Страх
— неприятное чувство ощущения риска или опасности вне зависимости от того,
реальны они или нет. Страх также описывают как чувство исключительной неприязни
к какому-либо состоянию или объекту. Страх представляет собой одну из основных
эмоций; ощущение устойчивых страхов называется ФобияВикипедия
Как многим известно, премия
Израиля по науке за 2008 г. присуждена профессору Еврейского университета в
Иерусалиме Зееву Стернхэлллю (политология) комиссией под председательством
профессора Шломо Авинери. Это решение вызвало протесты, петиции, негодование
многих; группа лиц обратилась в Верховный суд с требованием его отмены.
Одиозные политические взгляды профессора, его открытая враждебность
поселенчеству и поселенцам не составляют тайны.
Можно было бы разобрать и
его научные труды с тем, чтобы убедиться в отсутствии элементов исследования:
сопоставления различных взглядов, выяснения фактов и т.п. Можно было бы
обсудить вопрос о природе его взглядов, что представляет некий интерес. Думаю,
что они продиктованы во многом страхом перед соседями - арабами и следующей
отсюда неприязнью, даже ненавистью к тем соплеменникам, кто лишены этого страха,
либо его успешно подавляют. В выборе системы общественных ценностей и
политических взглядов играет роль, вероятно, и желание повысить свой научный
рейтинг. Только очень крупное научное достижение может привести к известности,
сопоставимой с легко достигаемой публичным выражением ненависти к соплеменникам
и поношениями своего государства, если этим занимается даже вполне скромный
профессор, особенно если он говорит и пишет о евреях и Израиле, соответственно.
Следует помнить, что
финансовая поддержка учёных, в основном гуманитариев, зависит во многом от
международных и американских грантов. В той конкретной обстановке, которая
сложилась в этих науках, трудно ждать поддержки автору консервативного
исследования, проводимого без сенсаций, за «нудным» сбором фактов и их объективным
обобщением. Невелика вероятность приглашения такого учёного докладчиком на
конференцию или просто в качестве гостя зарубежного университета.
Позволю высказать также
несколько крамольную мысль. В глазах прессы, создающей публичную известность, особую
роль за последние десятилетия, полвека, начали играть видные в прямом смысле
актёры театра и кино. Сама профессия побуждает этих людей к эпатажу, поиску
способов привлечения внимания к себе не только и не столько мощью актёрского
таланта, сколько экстравагантностью суждений. За те же полвека образ учёного,
занятого исследованиями в области точных наук потускнел и стал в кино и на ТВ
почти карикатурен. Сплошь и рядом учёный – злобный мизантроп, некое
самоизолированное чудище, изо всех сил стремящийся помешать счастливой жизни
народов мира. Именно учёных, физиков, математиков, химиков, биологов винят в
аморальности, проявившейся в создании самого грозного оружия массового
поражения – атомной и водородной бомб. А то, что страх взаимного сдерживания
отсрочил третью мировую войну на более, чем полвека – забыто или не признаётся.
Резко возросшая роль СМИ
усилила роль богемы в обществе. Она также усилила роль той части пишущей
публики, которая разделяет (да и формирует) взгляды этой богемы. Так и среди
писателей на авансцену вышли экстравагантные «миролюбцы» и «гуманисты». Вместе
с деятелями СМИ они образовали сообщество, называющее себя «интеллектуалами».
Так интеллектуалами стали не люди, для которых работа головой есть основной вид
деятельности, но носители определённых, богемных и подчас шокирующих взглядов.
Ну а кто из научных работников, гуманитариев в основном, не хочет войти в число
«интеллектуалов»? Но для этого нужны взгляды, которые следует просто
приспособить к необходимым для того, чтобы «быть допущенным» в вожделенный
круг.
Можно много написать и
сказать на тему о том, почему научные работники, в первую очередь – гуманитарии,
занимают гражданские позиции, противоречащие «фактам на местности» и
элементарной логике. Одним из них и является профессор Зеев Стернхэлл. Я попытаюсь
вкратце представить его взгляды, несколькими выдержками из нескольких статей,
опубликованных и совсем недавно, и двадцать лет назад. Просто прочтите их переводы[1].
11.02.2008:
«Пусть будет ясно: с
моральной точки зрения террор против гражданского населения - не то же самое,
что захват земли на Западном берегу и в секторе Газа и подчинение жителей
ненужному преследованию. Однако, исторически и политически, террор играет роль,
подобную роли поселений: оба приводят к параличу, который не позволяет двум
обществам сделать любое движение, чтобы избавиться от петли вокруг их шей.
Многие в Израиле, возможно даже большинство избирателей,
не сомневаются в законности вооруженного сопротивления непосредственно на
территориях. Палестинцы были бы мудры, сконцентрировав борьбу лишь на
поселениях, избегая жертв среди женщин и детей».
10.01.2007: «Мир – «пакетная»
сделка. Хотя поселенцы справедливо говорят об отсутствии существенной разницы
между поселениями в Кфар Сабе и Ариэле, они серьезно ошибаются в другом аспекте
проблемы: завоевание страны до 1949 было жизненно важно, и поэтому оправдано,
поскольку означало реализацию права евреев на независимость и самоопределение.
С другой стороны, завоевания 1967 незаконны, поскольку они не служат никакой
жизненно-важной национальной цели.
Исторические права сами по себе не оправдывают
непрерывное кровопролитие. Кроме того, палестинцы также имеют исторические и
естественные права на свободу и независимость. Растаптывание этих прав
вытолкнет Израиль на периферию Западного мира и подвергнет опасности его
подлинные интересы. Израиль, больше чем многие другие страны, нуждается в международной
поддержке так же, как нуждается в воздухе, чтобы дышать.
С самого начала, еврейское национальное движение
руководствовалось ощущением, что земля горит у него под ногами. Чтобы спасти
как можно больше людей, было необходимо завоевать территории. Построение
национального дома и достижение независимости служило этой цели, и до 1967 уже
было доказано, что возможно достичь всех целей сионизма в пределах
существовавших границ. Не было никакой необходимости двигаться на восток:
территории - бремя, моральный, политический и финансовый камень на шее
израильского общества.
Разъединение с Газой показало, что большинство Израильтян
разделило это мнение. И, несмотря на личную боль, которую они чувствовали из-за
изгнания людей из их домов, большинство поняло, что оккупация не нужна и
несправедлива. Кто знает это так же хорошо, как министр просвещения? Она
работает в сфере своей компетенции, чтобы осуществить принципы и политику, для
которой была избрана. Если бы только то же самое можно было бы сказать относительно
всего правительства».
Имея дело со слабым правительством[2]: «Если правым разрешено направить заряженный пистолет в сердце любого правительства Израиля, почему левые должны покорно принять диктат, угрожающий превратить Израиль в страну, которую будут считать ответственной за военные преступления?
Знали ли вы, что вместо того, чтобы пришивать знаки к одежде, отличающие этническое происхождение, палестинские номерные знаки в Израиле окрашены так, чтобы отличать евреев от не-евреев (подобно тому, что наци делали по отношению к евреям).
Знали ли вы, что несмотря на все израильские усилия навредить
палестинскому университетскому образованию, они имеют самое высокое отношение PhDs на душу населения
в мире? (хорошо для террора смертников!).
Знали ли вы, что вопреки широко известному и описанному в
книгах истории утверждению, будто арабы напали на Израиль в 1967, это Израиль
напал на Арабские страны, захватил Иерусалим и Западный берег, и назвал нападение
упреждающим ударом?».
Культура фракционности 02.01.2004: «Правые всегда проповедовали национальное единство, в то
же время, развивая и распространяя идеологию гражданской войны. Так они
поступали по всей Европе, также
действуют и в Израиле.
…Отказ
участвовать в убийстве гражданских жителей, женщин и детей, в ходе агрессивной
деятельности рассматривается многими как идентичный отказу участвовать в
удалении поселенческого форпоста. Ясно, однако, что в первом случае отказ – это
восстание индивидуума, система ценностей которого не позволяет ему быть частью
нравственно неоправданной кампании убийств, тогда как во втором случае отказ -
чисто политическое сопротивление».
Газета
«Гаарец», 2001: «Нет сомнения в законности палестинского вооружённого
сопротивления на самих территориях. Если бы палестинцы имели хоть каплю разума,
они сконцентрировались бы на борьбе против поселенцев … и воздержались бы от
установки бомб к западу от Зелёной черты».
Газета «Давар», 1988: «В конце концов, нам придётся применить силу против поселенцев в Офре и Элон Морэ. Только тот, кто будет готов атаковать Офру танками, сможет остановить опасность, угрожающую утопить израильскую демократию».
Отмечу, что в решении присудить Государственную премию,
члены комиссии представляют Стернхэлля «одним из ведущих учёных в
области политической мысли в Израиле и всём мире». Знаю имя одного её видного члена.
Это профессор Еврейского Университета Шломо Авинери, известный
своими марксистскими, т.е. левыми, но не столь одиозными как у Стернхэллля,
взглядами. Авинери в 1975-77 был генеральным директором МИДа, имеет
многочисленные научные награды, включая государственную премию Израиля (1996).
Чтобы дать
некоторое представление о взглядах самого члена комиссии, сошлюсь на его статью
«Письмо Эдвару Саиду»,
опубликованную в Jerusalem Post 22 октября 2000 и повторно напечатанную 7 октября 2003 в
связи со смертью этого Саида. Адресат
письма был одним из виднейших идеологов создания государства «Фаластын»,
использовавший всё своё влияние в академическом мире Европы и США для
продвижения к желанной цели. Для него даже соглашения Осло были недостаточно
про-палестинскими. Примечательно, что профессора Колумбийского университета США
Э. Саида случайно сфотографировали 3 июля 2000, когда он кидал камни в
израильских солдат на границе с Ливаном. Именно ему Авинери адресовал письмо, написанное
с пиететом и выражающее огорчение, что «примирение двух народов, их компромисс
не состоялся», как и предсказывал Саид, будто его целью когда-то было «примирение
или компромисс».
Написанное в разгар
«войны Осло», это письмо содержит почти в самом конце примечательный пассаж:
«Как-то нам придётся собирать разрушенное[3].
Израилю придётся решать, как уйти в одностороннем порядке с большей части
палестинских территорий, поскольку нам не следует, и мы не можем их удержать».
Что ж, первый шаг в
рекомендованном направлении был сделан. Можно подводить итоги. Что-то не слышно
радостного голоса профессора Авинери. Если не считать скандального присуждения
премии Стернхэллю.
Мирон Я. Амусья,
профессор физики
Иерусалим