Сегодня с утра был в БАГАЦе. Требовал, что бы отменили специальный параграф в регуляциях по назначению судей, делающий обсуждения и протоколы комиссии по назначению судей автоматически секретными, пока сама комиссия не решит обратного. С законом дело обстоит просто. Закон уполнамачивает комиссию по назначению судей "самой решать процедуру своих обсуждений". Под эту "процедуральную" музыку комиссия решила присвоить себе секретность, ссылаясь на то, что это "процедура" такая. Было это в 1984 году, про Закон о Свободе Информации тогда еще слышно не было, вот и припроцедурили себе секретность. Тогда секретность была полной и безоговорочной.
В 1993-ем пару журналистов подала в БАГАЦ и спросила "какая вам секретность, ребята?" БАГАЦ сказал "чо гоните, написано в законе, что процедуру обсуждений комиссия будет решать сама, вот и процедура у нас такая".
С тех пор приняли закон о Свободе Информации. Право на получение инфы от общественных организаций и учреждений (в рамках принятых законом ограничений) стало одним из основным гражданско-политических прав. В 2006 я начал орать, что секретность это не процедура, это суть, и решение делать или не делать обсуждения комиссии по назначению судей секретными должен принимать кнессет в законном порядке, а не комиссия сама себе присваивать секретность. Более того в сотнях законов регулирующих действия государственного аппарата и общественных учреждений, комиссий и.т.д. есть параграф, который позволяет им самим устанавливать свои процедуры. Если на основании этого параграфа можно будет решать, что все обсуждения этих комиссий будут секретными, то от свободы информации ничего не останется.
Прокуратура наша государственная крепко держалась за прецедент от 1993-го года и кричал, что с тех пор ничего не изменилось и ничего не нужно менять и как это так открывать комиссию и показывать всем ее протоколы. Более того, после того как я начал поднимать волну регуляции немножко изменились и теперь комиссия приняла поправку, в соответствии с которой, она сможет решать, какие протоколы публиковать, а какие не надо. Прокуратура напирала, что вот, мол, мы уже проделали длинный путь к открытости и это максимум что возможно.
Слушание было коротким. Судья Грунис, глава заседания вел себя относительно сдержано, и дал мне сказать почти все, что я имел сказать (он обычно дает говорить, но не много). Я объяснил судьям, что в конце восьмидесятых одно русское слово завоевало мир - слово это "гласность", а так же объяснил, что гласность это значит возможность обсуждать публично те вещи, которые ранее умалчивались и потребовал у БАГАЦа гласности.
Самое интересное, что для меня собрали сегодня специальное заседание - по плану на сегодняшнем заседании БАГАЦа должны были быть судьи Грунис, Хают и Элон (брат Бени), но Элон судья временный, на постоянно его еще не назначили (и не ясно назначат ли), и поэтому заседать в деле о комиссии по назначению судей ему не дали, и поставили вместо него судью Рубинштейна.
Судья Рубинштейн почти официально занимающий вакацию религиозного судьи (как злые языки говорят, ваканцию мезузы не будем говорить где...) обратился ко мне на заседании и спросил "вот, мол, комиссия изменила свои регуляции, может благодаря твоим стараниям עם או בלי קשר לפניות שלך), что мол тебе мало"? Я ему говорю, что если каждая комиссия будет решать, ввиду своих процедуральных полномочий, что секретно, а что нет - то не будет закона о свободе информации.
После заседания я подошел к прокурорше и спросил, будет ли она против, если я подам суду список всех законов в которых правительственные и общественные учреждения уполномочены принимать регулировать свои процедуры сами. Она сказала, что вообще то считает обсуждение законченным, "и если хочешь - подай официальную просьбу, и я взвешу". Отсутствие снисходительности победителей говорит о том, что и прокуратура не полностью уверена в своей позиции.
Что решит БАГАЦ можно предположить, но как он прийдет к "правильному" решению - это мне кардинально интерестно. Если решат, что комиссия ввиду своих процедуральных полномочий может решать о секретности это может стать причиной требовать дополнительное слушание.