Там, где существует десять тысяч предписаний, не может быть никакого уважения к закону
Уинстон Черчилль

В главе «Тазриа» обсуждаются законы ритуальной чистоты и нечистоты.

Если на коже человека появляется белая или красноватая язва цараат («проказа») или на одежде появляется язва темно-красного или зеленого цвета, то должен быть вызван коэн. В силу различных признаков, таких, как увеличение размера пораженного участка после семидневного карантина, коэн выносит вердикт о нечистоте или чистоте. Человек, пораженный цараат, должен жить в одиночестве за пределами лагеря (или города).

Особый интерес вызывает сам процесс принятия решений коэном о мере опасности человека для окружающих.

— Какие у тебя критерии при выборе галстука?
— Когда с похмелья, беру первый попавшийся.
— А если трезвый?
— А на трезвую голову я помню, что галстук у меня только один.

У героя анекдота вариант всего один, а коэну для окончательного вывода Всевышний определил три возможности:
И осмотрит его коэн… и объявит коэн человека этого чистым (Тазриа: 27-28)
Коэн, увидев это, признает такого человека нечистым (Тазриа: 3)
И осмотрит коэн… и… уединит коэн такого человека (Тазриа: 5)

Зачем так долго сосредоточиваться на, казалось бы, чисто медицинской проблеме, столь подробно объясняя детали всему народу. Ведь Всевышнему достаточно было вызвать к себе Аарона с сыновьями (то есть, на тот момент, всех коэнов) и провести нечто вроде «закрытого семинара для специалистов».

Но недаром вся процедура выглядит максимально прозрачно. Так Всевышний закладывает основы явления, которое сегодня называют правовой культурой!

Нам иногда кажется, что каждый момент нашей жизни так или иначе регулируется действующим законодательством. На самом деле практически всегда существуют разные трактовки ситуации и, соответственно, разные правовые нормы, ее регулирующие. В повседневной жизни мы этого не замечаем и, думая, что нарушаем закон, как правило, пытаемся скрыть это хотя бы от властей. Но парадокс, вызывающий к жизни понятия «правовой культуры» и «правового плюрализма», состоит в том, что повседневные представления простого человека о том, что значит «по закону», крайне далеки от текста писаного закона.

Первым об этом задумался австрийский юрист Ойген Эрлих, оказавшийся перед Первой мировой войной в австро-венгерских тогда Черновцах. К своему удивлению, он обнаружил, что механизм разрешения конфликтов и отправления правосудия на местах не имеет к писаному имперскому законодательству практически никакого отношения. При этом и чиновники, и простые люди, и судьи были твердо убеждены, что живут в строгом соответствии с законом вообще и законом Австро-Венгрии в частности.

Говоря о правовой культуре, мы изучаем не существующий закон, а то, как люди ограничивают себя в разных ситуациях и исходя из чего решают что-либо делать или чего-то не делать.

Например, в городе X строго запрещено прыгать с моста. Тем не менее в сумерки довольно много молодых людей, демонстрируя местным дамам свою смелость, бросаются в воду именно с моста, и полиция совершенно спокойно смотрит на это. Дело в том, что, поскольку в это время нет навигации, подобное поведение не представляет опасности, и проходящий по мосту патруль не замечает нарушителей. Но если спросить у начальника патруля, почему он игнорирует закон, он, скорее всего, ответит, что не знал, что прыгать с моста нельзя и в это время.

Ведь Фемида — это такая тётка, которая что-то рубит, потом что-то взвешивает, но при этом ни черта не видит.

Поэтому наша жизнь определяется не законом, а существующей правовой культурой, и эта культура состоит из нескольких слоев регулирования — формального и не очень.

Израильская правовая система состоит, например, из юридического наследия Оттоманской империи, включает в себя старое английское законодательство, а также новые законы государства Израиль.

Юридические системы Украины и России адаптировали множество советских законов, а также неформальных правил родом из 1990-х годов. То есть, может сложиться ситуация, описанная в удачной шутке: За такое можно и ответить по всей строгости понятий!

Если добраться до деревни Джальджулия буквально в 20-30 км. от Тель-Авива, никакой тель-авивский адвокат не поверит, что таким образом можно решать земельные вопросы. Но это не значит, что вопросы собственности в Джальджулии не решаются. Если мы выедем за пределы Москвы и Киева и посмотрим, как, например, выглядит управление землей в скотоводческом райцентре Бурятии, то многое из увиденного повергнет российского или украинского юриста в ужас. Но на местном уровне это работает и не мешает судам разбирать дела и принимать решения.

Чем лучше расписана и зафиксирована ситуация, тем эффективнее работает даже самое запутанное право.

В рассматриваемой нами главе ситуация расписана предельно ясно как для самого проверяемого, так и для окружающих его людей, подозревающих, что он для них опасен. В данном случае, определить, чист человек или нечист, может только коэн, у которого нет экономического интереса изгнать или оставить данного человека в лагере.

То есть, в данном случае именно коэн выбран регулятором. Писание очень подробно разъясняет детали и границы правового регулирования и саму процедуру.

И как это связано с экономикой? Почему Всевышний такое пристальное внимание уделяет правовой культуре?

Потому, что именно правовая культура определяет законы и понятия, согласно которым действуют экономические процессы в обществе!

http://hadashot.kiev.ua/content/tazria-zakon-vs-ponyatiya-ili-koe-chto-o-pravovoy-kulture