Провал усилий Джона Керри приблизить израильтян и палестинцев к мирному соглашению учит, что получается, если вы видите мир, каким его хочется видеть, а не таким, каким он является на самом деле.
Хорошая новость в том, что политических переговоров не было бы вовсе, если бы не Джон Керри. Но это в то же время и плохая новость. Керри был заинтересован в этих переговорах гораздо больше израильтян или палестинцев. Американский госсекретарь угодил в одну из классических ловушек, подстерегающих посредников в переговорах: он был убеждён в насущной необходимости своего личного участия в этом процессе и сильно переоценил свои возможности в достижении прорыва.
Я работал с несколькими его предшественниками и никогда не видел такого самоуверенного госсекретаря, как Керри. Из-за своего желания, решительности и неколебимой веры в решение «2 государства», Керри ошибся в понимании своей роли в 3-х аспектах. Он думал, что время самое подходящее – и ошибся; он думал, его сила убеждения сможет сдвинуть переговорный процесс – и в этом ошибся; он думал, что это последний шанс – и в этом тоже ошибся…
Выбор времени
С точки зрения Керри, выбор времени действительно выглядел как возможность. Президент Обама, которому необходимо было сосредоточиться внутри-американских проблемах, передал многие свои полномочия своему министру иностранных дел. Надо было многими вещами заниматься: множество международных конфликтов: тут и Россия, и Иран, и Сирия, - которые превратились в более горящие в период его президентской каденции.
Однако если бы это и было самым подходящим временем с точки зрения Джона Керри, то оно никак не подходило ни Нетаниягу, ни Махмуду Аббасу (Абу-Мазену). Факт, что первый этап переговоров, предназначенный для прямых контактов между сторонами, не сработал, и это должно было стать предупреждающим сигналом для Керри, не будь он столь уверен в своём пути. Израильский глава правительства, занятый иранской угрозой, никогда не рассматривал себя в роли «отца-основателя палестинского государства», никогда не захочет и не сможет принять болезненные решения, - будь то границы или раздел Иерусалима, - необходимые для достижения соглашений. Также и Аббас, пребывая в ловушке упрямого палестинского консенсуса по тем же вопросам, не мог предложить ничего Керри.
В отсутствие каких бы то ни было стимулов или срочности для достижения соглашений переговоры превратились в мероприятие Джона Керри гораздо в большей степени, нежели в насущный вопрос сторон. К весне усилия Керри превратились из стремления к достижению соглашений в стремление продолжать переговоры ради самих переговоров. В итоге он не смог достичь даже этого.
Умение
Уверенность Керри в том, что настал его час для достижения прорыва, привела к чрезмерной вере в своё умение и возможности. С любой точки зрения проводимый им процесс был чем-то вроде спектакля одного актёра. Будучи в прошлом американским сенатором, участвовавшим в переговорах с израильтянами, арабами и «палестинцами», Керри не без оснований чувствовал себя специалистом в этих вопросах. Близко знающие его люди свидетельствуют о его редкой способности прислушиваться к тому, что говорят другие. Но когда он окружил себя группой своих советников, которых он привел из Сената, группой, не привыкшей спорить с решительным боссом, он стал пленником собственного характера, он сам планирует для себя процесс, в одиночку его анализирует.
Люди, близко знакомые со всеми переговорами, рассказали, что Керри почти не советуется со специалистами и вообще не советуется с теми, кто относится скептически к самому процессу. Джеймс Бейкер имел обыкновение дать своим советникам спорить друг с другом, также вела себя Мадлен Олбрайт. Они извлекали из этих дискуссий то, что считали достойным их внимания, игнорируя всё остальное. Но Керри погрузился в сущность переговоров со всей горячностью и самоуверенностью, коих мирный процесс не знал со времён Джимми Картера.
Керри, по всей видимости, полагал, что слишком сильные колебания и многократные занятия анализом привели мирный процесс к параличу. Единственный путь обойти тупик – это игнорировать сомневающихся, обсуждать тему напрямую с лидерами, неустанно подталкивая их к цели, какую он для себя обозначил. Такая ставка на всю кассу могла принести плоды, если бы только стороны были заинтересованы и готовы взять на себя риск.
Никто из многочисленных предшественников Керри, занимавшихся мирным процессом (Джордж Шульц, Джеймс Бейкер, Лоренс Иглбергер, Уоррен Кристофер, Мадлен Олбрайт, Колин Пауэлл, Кондолиза Райс, Хилари Клинтон), не намеревался, подобно ему, силой подталкивать события и рисковать своей репутацией, политической силой и доверием к себе (исключением из этого был Генри Киссинджер, движимый войной Судного дня). Они слишком сомневались, неоднократно колебались, стоит ли продвигать переговоры и как, при этом они так или иначе зависели от окружающих их помощников и их анализа происходящих процессов.
Разумеется, эти балансы и тормоза могут ограничивать всесилие госсекретаря, но они же удерживали американскую политику близко к реальной ситуации. Даже Бейкер, весьма преуспевший на Мадридской конференции в 1991 году, не посетил Ближний Восток в течение первых 2 лет пребывания на посту – он знал, что у него нет шанса подойти достаточно близко к достижению израильско-палестинского соглашения. У нескольких из вышеупомянутых госсекретарей была база получше, чтобы добиться мира – ведь они работали с израильтянами, палестинцами, иорданцами и сирийцами, готовыми к болезненным уступкам, а может, и к достижению реального мира.
Мы не знаем, что обещали стороны Керри касательно границ палестинского государства, признания Израиля как еврейского государства и по вопросу беженцев. Мы не знаем даже приблизили ли переговоры стороны к той позиции, которая позволила бы соглашение. Керри удалось привести лидеров сторон к соблюдению тишины в СМИ во всём, что касается сути переговоров. Я слышал 2 рассказа от людей, осведомлённых в происходившем на переговорах. Первый рассказал о солидном продвижении во всём, что касалось существа дела. В то же время второй говорил о полном отсутствии реального продвижения. Но одно мы действительно знаем: в результате 9 месяцев интенсивных усилий процесс перешёл от попыток достичь соглашения, которое бы включало границы, вопросы безопасности, беженцев и Иерусалима, к обсуждению темы соглашения в самых общих рамках. В конечном итоге дело дошло до пропащей борьбы за продолжение переговоров.
(на карикатуре: после 9 месяцев (переговоров) - "Это была вымышленная беременность")
Тот, кто взвалил на себя это ремесло посредника, должен верить в себя. Но невозможно, утратив всякую перспективу, чересчур верить в себя и думать, что переговоры - это вопрос личности и межличностных отношений. При самых лучших намерениях Керри заплутал в дебрях убеждённости «Я МОГУ!», тогда как лидеры и участники переговоров твердили: «Нет, ты не можешь».
Будучи посредником, вы долгие часы проводите с этими лидерами. Они поощряют вас, создавая впечатление готовности рассмотреть некие изменения и компромиссы, которые выглядят чем-то новым, несущим исторический потенциал даже в чувствительных вопросах. Они обязуются не раскрывать того, что услышали через вас от другой стороны. И вы убеждены, что что-то вы можете, что можно - благодаря вам - продвинуть лидеров вперёд к определённой точке. Поэтому вас соблазняет желание верить в свои возможности достичь того, чего ваши предшественники не смогли. Легко понять, когда вы склонны игнорировать иные факторы, необходимые для успеха переговоров больше, чем ваша сила убеждения - имеется в виду в первую очередь местная политика и национальные интересы. В сущности, вы забываете о высказывании, приписываемом Шарлю де Голлю: кладбища полны людьми, которым, казалось, нет замены.
Я видел происходившее с израильской и палестинской делегациями во время тайных переговоров в Швеции в мае 2000 года и с Биллом Клинтоном после его успеха при наведении мостов между Нетаниягу и Арафатом на конференции в Уай в октябре 1998 года. Президент завершил конференцию, оставив сильное впечатление на израильтян, на палестинцев, на нас и на себя своими способностями и чудесными личными качествами в деле посредничества. Палестинцы были изумлены, когда он на память перечислил имена их важных заключённых, сидящих в израильских тюрьмах. Израильтян восхитило его обязательство по вопросу безопасности Израиля и готовность использовать ЦРУ для установления израильско-палестинского сотрудничества в деле безопасности.
Одним из составляющих решения Клинтона созвать в июле 2000 года вторую Кэмп-Дэвидскую конференцию (на сей раз Арафат испугался риска, тогда как Барак изъявил готовность к компромиссам) была уверенность, что благодаря силе убеждения он сможет довести стороны до окончательного соглашения. У нас (Америки) не было никакой стратегии, когда мы явились в Кэмп-Дэвид, кроме наличия Клинтона - нашего секретного оружия. Которого, что не удивительно, оказалось недостаточно. Также не было достаточно уверенности Керри в своих талантах убедить израильтян и палестинцев принять решения, которые они не хотели принимать.
Шанс
Вера и убеждённость Керри создали ловушку «последнего шанса». Своего рода криками «Волк, волк!», Керри заявил миру, что если не будет достигнуто решение «2 государства», то в результате случится катастрофа. Керри запугивал третьей интифадой, тем, что для Израиля, как еврейского государства, наступит конец, угрожал международными бойкотами и даже превращением Израиля в государство апартеида.
"Если не будет решения о 2 государствах, то будущее, вне всякого сомнения, будет весьма мрачным и беспросветным". Но вопрос не в том, верит ли Керри верит во все эти страсти, а в том, считают ли так обе стороны. Керри не может запугать лидеров Израиля и палестинцев так, что побудит их делать то, чего они не хотят. Когда он так выражается, он превращает американскую силу и решимость в пустышку, в особенности если Белый дом не поддерживает его.
И вообще в отличие от того, что Керри постоянно твердит, переговоры, которые велись в последние месяцы, не являлись последним шансом на мир на Ближнем Востоке. Такие речи Керри свидетельствуют о степени нарциссизма и отсутствии перспективы. Если это действительно последняя возможность, из этого вытекает, что у президента и его способного госсекретаря возникают затруднения: почему вы не сделали израильско-палестинский конфликт главной целью американской внешней политики, почему не делаете всё – рискуя всем! – чтобы принести соглашение? Ответ более, чем ясен.
Когда мирный процесс возобновится, а это произойдёт, США должны будут позаботиться о том, чтобы переговоры происходили между сторонами, по крайней мере, в той же степени, что в Вашингтоне, и чтобы были приняты во внимание слова Шарля Мориса Талейрана, предостерегавшего дипломатов: прежде всего не слишком воодушевляйтесь!
(Арон Давид Миллер - вице-президент Международного исследовательского центра им. Вудро Вильсона, был советником по Ближнему Востоку ряда гос.секретарей от Республиканской и Демократической партий)
(«The Washington Post», "Макор ришон» 06.06.14)
Перевела Фаня Шифман
МАОФ