Автор - психиатр, психофизиолог, доктор медицинских наук
Выборы премьер-министра закончены - необходим тщательный анализ
ситуации во всех аспектах. Аспектов много, и, чтобы не делать статью
слишком длинной, я постараюсь изложить их в форме тезисов, каждый из
которых может быть раскрыт более подробно.
1. Большинство левого истеблишмента не хочет потерять страну и не
желает отдать власть в Израиле Арафату. Поэтому сегодня
все "архитекторы Осло", от Переса и Бейлина до Сарида, категорически
высказываются против возвращения арабских беженцев. Левая верхушка
готова была отказаться от контролируемых Израилем (и необходимых для
нашей безопасности) территорий и уничтожить поселенческое движение,
ибо такое развитие событий нанесло бы невосполнимый удар по
самосознанию правого лагеря. Но было бы ошибкой предположить, что
нынешние левые, войдя в правительство, станут патриотами, как их
предшественники Бен-Гурион и Голда Меир. Сегодняшние левые лидеры
несопоставимы с основателями государства по масштабу личности и
уровню одаренности.
Уничтожение страны отнюдь не входило в планы нынешних лидеров левых.
Эти люди полагали, что у них и у мафиозной банды, именуемой
палестинским руководством, цели совпадают. "Миротворцы" не кривили
душой, предлагая Арафату выгодную сделку, на которую на его месте
охотно пошли бы сами. Но они совершенно не учли разницы в
национальной психологии. Жаботинский предупреждал: в отличие от
левого истеблишмента, у арабов есть идеалы, и исчезновение Израиля
относится к числу их устремлений, а вовсе не является фигурой
пропаганды. То, что левые лидеры считали взаимовыгодным компромиссом,
для палестинцев явилось всего лишь признаком слабости и сигналом к
увеличению давления. Арабы не могли бы во имя добрососедских
отношений отказаться от чего-то, что им уже принадлежит. В
соответствии с законами психологии, они не в состоянии представить,
что кто-то другой готов отказаться от собственности добровольно. Для
арабов это означает, что этот кто-то не может свои интересы защитить
-
следовательно, с его интересами и считаться не нужно.
2. Когда после щедрых предложений Барака в Кэмп-Дэвиде Арафат начал
войну, левые впервые растерялись. Они почти единодушно заявили, что
у
них больше нет партнера для переговоров. Эта непосредственная реакция
более всего убеждает меня в том, что до этого момента они и впрямь
видели в Арафате партнера - не по установлению истинного мира,
разумеется, а по деморализации населения и разделению власти. Это
было партнерство мафиозных групп, и вдруг левый истеблишмент
усомнился в добросовестности второй стороны -уже, казалось бы,
полностью купленной. Признание, что партнера нет (и не было) влечет
за собой ряд далеко идущих выводов. Оно означает, что необходима
жесткая реакция на агрессию. Оно означает, что договор в Осло был
ошибкой, совершившие эту ошибку должны уступить власть.
Арафат в Осло был восстановлен в статусе партнера. Нам говорят, что
мир заключают с врагом. Но палестинский лидер нарушил все
договоренности, в том числе обязательство не использовать оружие в
период мирного процесса. Тем не менее левыми была проявлена
готовность идти на максимальные уступки (кроме тех, которые приведут
к немедленному исчезновению страны, например, на открытие границ для
палестинских беженцев). Поскольку стало очевидно, что население не
поддержит эти уступки, было решено поставить страну в условия
перманентного террора. С точки зрения здравого смысла нельзя
объяснить:
- пассивность армии, которая даже не оккупировала находящуюся
формально в зоне израильского контроля и заселенную христианами
деревню под Иерусалимом, из которой систематически обстреливается
Гило, хотя мирным населением деревни оккупация приветствовалась бы;
- упорное нежелание нанести прицельные удары по военным формированиям
палестинцев;
- продолжение снабжения автономии горючим, электричеством и финансами;
- разговоры о том, что у нас нет другого партнера, кроме Арафата. Это
так же остроумно, как если бы в 1940 г. Черчилль объяснял народу, что
у него нет другого партнера, кроме Гитлера, и надо продолжать
переговоры, несмотря на обстрелы Лондона. Только заинтересованностью
элиты в продолжении войны и в ее завершении на капитулянтских
условиях можно объяснить политику поощрения агрессора.
3. Война действительно может начаться вопреки желанию наших соседей,
если мы и дальше будем демонстрировать слабость. Наши неспособность
и
нежелание защищаться служат безусловным стимулом агрессии против нас,
повышают энтузиазм палестинцев и уменьшают возможности вменяемых
арабских лидеров удерживать ситуацию под контролем. На протяжении
всех лет существования Израиля только его репутация страны, готовой
на жесткую реакцию на любую агрессию, эту агрессию предупреждала.
Каждый раз, когда мы отступали от этого принципа, мирная жизнь
заканчивалась. Шестидневной войны не было бы, если бы Израиль жестко
отреагировал на оккупацию Синая Египтом. Только наша нерешительность
и неоправданная надежда на переговоры привели к консолидации арабских
государств и сделали неизбежными боевые действия. В 1973 г. Израиль
не желал замечать усиленную подготовку египетских войск -это было
расценено как наша слабость и привело к войне. Парадокс: чем в
большей степени мы демонстрируем готовность к отпору при любом
нарушении наших интересов, тем больше шансов на сохранение мира; чем
больше выказываем миролюбие и готовность простеть врагам их агрессию,
тем ве-роятаее начало войны. Такова специфика нашего региона, не
похожего на современную Европу.
4. Нам говорят, что мы не можем противопоставлять себя Америке и
Европе и должны подчиниться их требованию: заключить мир ценой
многочисленных уступок врагу (ибо Арафат очевидный враг и этого не
скрывает). Только тогда наши цивилизованные друзья позаботятся о
соблюдении интересов Израиля. Но никто и никогда не заботится об
интересах тех, у кого недостает мужества позаботиться о себе. В 1967
г. нам не помогло бы ни одно государство (американцы готовились
эвакуировать евреев, которые уцелеют, в лагеря на Кипре), а в 1973
г. "воздушный коридор" был открыт лишь после того, как Голда Меир
намекнула, что в состоянии отчаяния мы прибегнем к экстраординарным
мерам. Европа и Америка строят большие планы относительно нашего
региона. Мы находимся в эпицентре экономических преобразований, и
очень серьезные силы стремятся добиться спокойствия здесь любой ценой
(включая наше исчезновение с карты). И именно поэтому, исходя из
своих интересов, они прислушаются к нам лишь тоща, когда мы дадим
понять, что во имя самосохранения готовы пойти на серьезное
обострение ситуации и, если что-то будет угрожать нашему
существованию, мы ни перед чем не остановимся. Только в этом случае
могущественные патроны прекратят давление на нас, сочтя это
неоправданным, и начнут искать иные способы решения конфликта - не
за
счет интересов Израиля. Такова политическая реальность в нашем мире,
где все серьезные политики знают, что Израиль - жертва агрессии, но
делают вид, что не понимают этого. По счастью, мы не Сербия, и при
нашей твердой позиции мир быстро поймет, что намного дешевле
обойдется не обострять конфликт. Мы не допустим второй Катастрофы,
если дадим понять, что она станет всеобщей. Новая администрация
Белого дома не склонна продолжать политику давления, которую проводил
Клинтон, и готова прислушаться к нашим аргументам.
5. Однако левый истеблишмент никогда не будет стоять на твердых
позициях просто потому, что это равнозначно признанию им своей
глобальной ошибки. Но готовы ли окончательно определиться признанные
лидеры правого лагеря? Мы не слышим от них однозначных заявлений, и
это создает у многих ощущение безнадежности. Есть впечатление, что
и
правые лидеры после очевидного провала мирного процесса склонны
играть в политиканские игры. Нация проголосовала за Шарона, тем самым
безо всяких оговорок осудив курс левого истеблишмента. Но новый
премьер-министр уже создает правительство национального единства.
Получается буквальная материализация шутки из юмористической
газеты "Бе-сэдер?": "Скидка избирательной компании: выбираем из двух
зол меньшее - большее зло получаем в подарок". Между тем
альтернативой "мирному процессу" и неизбежно вытекающей из него
большой войне может быть только ясное заявление, что процесс этот
закончился, что Арафат с его бандой партнерами по переговорам для нас
не являются, и мы будем поступать с ними по законам военного времени.
Нас спрашивают, что делать с палестинцами: им же нельзя давать
израильское гражданство, но если мы аннексируем территории до
Иордана, то будто бы нельзя и не давать, оставаясь демократической
страной. Наш ответ должен быть однозначным и простым. Палестинцы
декларируют свое желание уничтожить нас, и шанс на это резко
возрастет, если они получат право на избрание своих депутатов в кнес-
сет. Как уже стало ясно, в этом случае они заручатся поддержкой
значительной части арабских граждан Израиля и уже избранных ими
арабских депутатов кнессета - даже вопреки истинным интересам этих
граждан, просто в силу неумолимой логики развертывающегося процесса
уничтожения Израиля. Но наше право на существование как еврейского
государства и как народа мы должны поставить выше их права на
самоопределение. Не мы им угрожаем уничтожением, а они нам. К
сожалению, необходимость нашей самозащиты для предотвращения
очередной катастрофы включает как обязательное условие и ограничение
палестинцев в гражданских правах, и контроль армии над территорией
до
реки Иордан. Как показали последние события - с непрекращающимся
террором, судами Линча и все возрастающими претензиями палестинского
руководства, -альтернативы военному положению пока не существует. Те
палестинцы, которые не согласны удовлетвориться автономией с
самоуправлением, но без армии и без влияния на внешнюю и внутреннюю
политику Израиля, должны поискать себе другую страну. У них такая
возможность есть, у нас ее нет.