве палестинской автономии, заявил десять лет назад в своем интервью немецкому журналу "Der Spiegel": «Слеп тот, кто отрицает связь евреев с Иерусалимом». И добавил: «Было бы глупо с нашей стороны цепляться за право арабских беженцев на возвращение. У нас никогда не будет такого государства... Следует признать за евреями право на Храмовую гору, но при условии, что Израиль признает мусульманское присутствие в Иерусалиме». Израиль давно признал "мусульманское присутствие". Более того, делал и делает все для того, чтобы проживающие в нем конфессии чувствовали себя комфортно. Джимми Картер, которого никак не заподозришь в симпатиях к еврейскому государству, как-то заметил, что "Израиль без сомнения гораздо лучше заботится об охране священных мест Иерусалима, чем Иордания".

За всю свою многовековую историю Иерусалим никогда не был разделен. За исключением тех 19 лет, когда в Старом Городе хозяйничали иорданцы. В 1948 году Иорданский арабский легион под командованием англичанина Джона Багота, вошедшего в историю под именем Глабба Паши, захватил район, который сейчас называют "восточным Иерусалимом". Все евреи немедленно были изгнаны. Без каких-либо компенсаций, между прочим. Был запрещен и доступ к Стене Плача и прочим святыням иудаизма. В историческом Еврейском квартале было разрушено 58 синагог. Остальные превратили в конюшни и курятники. Через древнейшее еврейское кладбище на Масличной горе, насчитывающем две с половиной тысячи лет, проложили дорогу. Надгробные камни использовали для строительства мостовых и туалетов. Но ООН не издала ни одной (!) осуждающей резолюции. Лицемерный мир сам поставил на свое чело каинову печать.

Пиар во время чумы

Во времена вселенского раздрая слово удесятеряет силы. Но силу слова часто подменяют силой голоса. А когда слово не бьет, то и палка не поможет. Тут Сократ, безусловно, прав. Но и ему, Сократу, не могло даже прийти в голову, что двусмысленность одних слов чаще всего компенсируется бессмысленностью других. Простим философу наивность: он родился, когда политический капитал еще не имел столь ярко выраженной денежной стоимости. А независимая, неподкупная и безукоризненно честная журналистика ждала своего печатного станка. Счастье Сократа, что ему не дано созерцать сгнившие на корню плоды печатной "истины". Газетный "голливуд" - важнейший вид современного искусства. Искусства лжи.

Не успела Генассамблея ООН признать палестинскую автономию государством, как угодливая мировая пресса, словно вышколенная служанка, бросилась обслуживать новую "госпожу". Причем безо всякой надежды на награду. "Уж не пытается ли Нетаниягу похоронить план "двух государств"? - задается вопросом британский еженедельник "The Time". И предупреждает, что "поселения Судного дня" снова взорвут хрупкую ближневосточную тишину и не принесут Израилю никаких дивидендов. «Пора, наконец, понять, что палестино-израильский конфликт - это, прежде всего, чисто земельный конфликт», - пишет "эксперт-географ" Данни Сейдеманн. - И после 29 ноября палестинцы уже никогда не позволят израильтянам строить еврейские поселения на своей земле».

Оставим эти "земельные" стенания на совести "эксперта-географа". В автономии достаточно бросовых земель, которые начнут плодоносить, если приложить руки. И израильский опыт. Последний международный конгресс по вопросам преодоления мирового продовольственного кризиса проходил не на берегах Амазонки или Нила, а в... пустыне Негев. Почему? Потому что в крохотном Израиле только 20 процентов (да и то с большой натяжкой) земель пригодны для сельскохозяйственного производства. Причем половина из них нуждается в орошени. Зато урожай здесь с каждого гектара в 30 раз больше среднемирового. Страна не только полностью удовлетворяет собственные потребности в продуктах питания, но и ежегодно экспортирует их на миллиарды долларов. В том числе в страны, где чернозема больше, чем песка на дне Средиземного моря.

Об этом вы в газетах не прочитаете. Ибо у "экспертов-географов" иная цель: как можно сильней опорочить Израиль, который вместо того, чтобы тихо почить на радость всем своим врагам, живет и процветает. И это получается у них неплохо. "The New York Times" разродилась редакционной статьей под заголовком "Стратегическая ошибка Нетаниягу". В чем же эта его ошибка? В ответ на демарш Махмуда Аббаса он пошел на "близорукий" шаг, решив соединить Маале Адумим с Иерусалимом. И эти "карательные меры в отношении единственного официально признанного представителя палестинского народа" приведут к разрушительным последствиям. Поскольку "навредят, прежде всего, Израилю и еще больше ослабят посреднические усилия Соединенных Штатов".

Чистый пиар во время чумы. "Единственного официально признанного" почему-то не признают даже в Газе. А любые "посреднические усилия" Вашингтона постоянно гасит не то Брюссель, не то Каир, не то Москва, не то Тегеран. Этого не видит ни "The New York Times", ни продолжающая тему испанская "El Pais", вышедшая с кричащим заголовком "Палестинское государство пристрелили из милосердия". Сами "палестинцы" не могут понять причины шума и требуют "удны", то бишь пятидесятипроцентной тишины. Потому что это для европейцев застройка пустырей - гвоздь в крышку гроба "мирного процесса". А для Аббаса разрушение уже построенного - гвоздь в крышку гроба Израиля. Отсюда и такие страсти вокруг безжизненного плоскогорья с видом на Мертвое море.

Ближе всех к истине подошел журнал "The New Republic", отбросивший в сторону газетную "дипломатию" и опубликовавший статью исполнительного директора Вашингтонского института ближневосточной политики Роберта Сэтлоффа с красноречивым заголовком "Конец сороколетнего мира между Израилем и арабскими странами". По мнению автора, операция "Облачный столп" стала началом новой эры на Ближнем Востоке. «После войны Судного дня, - пишет Сэтлофф, - в которой Израилю противостояли 12 арабских стран, напасть на него больше не решался никто. Если и приходилось воевать, то только с негосударственными, а стало быть незаконными, структурами».

За это время Израиль из почти обанкротившейся страны "третьего мира" превратился в региональную экономическую и высокотехнологическую сверхдержаву. Но сейчас формируется "новый" Ближний Восток. С угрозой иранской гегемонии и расцветом радикального суннитского экстремизма, способного похоронить союзные Америке арабские монархии. И крайне важно "не допустить, чтобы ХАМАС столнул в пропасть умирающую палестинскую автономию, объявившую себя государством". А для этого необходимо "укрепить американо-израильское сотрудничество". Потому что "любой удар по безопасности Израиля станет ударом и по безопасности Соединенных Штатов".

В принципе Сэтлоффа можно было и не цитировать. Ибо то, что он говорит, трудно назвать откровением. Но ведь и "сумасшедший Сократ", как называли Диогена, тоже бродил по улицам средь бела дня с фонарем, приговаривая: "Ищу Человека!" Мир и сегодня стоит перед той же дилеммой: политиков хоть пруд пруди, но нет Человека, способного сделать этот мир достойным для проживания. А желающих снова взять в руки фонарь Диогена что-то не видно. Проблема не с фонарями. Проблема с Диогенами.

Синдром безголовой курицы

Железными нервами наделены, как правило, люди с золотым характером. Но и железные нервы ржавеют. Накануне "судьбоносного" для Палестины решения Биньямин Нетаниягу и Авигдор Либерман объехали почти всю Европу в надежде убедить "пламенных борцов за мир" не пускать под откос полусгнивший от времени паровозик по имени "Ословский процесс". В Иерусалим они вернулись в приподнятом настроении. Правда, это их чуть ли не праздничное настроение разделяли далеко не все. Очень настрожила, к примеру, реакция Франсуа Олланда, который обвинил израильского премьера в том, что тот демонстративно отправился на мемориальную церемонию, посвященную памяти жертв терактов в Тулузе. Французский президент усмотрел в этом "недружественный шаг", предпринятый исключительно в политических целях.

Еще больше возмутило "друга Франсуа" то, что Нетаниягу поднял вопрос об иранской ядерной программе. Хотя и знал, что в Париже эта тема крайне непопулярна. «Да он просто одержим Ираном», - пожаловался Олланд журналистам, которые просили его рассказать об итогах скоротечного визита израильского гостя. Однако журналистов, прежде всего, интересовало, как будет голосовать Франция на Генассамблее ООН. Олланд от прямого ответа уклонился, дав лишь понять, что европейские страны, скорее всего, воздержатся. Многие и в самом деле воздержались. Зато Франция проголосовала за ближневосточный "Ватикан". Израильский посол в Париже Йоси Гал заявил, что это решение "не стало для нас неожиданностью". И на двусторонних отношениях это никак не отразится. Они как были, так и останутся "отличными". Через несколько дней его вызвали во французский МИД и отчитали, как мальчишку. За "незаконные поселения", мешающие превратить Иерусалим в Аль-Кудс. Но Йоси по-прежнему любит Францию.

"Продуманное, взвешенное и выстраданное решение", как назвала его римская газета "Corriere della Sera", приняла и Италия, которая тоже голосовала за предоставление палестинской автономии стасуса государства-наблюдателя ООН. После чего председатель Совмина Марио Монти как ни в чем не бывало позвонил Нетаниягу, чтобы заверить его, что "теплые отношения между Италией и Израилем не претерпят изменений". Что было дальше? Правильно. Итальянский министр иностранных дел Джулио Терци вызвал израильского посла и прочитал ту же мораль, которая была прочитана в Париже, Лондоне, Мадриде, Копенгагене, Стокгольме и прочих европейских столицах.

За этим демаршем, считают в Иерусалиме, стоит Вашингтон. Барак Обама, учитывая настроения, царящие в Конгрессе, не хочет идти на прямую конфронтацию с Биньямином Нетаниягу. Он решил "отойти в сторону" и "не спасать Израиль от последствий его собственных решений". Об этом пишет еженедельник "Newsweek". Пусть руки несговорчивому израильскому премьеру выкручивают европейцы. А когда Иерусалим по-настоящему ощутит всю болезненность международной изоляции, то сам будет вынужден изменить свой "самоубийственный курс". Эта новая ближневосточная стратегия Белого дома прошла обкатку в ноябре. Пока Хиллари Клинтон решительно переводила военную нервотряску в дипломатическую нервоутряску, Биньямин Нетаниягу корил ее за то, что Соединенные Штаты не предпринимают почти никаких усилий, чтобы удержать Махмуда Аббаса от односторонних действий, перечеркивающих, по сути, все усилия по достижению мира.

Играть политическое соло можно только на натянутых нервах. И Хиллари умело этим воспользовалась. Для измордованных миром израильтян пусть даже маленькая передышка от нервотряски гораздо дороже дешевых, хотя и далеко не безобидных интриг Абу-Мазена. Когда удары следуют один за другим, на них уже не обращаешь внимания. Просто молча ждешь, гадая, кто нанесет следующий - ХАМАС, Аббас, ООН, прилипчивая, как банный лист, Европа, непредсказуемая с недавних пор Америка, местные арабы или собственные "полезные идиоты". Вашингтон проголосовал, как надо, и умыл руки. Сенаторы пообещали перекрыть "палестинцам" финансовый кислород. Белый дом, в свою очередь, разъяснил Конгрессу, что автоматического сокращения помощи Абу-Мазену, а тем более санкций против него не предвидится, поскольку они "не выгодны, прежде всего, Израилю".

Выступая на так называемом "Форуме Сабана", Хиллари Клинтон посоветовала Биньямину Нетаниягу "на деле продемонстрировать свою приверженность миру" и "помочь Махмуду Аббасу в это непростое для него время", потому что другой "альтернативы ракетам и интифадам" нет. Надо полагать, он прислушается к этому совету. Дабы избежать ненужной конфронтации с Вашингтоном. Да еще перед выборами. Во всяком случае, Иерусалим уже намекнул, что "продолжение строительства на территориях напрямую зависит от того, как будет развиваться переговорный процесс", и в любой момент "может быть заморожено". Это напоминает синдромом безголовой курицы. Когда ей отрубают голову, она еще какое-то время продолжает бежать, пока не падает бездыханной. Политикам, слава Б-гу, головы не отрубают, но они тоже бегут до полного изнеможения.

Комментируя новую ближневосточную реальность, бывший американский посол в ООН Джон Болтон заявил в интервью каналу "Fox News", что если бы Америка действительно не хотела, чтобы Палестина стала государством, она бы этого не допустила. И в качестве примера сослался на Джеймса Бейкера. «20 лет назад, - сказал он, - госсекретарь Бейкер настоял на том, чтобы Вашингтон прекратил платить взносы - ни в виде благотворительных пожертвований, ни от доходов, облагаемых налогами, - никаким международным ассоциациям и организациям, способствующим изменить существующий статус Организации освобождения Палестины. И это сработало». Насколько удачен этот пример, судить не берусь. Только почему Америка должна делать то, что может и должен сделать Израиль?

Если одна из сторон грубо нарушила заключенные соглашения, то вторая вправе считать себя свободной от их выполнения. У Израиля было достаточно возможностей похоронить навязанные ему тем же Бейкером Ословские договоренности. И когда Арафат развязал кровавую интифаду, и когда начались ракетные обстрелы из Газы, и когда палестинскую автономию приняли в ЮНЕСКО. Но Иерусалим ни разу не воспользовался своим правом. Не воспользуется и сейчас, хотя здравый смысл подсказывает: необходимо первым делом немедленно освободиться от "норвежской кабалы". Ибо следующим "палестинским" шагом станет новая интифада. А следующим европейским шагом - признание ХАМАСа легитимным "национально-освободительным движением". Остановить эту "коррозию" совести можно лишь приостановив свое членство в полностью дискредитировавшей себя ООН.

В тёмные времена трудно уйти в тень. Американцы тоже сильно рискуют. Попытки свалить Нетаниягу, отмечает тот же "Newsweek", могут привести к власти людей, настроенных гораздо решительней и бескомпромиссней, чем нынешний израильский премьер. И общество готово безоговорочно принять их. Тогда Вашингтон вынужден будет вернуться к старой стратегии. Но это может оказаться слишком поздно. «Время - ткань, из которой состоит жизнь», - утверждал один из американских "отцов-основателей" Бенджамин Франклин. А наша жизнь более-менее предсказуема, поскольку делится на три поры времени - довоенную, военную и послевоенную. И границы между ними настолько размыты, что, засыпая в одном времени, можно проснуться в другом. Или не проснуться вообще. Ведь сон - всего-навсего какая-то часть смерти. Остальное - суета сует и ловля ветра, как учил мудрый Соломон.