Увидел в Интернете объявление:
«20-го июня 2008г.(17-го Сивана), в пятницу на набережной в Тель-Авиве
состоится торжественная церемония поминовения расстрелянных добровольцев
на Альталене.
Пять лет тому назад такое объявление вряд ли могло появиться. Тема
«Альталены», если и не была запрещена, то и не была поощряема. Те события
как бы старались позабыть.
Ежегодные поминальные церемонии считались частным делом родственников
и близких друзей. Никаких сообщений об этом не появлялось.
Поэтому для меня было неожиданным звонок приятеля.
- Знаешь ли ты что-нибудь про «Альталену»?
- Что-то слышал, - неопределенно ответил я.
- Днями будет Аскара по погибшим там. Если хочешь, можешь принять
участие.
Договорились о месте встречи.
Так, что же все-таки к тому времени я знал про «Альталену»?
Лето 1948г.
14 мая 1948 г. Бен-Гурион провозгласил
создание еврейского Государства Израиль. Весь еврейский ишув ликует. Ликует
еврейство всего мира. Сверстники мои! Вы помните этот день? Какая радость
охватила всех нас на необъятных просторах Советского Союза. Мы уже не безродные
космополиты, у нас есть свое государство! Далекое, незнакомое, но свое!
С первых же дней этому Государству
пришлось воевать со всем арабским миром. А через месяц происходит кровавая
трагедия в истории нашего государства. К берегам Кфар-Виткин подошла "Альталена"
- корабль ЭЦЕЛя, доставивший евреям, борющимся за свою независимость, оружие
и подкрепление. Правительство молодого государства, опасаясь как бы руководство
ЭЦЕЛя не совершило государственный переворот, отдало приказ расстрелять
"Альталену". И это несмотря на то, что "Хагана" и ЭЦЕЛь уже не выступают
как самостоятельные отряды, а входят в состав ЦАХАЛя.
Менахем Бегин, находившийся на корабле,
не разрешил открыть ответный огонь. "Альталена" и оружие ушли на дно. 16
бойцов погибло. Это событие стало кровоточащей раной в истории нашего государства,
но, к сожалению, ничему нас не научило. Противостояние и подозрительность
продолжились.
Лето 2003 года.
Присутствовать на траурной церемонии
меня пригласил приятель из "Херута". Собирались при входе на кладбище.
Кто-то приехал из Иерусалима, некоторые подъехали на своих машинах, другие
- на такси. Ждали председателя партии Михаэля Кляйнера. При входе - несколько
кордонов проверки. Но это понятно, учитывая положение в стране, важность
события и ожидаемых высоких лиц. На херутниках белые шапочки с эмблемой
партии. Некоторые в майках с такой же эмблемой. Хотя, впрочем, многие проходящие
через контроль также в форменной одежде своих партий. Проверяющие не обращают
на это внимание. Вдруг около нас стал крутиться какой-то тип лет сорока
в обычной гражданской одежде, ничем особо не отличающийся. Он стал довольно
громко призывать стоящих вокруг молодых людей: "Главное - не давайте Шарону
говорить". Он-де такой, сякой и т.д. Впрочем, этот человек быстро куда-то
исчез. К нашей группе подошла девушка, как потом выяснилось, ответственная
за безопасность на этом участке контроля. "О чем говорил этот мужчина?"
- спросила она "Просил мешать Шарону во время его выступления", - небрежно
бросила наша руководительница, и та удалилась в сопровождении еще двух
охранников. Наконец подошел Михаэль Кляйнер, и мы направились к пропускному
пункту. Но нас попросили повременить, сославшись на то, что у следующего
пункта контроля собралось слишком много людей. А между тем отдельные люди
проходили без всяких ограничений. После довольно длительного ожидания мы
стали возмущаться такой дискриминацией. Михаэль Кляйнер предъявил свое
удостоверение полицейскому, и тот вызвался провести его. Михаэль отказался:
"Я приехал со своей группой и не могу их бросить". А между тем время все
уходило. Мы стали возмущаться, почему именно нас не пропускают? Тот же
полицейский объяснил: "Ну что вы хотите от меня, я здесь только для того,
чтобы воспрепятствовать беспорядкам. А допуском на кладбище ведают ОНИ
- люди из безопасности".
Наконец нас вроде решили пропустить.
Попросили только не брать с собой флаг. Медленно, но стали пропускать по
2-3 человека. А впереди еще один контроль. Более тщательный. Без спешки.
С длительными промежутками времени между каждой проверкой. С нами была
девчушка лет 5-6, но и для нее не сделали исключения. Спокойно ждала своей
очереди. На все это ушло еще четверть часа. Наконец-то нас пропустили.
Тщательно проверили все. Убедились, что у нас нет оружия, не несем с собой
взрывчатку, и даже древко от флага оставили у входа. (Возможно, опасались,
что мы сможем применить его как оружие при драке). Все. Теперь надо успеть
попасть на церемонию, подойти к могилам. Но не тут-то было. Впереди еще
один заслон. Нет, не проверка. Просто нас не пускают. "Подождите пару минут.
Я получу разрешение и вас пропущу". Но минуты идут и идут. Вот уже участники
церемонии начинают расходиться. Наше терпение лопается. Многие громко возмущаются,
требуя, чтобы нас допустили к месту захоронения.
И вот именно этого момента кто-то только
и ждал. С другой стороны ограждения появляется фотограф, за ним другой.
Телевизионная камера. В руках у херутников плакаты. Демократия в действии.
Но так ли это? Говорю одному из фотографов: "Зачем ты снимаешь? Неужто
ты не видишь, что это простая провокация? Более часа нас держали за пределами
кладбища. И сейчас не дают пройти к месту церемонии, но не возражают, когда
мы громко возмущаемся, и даже запечатлевают это на видеопленке. Что? Хотят
представить нас как нарушителей общественного порядка?" Фотограф, не переставая
снимать, спокойно ответил: "Я работаю. Мне сказали снимать, я и снимаю.
А вообще-то я с тобой согласен. Похоже на провокацию".
Только на этот раз - не удалось. Открытого столкновения не произошло.
Никто не нарушил запрет войти на кладбище. Даже не попытались сдвинуть
ограждающие решетки. Хотя сделать это было очень просто. Мы законопослушные
граждане. Сказано – нет, значит - нет. Только осталась горькая обида: "Почему?"
Именно в эти самые минуты в десяти шагах от места событий глава
нашего правительства говорит: "Демократия позволяет при необходимости
применять и силу, однако нельзя приводить к расколу (в народе)". Как
соответствуют его слова действиям правительственных структур? В данном
случае и силу не нужно было применять. Тем более что, как сказали мне херутники,
они уже в течение пяти лет в этот день приходят на кладбище со своими эмблемами,
с транспарантами, так как они считают, что каждый раз требуется переосмысливать
текущую ситуацию с учетом уроков тех событий. Они указывают на то, что
может в текущей ситуации нарушить единство народа, но ни разу не нарушили
общественный порядок, и ни разу до этого случая им не препятствовали. Разве
что-то изменилось? Впрочем, может быть, это единичный случай. Девушка,
отвечающая за безопасность, решила перестраховаться?
Перестраховаться? Глава правительства говорит одно, и тут же кто-то
из обслуживающего персонала совершает действия, противоречащие словам премьера.
А вдруг система работает автономно по заранее установленному сценарию?
И вспоминается мне аналогичный случай десятилетней давности.
Лето 1993 года.
Норвежские соглашения, обрушенные на страну коалиционным правительством
партии Труда.
Это руководство демонстративно игнорировало
мнение оппозиции, публично высмеивая ее. "Пусть они (несогласные) вертятся,
как пропеллеры". Помните эту фразу?
По стране прокатилась волна демонстраций
и митингов протеста. Кто-то решил, что это-де организуется "еврейским подпольем".
Правоохранительные органы стали выискивать это самое "подполье" и всячески
препятствовать проявлению инакомыслия. Вот один из обыденных образчиков
таких действий, чему я был свидетелем.
Протестуя против ословских соглашений,
Ариэль Шарон объявляет голодную забастовку. К нему присоединяются и другие
видные общественные деятелей. В своей брезентовой палатке Шарон принимает
визитеров со всех концов страны
Мы в автобусе, арендованном "Зо арцейну", спешим из Беэр-Шевы в
Иерусалим, чтобы засвидетельствовать Арику свою солидарность. Вдруг на
дороге заслон. Автобус останавливают. После беглой внутренней проверки
просят водителя съехать на обочину, освободив проезжую часть. Очень быстро
выясняется цепь нашей поездки. Нам заявляют, что Иерусалим закрыт, и предлагают
вернуться в Беэр-Шеву. Мы не соглашаемся. Приехал какой-то большой чин.
Началось противостояние, перебранка, угрозы. А между тем по шоссе свободно
едут машины и автобусы. Их никто не останавливает, не осматривает. Видно,
охотились только за нами. Так продолжалось часа два. Кончилось тем, что
один полицейский шепнул нашему водителю, как можно объехать заслоны. И
мы все же попали тогда в Иерусалим и засвидетельствовали свою солидарность
с Ариэлем Шароном.
Среди нас был житель Беэр-Шевы новый репатриант Шимон Вайнер. Он
и сейчас живет там. Так Шимон, принимая участие в этой поездке, предполагал
задержаться в Иерусалиме, так как он в это время оформлял один из своих
патентов и должен был иметь встречу с некими экспертами его изобретения.
Но из-за задержки автобуса встреча сорвалась, и инженер Вайнер понес существенные
материальные потери. И коль скоро у нас правовое государство, Шимон Вайнер
подает в суд по мелким искам претензию на начальника полиции с требованием
возместить ему этот ущерб. Жалоба принимается к рассмотрению, но для господина
Вайнера начинаются тяжелые испытания. Представители ответчика беспрестанно
звонят ему домой, пытаясь установить его связь с "Зо арцейну", при этом
объясняя, насколько эта организация плоха и опасна. Затем ему прислали
анкету с 40 пунктами, требуя, чтобы он ответил подробно на все вопросы
в письменном виде. Все это, естественно, травмировало нового репатрианта,
на что, возможно, и рассчитывали ответчики. Помощь Шимон нашел в "Иргун
бен цедек", где юрист Сюзана Дин однозначно сказала: "Их угрозы и их требования
незаконны, и ты можешь их игнорировать", что он и сделал.
Слушание этого дела происходило в Беэр-шевском
суде. Небольшая комната. Присутствовало не более 10 человек. Судья внимательно
выслушал подателя иска. Задал ему несколько вопросов и заявил, что задержание
автобуса на столь длительный срок было незаконным. Однако материальные
претензии потерпевшего следует в данном случае рассматривать в мировом
суде, а не в "суде по мелким искам".
Такое решение судьи однозначно говорит,
что действия полиции и любых других лиц в подобных ситуациях незаконны.
Данный пример показывает, что такие
действия также и бесполезны, так как в их применении не было никакой необходимости.
В те далекие теперь уже дни 93-го года полиция, опасаясь, что мы захотим
нарушить общественный порядок, пыталась не допустить нашу поездку в Иерусалим.
Но все же мы "прорвались" и... и ничего не произошло. Наше присутствие
возле палатки Шарона никак не повлияло на общую ситуацию, а последовавший
судебный процесс только усилил негативное отношение к правоохранительным
органам. Были ли извлечены уроки из этих событий? Боюсь, что нет.
Послесловие.
При подготовке данной публикации автор
использовал материалы своей статьи «Уроки Альталены», опубликованной в
июле 2003 года в газете «Русский израильтянин» и в газете «Кстати» Сан
Франциско – США.
Лето 2003 года.
Каким наивным я тогда был и как я тогда ошибался. Мне казалось, что
у Шарона есть какой-то стратегический план. Что он освободит страну от
Ословских пут. Что он найдет выход из сложной ситуации, о которой откровенно
говорил тогда.
Мне казалось, что Шарон честен в своих словах, но он инициировал уничтожение
Гуш Катива. Он не отреагировал, когда на саммите в Акабе не был поднят
израильский флаг. Он произнес слова «оккупированные территории»,
и он согласился на создание «Палестинского государства».
Очевидно, во враждебных действиях против своих граждан виновата не только
налаженная схема действий исполнительных структур. Похоже на то, что эти
структуры подчиняют себе и руководителей страны, ставя их в безвыходное
положение. Такой жертвой оказался и «бульдозер» Шарон, а возможно и не
только он.
Лето 2008 года.
Уроки Альталены теперь уже ясны.
Ясно, что и нынешнее руководство страны скоро падет. От нас - простых
граждан - зависит, чтобы будущее руководство не воевало со своим народом
и не подчинялось давлению внешних и внутренних заинтересованных кругов.
