- И будет все хорошо, когда научимся не подавать мерзавцу и уголовнику руки, не пускать в приличный дом, в приличное заведение – его и его выбл…дков.
Народ (взято из сети)
Мы прилетели в Рим 2 июня вечером, этак на двадцать минут раньше расписания. Привычная очередь на паспортном контроле отсутствовала. Багаж не задержался в пути. Нас встречали, и вскоре мы двинулись к гостинице. Однако почти сразу по выезде из аэропорта нас придержала полиция, сдвинув в сторону обочины: требовалось дать дорогу кортежу специального назначения. «Ахмединеджад приехал»,- высказал гипотезу всречавший меня коллега. Я вспомнил, что 3 июня в Риме открывается международная конференция по прблемам продовольствия и сельского хозяйства, на которую собирались прибыть лидеры многих стран, включая иранское сокровище. Я уже высказывал свои соображения по поводу, нам мой взгляд, в основном ненужных и парализующих жизнь обычных людей, ставших столь регулярными встреч лидеров разных стан – в формате больших «пар», «троек», «четвёрок», «восьмёрок» и т.д.
Сейчас мои свободные мысли сосредоточились на другом. Именно, почему почти два года, обсуждая всевозможные санкции против Ирана в связи с его отказом прекратить обогащение урана и делать всё для обладания атомной бомбой, Совет Безопасности пропустил простейшую возможность – сделать Ахмединеджада и его ближайшее окружение невъездными? Словом, сделать самого очередного претендента на мировую гегемонию, а не целый его народ, ответственным за буйные выходки.
Вокруг санкций в связи с программой Ирана обзавестись ядерным оружием было и продолжается столько баталий, «постоянные и непостоянные члены» бились и бьются за каждое слово в очередной резолюции. То удаётся уговорить Россию и Китай, то они возражают против санкций. Словом, кипит работа, и «все» при деле. Периодически на иранскую тему высказываются и лидеры сильнейших стран, представленные в Совете Безопсности – то «видя», то «не видя» иранскую угрозу. Тщательно обдумывается, как сфокусировать действие санкций, чтобы они не задели «простой народ». Конечно, это народ выбирает своего лидера и разумно дать ему почувствовать ошибку в выборе. Однако, чувства народа превращаются в действия крайне медленно, и куда проще и быстрее помочь народу осознать свою ошибку. Следует всячески поощрять понимание народом его не тождественности с лидером – узурпатором власти или безумцем.
Однако упомянутая выше возможность – сделать лидеров Ирана невъездными, т.е. попросту говоря, перестать пускать их в приличные дома, даже не обсуждалась прилюдно. Глупы, что ли, эти многоопытные дипломаты? Нет, глупые метут улицы или вынуждены пользоваться подаянием. И что ясно мне в области их профессии, заведомо ясно им. Понимают они также, что санкции такого рода никак не заденут «простых труженников». Но они могут помешать своим, дипломатов, перемещениям в Иран, своим планам проведения переговоров, что, вероятно, и препятуствует простейшей попытке.
Разумеется, переговоры могут вдруг принести пользу: Ахмединеджад расчувствуется или осознает, испугается или перекуётся – и нет угрозы ядерного вооружения Ирана. Надежда эта, однако, крайне сомнительна, да и возможность переговоров не отменяется тем, что их придётся вести дистанционно, по телефону или ТВ, но без обмена рукопожатиями, совместной рыбалки и т.п.
Стоит отметить, что среди моих итальянских коллег отношение к Ахмдиниджаду оказалось довольно однородным - как к посмешищу. Так же отнеслись к нему организаторы конференции, не пригласив его и правителя Зимбабве, принесшего смерть от голода множеству своих подданных, на роскошный конференционный банкет. «Вообще надо было отменить банкет, дав всем участникам почувствовать, из-за кого их лишили привычного удовольствия», - было мнение моих коллег. Я же считал и считаю, что именно к Ахмединеджаду и ему подобным должны быть применены санкции, первая из которых – не пускать в приличные дома и страны. Так что проблемы с банкетами отпадут сами собой.
Мне могут возразить – Иран – член ООН, и имеет право участвовать в любых международных посиделках. Не согласен, что из этого права страны автоматически следует право её лидера ездить на любые ООНовские конференциии, ещё при этом всюду рекламировать свои взгляды. Ведь и сейчас в Риме, посмешище не упустил случая, порадовал поклонников жанра, в очередной раз призвав стереть Израиль с лица земли. Председательствующий уже за такое начало, не имеющее отношение к ситуации с продовольствием в мире (ведь Израиль в прямом смысле не съешь!) обязан был вернуть докладчика в рамки конференционной программы. Он не сделал этого, либо сдерживаемый тем, что считает международным протоколом, либо обуреваемый сопониманием с докладчиком.
Протокол тут не причём, поскольку не мешает Совету Безопасности обсуждать и даже применять весьма жёсткие санкции по отношению к целым странам, но почему–то не к их лидерам. А ведь эти санкции можно при необходимости легко расширить: если лидера-изгоя охотно принимают в третьих странах, невъездными следует объявить и их лидеров. Ведь применяют санкции и к третьим странам, нарушающим решения Совета Безопасности, запрещающего ввоз того или иного оборудования в страну – первичный объект санкций. Возможно, своевременные ограничения на въезд в приличные страны Саддаму Хуссейну и его окружению были бы поэффективней санкций Совета Безопасности против Ирака, резко усложнивших жизнь его населения. Запрет на въезд объяснил бы Саддаму Хуссейну и поддерживающим его деятелям, что они все – не на правильном пути, и избранная ими дорога ведёт к их личной катастрофе.
Мне могут возразить, что у Саддама было, а у Ахмедениджада – есть слишком много друзей, готовых его принять, так что ко всем санкции не применишь. Уверен, что такой расчёт ошибочен – быть невъездными согласятся отнюдь не все сочувствующие. Это ведь куда опаснее, чем нелегально передавать центрифуги или уран, будь он необогащённым или предварительно обогащённым. В связи с обсуждением числа возможных друзей, глядя по ТВ на рукопожатия Ахмединеджада с соседями по залу, мне вспомнился собственный ответ на вопрос, с чего бы лично я начал борьбу с мировым терроризмом. Я сказал: «С ареста глав этак двадцати правительств на специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке, для чего достаточно полицейского взвода». Мне моментально ответили, что арестованным вскоре найдётся эквивалентная замена. Подобный довод неубедителен, поскольку, к примеру, прополку сорняков, как и уборку помещений, тоже приходится проводить регулярно: обычно с мусором не удаётся покончить раз и навсегда.
Могут сказать, что резкие действия именно против лидера одной страны могут задеть и напугать других, приведя к ослаблению или даже распаду ООН. Лично я не видел бы в этом большой беды из-за явной антиизраильской тенденциозности этой организации и постоянного ослабления её роли в мире. Однако не думаю, что опасность распада из-за объявления лидеров одной из стран – членов невъездным может привести к распаду ООН – слишком нужна она как трибуна изложения взглядов, усиления арабско – мусульманского пропагандистского влияния, да и просто как тусовка для высокопоставленных.
Объявление лидеров-изгоев (не стран-изгоев!) невъездными – вполне доступный, справедливый и безболезненный вариант прицельного наказания виновных. Однако он не применим прямо к тем, кого, собственно, на высокие сборища и не приглашают. Но и в этом случае действие непосредственно против лидера захватившей власть группы (или попросту банды) гуманнее, чем попытки ликвидации, пусть, как правило, «точечные» и успешные, рядовых или принадлежащих к среднему звену, бандитов. Так, мне непонятно, почему усилия по предотвращению ракетных обстрелов Юга Израиля со стороны сектора Газы и по освобождению взятого там в заложники израильского сержанта проходят, не задевая ни чем, кроме явно бесполезных слов, Хании - главаря захватившего там власть ХАМАСа.
Отвергая даже мысль о возможности прямого воздействия на него – путём захвата или ликвидации, военный обозреватель 9го канала ТВ А. Кожинов сказал, что, арестовав этого Ханию безоружным, Израиль нарушил бы положения международного права, запрещающего взятие заложников[1]. Я не поленился и посмотрел параграфы известных международных конвенций, где говорится о заложниках. Теперь могу со всей определённостью утверждать – они не защищают «безоружных» лидеров бандитских шаек, подпольных групп и т.п. Защищает Ханию и им подобных скорее желание лидеров нормальных стран отвести угрозу террора непосредственно от себя, не допустить, чтобы современный террор повернулся бы и к тем, кто является сегодняшним аналогом когдатошних объектов российской «Народной воли» - царей и высших чиновников.
Мне могут возразить, что указанная мера – лишение права на въезд - не повлияет на тех лидеров, которые, как в своё время Гитлер и Сталин, удовлетворялись поездками в пределах своей страны. Однако сейчас времена иные, и руководители стран, такие, как Махмуд Ахмединеджад, Башар Асад или Уго Чавес, вполне в езде по миру заинтересовны. А значит, есть простой способ их «поприжать», их, а не подавляемый ими народ. Вместо этого, президент Франции приглашает Асада на празднование дня Бастилии. При всей двусмысленности этого праздника с сегодняшнеей точки зрения, Б. Асад в качестве званного гостя на собрании руководителей государств, на банкете, устраиваемом президентом Франции в том числе и в его, Асада, честь – трудно придумать большую нелепицу.
Конечно, возможны ситуации, когда с диктатором, даже исключительно жестоким, приходится иметь дело и демократически выбранным правителям. Так было во время Второй мировой войны, когда в борьбе против Гитлера без Сталина как руководителя СССР Западу было не обойтись. В Сталине лидеры Запада видели зло определённо меньшее, чем Гитлер[2]. Видели они, в первую очередь, стоящую за Сталиным огромную силу. Но видеть в Асаде силу, будучи зрячим, невозможно, рассчитывать с его помощью договориться с Ахмединеджадом – наивно. Приглашение от президента Франции, а не только незаслуженное право на въезд, лишь усилит его амбиции, ослабит и без того не слишком сильное внутреннее сопротивление его режиму.
Запрет на въезд, который может осуществляться лишь действиями высшей власти сродни более универсальной и не требующей особых разрешений меры – не подавать руки, не отвечать рукопожатием по сути сумасшедшему или уроду, прорвавшемуся к руководству страны, становящейся, тем самым, угрозой стабильности в мире. Вполне допускаю, что такая встреча («руки за спину») могла бы в своё время подействовать несколько отрезвляюще и на «господина» Гитлера. В подтверждение отмечу, что в недавнем интервью известнейший советский каррикатурист Б. Ефимов отмечал, сколь болезненна была реакция Гитлера на каррикатуры в свой адрес.
Мне рассказывали, что даже у блестящего политика Д. Ф. Кеннеди были трудности с посещением влиятельных домов из-за того, что его отец разбогател в значительной мере на контрабанде спиртного во времена пресловутого «сухого закона». Не мешало бы и внезапно разбогатевших на неприкрытом воровстве современных «олигархов»[3] подвергать подобному остракизму. К сожалению, даже деятели культуры и науки высокого ранга готовы принять пресловутое выражение «деньги не пахнут» как норму своего поведения.
Принципы «руки за спину»[4], «не пускать в приличный дом» - эффекттивное воздейстие не только на «высшем уровне», но и на гораздо более низком. На мой взгляд, совсем не грешно дать почувствовать своему коллеге или коллегам, стоящим на страже «гражданских прав» террорристов или мечтающим во имя «высшей справедливости» лишиться заметной части израильской территории, что вы не одобряете их мнений и действий. Как говорят, «капля камень точит». Это не верно, будто даже кардинальное различие во взглядах не должно нарушать дружеских, а тем более служебных отношений. Напротив. резкая и публичная осуждающая реакция со стороны коллег определённо помешала бы людям типа Паппе, Киммерлинга или Циммермана (все – университетские профессора) распространять политизированные, клеветнические по отношению к Израилю измышления под видом научных фактов.
И не надо думать, что для эффективности наказания по принципам «руки за спину», «не пускать в приличный дом», оно должно осуществляться большинством, «все на одного». Такая коллективность в данном случае необязательна. Напротив, обсуждаемый подход - отличный элемент индивидуальных действий, показывающий, что и один в поле – воин. И на личном, и на государственном уровне.
Рим - Иерусалим