Весь этот нескончаемый пасмурный день, в глухой осенней тишине, под
низко нависшим хмурым небом, я одиноко ехал верхом по безотрадным, неприветливым
местам – и, наконец, когда уже смеркалось, передо мною предстал сумрачный
дом Ашеров. Едва я его увидел, мною, не знаю почему, овладело нестерпимое
уныние.
Эдгар Алан По. Падение дома Ашеров
Перевод Норы Галь
Вот так начал Эдгар Алан По свой замечательный короткий рассказ «Падение
дома Ашеров», написанный им в 1839 году. Подобные чувства охватывают меня,
когда я размышляю над падением дома Ясира, крахом ООП, Фатха и палестинского
национализма как движения.
Я не собираюсь углубляться в детальную историю этого краха, но достаточно
будет сказать, что то, как это происходило, вполне соответствует уже известной
модели.
Опустите палец в бокал с вином и уроните на тарелку одну каплю для
каждого из перечисленных ниже событий (аллюзия на один из обычаев пасхального
седера, когда речь заходит о десяти египетских казнях. – Прим. перев.):
война 1948 года; война 1967 года; неудавшаяся партизанская война на Западном
Берегу; сентябрь 1970 года в Иордании; терроризм; гражданская война в Ливане;
непримиримость; внутренняя анархия; убийство первых умеренных палестинцев;
коррупция; подстрекательство к терроризму и непримиримость; упущенная возможность
в Кемп Дэвиде; упущенная возможность диалога с Соединенными Штатами в 1988
г.; мирный процесс 1990-х; вторая интифада. Прошу прощения, если я упустил
другие примеры.
Просматривается ли здесь один и тот же рисунок? Несомненно.
· Пытаясь получить все, не получают ничего. Преследуя цель
достижения полной победы и уничтожения Израиля, а не компромиссного решения,
движение погружается в трясину все глубже.
· Прославление насилия и терроризма приносит движению и его сторонникам
смерть и разрушение.
· Принятие на вооружение экстремизма, подстрекательства и демонизации
Израиля принесло Хамас – в качестве логичного результата.
А теперь задайте себе один простой вопрос: верите ли вы на самом деле в
то, что путч Хамаса по-настоящему испугает Фатх? Собираются ли эти руководители
и идеологи как следует выучить преподанный им урок? Ну, если говорить о
политических руководителях и масс-медиа в демократических странах, то такое
допущение будет более чем оправдано. В конце концов, если перефразировать
Сэмюэля Джонсона, когда ты стоишь перед палачом, это очень способствует
повышению концентрации (Сэмюэль Джонсон, 1709-1784 – один из величайших
литераторов Англии: поэт, эссеист, биограф, лексикограф и литературный
критик; широко известен также своими афоризмами. – Прим. перев.).
Но постойте! ООП, Фатх и их иерархи в течение всей своей карьеры стояли
перед палачом и, идиотски хихикая, дергали его за нос. Если бы они извлекли
урок из, скажем, сентября 1970 года в Иордании или какого-нибудь другого
просчета, этого было бы для них достаточно, чтобы избрать правильный путь.
Помните процесс Осло, и почему он должен был сработать? Потому что,
говорили нам, ООП и Фатх настолько слабы, и так измочалены катастрофой,
что они, наконец, поняли – они должны изменить свое поведение, иначе их
ожидает уничтожение. И вот мы опять в той же ситуации! Поймите меня правильно.
Я и в самом деле считаю, что Фатх предпочтительнее Хамаса – хотя разница
между ними намного меньше, чем полагают слишком многие.
Но если вы даже хотите верить в то, что Махмуд Аббас – хороший миролюбивый
парень, он слаб, некомпетентен, у него нет последователей и нет намерения
по-настоящему противостоять культуре терроризма и экстремизма, которую
создала и продолжает придерживаться его собственная группа. И он никогда
не откажется от требования, чтобы всем палестинцам была предоставлена возможность
жить на территории Израиля в его границах до 1967 года, в справедливости
которого он лично глубоко убежден.
Я как-то придумал анекдот, который очень хорошо объясняет подход Запада
к Ближнему Востоку: некий турист заходит в магазин на базаре, указывает
на один из ковров и заявляет: «Это самый прекрасный ковер, который мне
когда-либо доводилось видеть! Я должен приобрести его, сколько бы он ни
стоил. Так почем этот ковер?»
Вот так же относятся и к Аббасу. Только лишь его выживание, вне зависимости
от того, что он делает, изображается такой замечательной ценностью, что
он, принимая из их рук деньги и другую помощь, ведет себя так, будто делает
им одолжение. Разве такое отношение может побудить его измениться? Очень
сомнительно.
Ради всего святого – если он и его коллеги хотят выжить, а не закончить
свой путь в виде окровавленных трупов на видеоролике Хамаса, им бы лучше
покончить с коррупцией, дать своим людям умеренную альтернативу и прекратить
террор. Это они должны убедить нас в том, что у нас есть реальная причина
не быть сторонними наблюдателями того, как Хамас расправляется с ними и
грабит их дома.
В противном случае мы будем вынуждены стоять в стороне, как герой По,
и наблюдать за теми, кто не желает спасти самих себя. «Теперь, у меня
на глазах, эта когда-то едва различимая трещина … быстро расширялась …
я увидел, как рушатся высокие древние стены … и земля поглотила обломки
дома Ашеров».
Разве политика на Ближнем Востоке не похожа, после всего, на рассказ
ужасов? Она привлекает наше внимание по многим причинам, но эта – одна
из них. «Оглянись!» - кричим мы, видя, как к жертве подкрадывается убийца
или чудовище, и всегда тщетно. И разве нет здесь этого туповатого шерифа
или репортера, которого потом неизбежно убивают или съедают, и который
продолжает твердить: «Там никого нет. Это все твое воображение!».
Разумеется, этих выдуманных автором жертв можно простить, поскольку
на них охотятся и убивают их только один раз. У них нет шанса извлечь урок.
Но он есть у нас, и есть у Фатха. Однако на Ближнем Востоке один и тот
же сценарий повторяется вновь и вновь. Было бы замечательно, если бы кто-нибудь
в один прекрасный день перестал нести этот бред и вместо этого заявил:
Больше никогда! (Здесь автор, вновь возвращаясь к Эдгару По, вводит многократно
повторяемое вороном слово Nevermore из известного стихотворения Эдгара
По «Ворон» – Прим. перев.)
