С одной стороны, совершенно не хочется вмешиваться. Ведь жертвы - наши враги, и именно так они повели бы себя в случае их победы над нами. Ведь это звери, а не люди. Если бы, не дай бог, они смогли нас победить, то все стороны сирийского конфликта стали бы жечь, резать и насиловать нас так же, как они творят это друг с другом.

Значит дать им спокойно убивать друг друга? Моральное чувство твердит, что не вмешиваться нельзя. Ведь погибают люди. Невинные дети. Может ли страна евреев, которые 70 лет назад взывали к совести человечества, остаться в стороне, когда творятся такие ужасы? Разве еврейский народ не должен встать на сторону морали?

Оказывается, бегство от самоидентификации приводит в конце концов и к потере морали, и к утрате безопасности.

Как это получилось? В самом начале боев самое логичное и естественное, чего можно было бы ожидать от наиболее развитого и сильного государства региона, на границе которого творятся все эти ужасы, это ответственная позиция и вмешательство для предотвращения катастрофы.

Конечно, мы не хотим подвергать опасности наших детей в чужой войне. Но представим, что Израиль с самого начала боев выделил бы определенную зону Сирии как нейтральное убежище, обеспечил бы ее безопасность, защитив потенциальным огнем (артиллерии и ВВС), сбросил бы туда палатки, гуманитарную помощь, развернул бы там полевой госпиталь (на международной базе) и тому подобное.

Возможно, что после такого вмешательства в небе над Голанскими высотами продолжали бы, как и раньше, летать только израильские самолеты, а не российские, как это происходит сегодня.

То есть, описанная выше стратегия не только была бы высокоморальна, но и сохранила бы наши стратегические позиции. Из-за того, что Израиль не принял такой стратегии, в образовавшийся вакуум влез «русский медведь», и наши ВВС уже не могут свободно летать, а если еще добавить сюда намечающийся роман Путина и Трампа, станет понятно, что Голанские высоты – одна из следующих Амон (вспомним, что Нетаниягу в прошлом уже соглашался отступить с Голанских высот к озеру Кинерет).

Политики всегда предпочитают изоляцию вмешательству в чужой конфликт. Демонстрации матерей, чьи дети-солдаты погибли в результате военных действий, не сулят политикам ничего хорошего. Народ Израиля привык к тому, что применение силы становится легитимным, только когда на нас нападают. Иначе говоря, в Израиле, не уверенном в себе и своей идентификации, лишь оборонительные войны получают поддержку большинства, да и то неустойчивую. На израильской повестке дня вообще не стоят общестратегические соображения, для которых требуется применить всю военную мощь.

Такой близорукий подход всегда, без исключений, приводит в конце концов к большей военной вовлеченности, большему числу убитых и раненых и большей опасности для страны.

Ведь никто не обвиняет Эхуда Барака за его бегство из Ливана и за последствия: град ракет, падающих на север Израиля. Шарона также не обвиняют в том, что с руин уничтоженного им Гуш-Катифа на Тель-Авив запускаются ракеты. Зачем же премьер-министру подвергать опасности свое кресло ради стратегических интересов страны? Ну и что, если каждая существенная цель в Израиле сегодня под прицелом ракет из южного Ливана? Вы слышали, чтобы кто-нибудь об этом говорил? Чтобы кто-то спрашивал, как дошли мы до жизни такой?

Почему же это случилось? Почему Израиль не вмешался в происходящее на своей северной границе? Неужели нам безразлично избиение младенцев? Или мы разучились стратегически мыслить?

Нет, мы просто не чувствуем своей принадлежности к региону. Израиль избегает самоидентификации и страстно жаждет международной легитимации. Он и не думает вести себя, как важнейшая держава региона, несущая ответственность за происходящее и имеющая интересы вне своих границ.

Отсутствие идентификации мешает стратегической политике, или, как сказал когда-то Киссинджер: «У Израиля нет внешней политики, только внутренняя».

Перевод с иврита Н. Буряковской

Моше Фейглин - лидер движения "Зеут"

Опубликовано в блоге Моше Фейглина в ФБ
https://www.facebook.com/MFeiglin.ru/posts/1837450563166273