Вопрос трансфера, иначе говоря переселение арабов из западной Эрец Исраэль – по сегодняшний день остается исключительно спорным. Основная причина – очевидна. Значительное число евреев считает трансфер аморальным. Ярлык аморальности прицепленный к трансферу вызывает особое беспокойство в первую очередь по той причине, что согласно многим опросам больше половины евреев трансфер поддерживают. Более того, так как идея трансфера считается запретной в израильском обществе, вполне возможно, что истинное число сторонников этой идеи гораздо больше, и люди просто не хотят выражать своё настоящее мнение из-за опасения подвергнуться осуждению.

Хотя Израиль гордо именует себя демократией, идея трансфера, несмотря на поддержку по крайней мере половиной населения, почти полностью подавлена в израильском политическом сознании. В то время как сторонников этой идеи можно отыскать в рядах многих израильских политических партий их голоса почти не слышны. Её главные пропагандисты лидеры партии Моледет Бенни Элон и Арье Эльдад обсуждают вопрос трансфера в основном на страницах внутрипартийной прессы, в то время, как рассмотрение этой темы основными израильскими средствами массовой информации практически отсутствует.  Создаётся впечатление, что ярлык аморальности был навешан на тему трансфера без каких-либо на то оснований, просто из-за негативного смысла придаваемого самому слову «трансфер».  Всё сводится к тому, что аморально заставлять людей покидать места их проживания без их согласия. Противники трансфера всегда задают один и тот же вопрос: «А вы сами хотели, чтобы вас выгнали из дома?» Нет сомнений, что это беспокойство полностью обосновано, и сторонникам трансфера надлежит отыскать на него убедительный ответ базирующийся на моральной основе, ибо иначе будет исключительно трудно пропагандировать эту идею.

Мысль об идее этой статье возникла после многократного тщательного прочтения исключительно блистательного эссе написанного Рут Гависон и опубликованного в летнем 5763/2003 номере журнала Азур. Гависон является заведующей кафедры по правам человека имени Хаима Коэна при Еврейском Университете в Иерусалиме и старшим научным сотрудником израильского Института Демократии. Эссе озаглавлено: «Право Евреев на Государство: Линия Защиты».  Гависон представляет свои аргументы, опираясь «в основном на рассуждения основанные на универсальных правах человека», объясняя, что исключительно важно обосновать «правомерность еврейского государства, с упором на аргументы привлекательные для людей, не разделяющих мнение тех евреев, для которых право евреев на государство и землю Израиля является аксиомой».

Мы попытаемся использовать такой же подход. При этом сразу отметим, что евреям, для которых Божественность Торы неоспорима, не нужно никаких других доказательств для поддержки идеи трансфера арабов из западной Эрец Исраэль.  В то же время подавляющее число евреев независимо от того придерживаются ли они в определённой степени Торы или нет всё ещё ищут обоснование правомерности идеи трансфера, базирующееся на «универсальных моральных принципах».  Оставив в стороне сам факт, что эти универсальные моральные принципы уходят глубоко корнями в еврейские ценности, то есть иудаизм, что делает Тору основным авторитетом в этом вопросе, мы попытаемся помочь отыскать другую «точку опоры». Мы построим наши аргументы в поддержку моральности трансфера, используя подход Рут Гависон, опираясь «в основном на рассуждения основанные на универсальных правах человека».

С самого начала примем за аксиому утверждение о том, что еврейский народ имеет право на государство и что «существование такого государства является важным условием безопасности его еврейских граждан и продолжением еврейской цивилизации». Разумно будет предположить, что это утверждение не будет оспариваться даже самыми про-арабски настроенными евреями. Так как, если они поддерживают право арабов на государство, они точно также должны поддерживать аналогичное право евреев, исходя из равенства универсальных прав человека.

Рут Гависон даёт определения этим правам. Она пишет, что «как человеческие индивидуумы мы все обладаем правом на жизнь, безопасность, достоинство, а также на национальное самоопределение». Однако, она подчёркивает, что в то время, как право на жизнь, безопасность и достоинство ни от чего не зависит, право на государство не является постоянным. «Оно вместо этого меняется в зависимости от времени и изменяющихся обстоятельств». Гависон утверждает, что притязание на самопределение «разговор об абстрактных правах. Такие притязяния должны рассматриваться, исходя из демографических, общественных и политических реалий преобладающих как на Ближнем Востоке, так и в остальном мире».

Подобный же подход должен быть применён и к вопросу о трансфере. Он не должен рассматриваться, как какой-то «разговор об абстрактных правах». Наоборот, исключительно важно принять во внимание изменяющиеся обстоятельства, демографические, обшественные и политические реалии.

Одним из осложняющих проблему аспектов является вопрос отдельного «палестинского народа». Легко доказать, что «палестинский народ» не существовал в виде какой-либо определённой сплочённой группы до Первой Мировой Войны. Даже Резолюция ООН 181, используемая сегодня большинством либеральных евреев в поддержку создания арабского государства говорит лишь о евреях и арабах, а не о евреях и «палестинцах». Тем не менее мы предположим, что действительно существует отдельный народ, называющий себя «палестинцами» и требующий право на самоопределение в Эрец Исраэль, именуемую им Палестиной.

Очень важно понять, как объясняет Гависон, что осуществление народом права на самоопределение «не обязательно зависит от создания суверенного государства». В своём эссе Гависон использует два чётко различающихся термина: «права» и «свободы», введённые в обиход американским юристом Весли Ньюкомбом Хохфельдом. «Согласно Хохфельду мы можем говорить о ‘свободах’, когда не существует обязательств действовать или воздерживаться от действий в определённой манере. В то же время ‘право’ означает, что другие имеют обязательство не вмешиваться в него, или обязаны дать нам возможность действовать определённым образом».

Гависон объясняет, что с момента современного поселенчества в Эрец Исраэль «до тех пор пока их действия не противоречили законам и не были насильственными, еврейские поселенцы могли свободно увеличивать свою численность среди местного населения, даже продекларировав специфическое намерение создания инфраструктур для будущего еврейского государства». В то же время арабское население «безусловно имело полную свободу предпринять шаги направленные против этих поселений при условии, что они [шаги] не посягали на основные права человека и не нарушали действующие законы земли».

Необходимо сразу же ещё раз подчеркнуть два исключительно важных условия для проявления свобод: ненасильственный характер действий и следование законам действуюшим на территории, где эти свободы проявляются. Гависон не затрагивает этот вопрос, но фактически она подтверждает, что Палестина в начале современного еврейского поселенчества была «землёй без народа», то есть не принадлежала ни одному живущему на ней народу. Она просто находилась под юрисдикцией оттоманской империи. Законы земли, хотя и значительно ограничивали еврейское поселенчество, тем не менее не запрещали его. Что ещё важнее, с переходом Палестины под Британский мандат законы земли находящейся под британским контролем поддерживали свободу евреев селиться в Палестине.

Так как земля не принадлежала местным жителям арабам, и Палестина не была отдельной страной с отдельными законами, у арабов не было прав остановить еврейское посленчество. Иначе говоря, с точки зрения универсальной морали и равенства евреи и неевреи в Палестине находились на одном и том же игровом поле: евреи имели свободу заселять землю, а арабы обладали свободой противиться этому заселению ненасильственными методами.

Стоит также отметить, что арабы в свою очередь также как и евреи пользовались свободой заселения земли Палестины.  Что важно, в отличие от арабской оппозиции еврейскому заселению Палестины, евреи не противились арабскому посленчеству. Благодаря этому, как упоминается во множестве источников, арабы из Египта, Ирака, Сирии, Хиджаза (Саудовской Аравии), Ливии, Сирии, Боснии и многих других стран заселяли Палестину, превосходя численностью селившихся там евреев.

Гависон пишет, что «изменяющиеся обстоятельства влияют на баланс законности и поэтому никакие притязания на самоопределение не могут быть абсолютными».  Так как арабы Палестины не видели себя единой национальной группой и не имели своей отдельной национальной идентификации, они не делали усилий воспользваться правом на самоопределение. Ощущая лояльность к своей семье, к своему клану,  к своей деревне в конце концов, они никогда не поднимались на более высокий уровень.  В то же время, не пытаясь создать своё государство, они всячески сопротивлялись созданию еврейского государства. Противясь насильственным путём свободе евреев селиться на земле Палестины, они посягали на фундаметальные права евреев на жизнь и безопасность. Гависон пишет: «Насильственные акции были явным нарушением прав евреев... . Насильственное сопротивление арабов в конце концов придало гораздо больше веса еврейской претензии на суверенное государство, а не просто на самоопределение в рамках негосударственного образования. Начиная с 1920-х годов и по сегодняшний день одним из самых сильных аргументов в пользу еврейского государства был тот факт, что безопасность евреев, как индивидуумов и как колективной группы, без этого обеспечена быть не может».

Именно еврейское государство было и по сей день остаётся яблоком раздора между евреями и арабами. Если арабы ещё в какой-то мере готовы терпеть евреев, как индивидуумов, они в то же время категорически против права евреев на собственное государство. Все войны развязанные арабами против евреев были направлены вначале против создания еврейского государства, а после - на его уничтожение. Гависон подчёркивает, что «Результат войны [1948 года] привёл к нарушению симметрии между арабами и евреями.  Палестинские арабы не добились своего государства, и их община потерпела крупную неудачу, в то время как сионизм осуществил критический переход от моральной свободы создать еврейское государство к моральному праву развивать его и сохранять его еврейский характер».

Делая упор на исключительно важный момент в превращении свободы евреев по созданию государства в право евреев иметь это государство и развивать его, Гависон допускает две очень существенные неточности. Во-первых, слова  «не добились своего государства» просто вводят в заблуждение в отношении ситуации палестинских арабов. Под ними как бы подразумевается, что арабы стремились к созданию государства  и по каким-то причинам не смогли этого добиться. Однако это совершенно не верно, ибо никто им в этом не чинил препятствий. Арабы не создали своё государство в западной Палестине в 1948 году не потому что им кто-то в этом мешал, а потому что они совершенно к этому не стремились. Это ещё раз подчёркивает тот факт, что арабы Палестины не считали себя отдельной сплочённой  национальной группой со своей национальной историей, традициями и национальным видением. Единственное, что объединяло их, и даже скорее не их самих, а их лидеров, это стремление не допустить создание еврейского государства. Более того, совершенно неверно утверждать, что палестинские арабы не добились своего государства. Таким государством является Иордания, расположеная на 77% территории британского мандата, и подавляющее большинство населения которой составляют палестинские арабы.  И значит очевидно Гависон подразумевает арабов живших в западной Палестине (на 23% земель бртитанского мандата), которые не создали своего государства.   Но тогда более правильным будет сказать, что результатом Войны 1948 года стало не нарушение симметрии между арабами и евреями,  а восстановление симметрии между евреями и остальными народами в результате воссоздания еврейского государства.

   (Конец части 1 из 4)

18 июля 2003 года.