Меир Яари (Вальд), жесткий лидер кибуцного движения «а-Шомер а-Цаир», в первые дни существования движения в Стране занимался расклеиванием листовок, в которых были указаны имена тех, кто не достоин называться "новым человеком", и их надо выбросить из "нашего лагеря". Однажды он записал в этот список попала одну из кибуцниц по имени Густа Брам (по прозвищу «Малышка»). Его спросили: «Что ты имеешь против неё?» Он ответил: «Маленькая, как мышка, работает как лошадь, ест, как птичка. Ну, разве такую можно назвать "новым человеком"?!»

Эта история вошла в сборник «Хен а-маком», выпущенный ветеранами кибуца Бейт-Альфа Рахелью и Арье Аарони. Там собраны юмористические историйки из истории Бейт-Альфа, первого кибуца на Земле Израиля, основанного движением «а-Шомер а-Цаир». В этот кибуц свозились первые репатрианты (из тех, что прибыли в рамках этого движения) после каторжного труда в течение нескольких месяцев ("ахшара") в лагере Бейтания.

Бейтания – это веха сионизма, плавильный котёл движения «а-Шомер а-Цаир» на Земле Израиля (по сути речь идёт о Бейтании-Иллит, скалистом участке земли, расположенном над экспериментальной сельскохозяйственной фермой, называемой Бейтания). На этот участок собралась группа первопроходцев «а-Шомер а-Цаир» и создала там экспериментальную ферму души и тела человека, от которого требовалось высшее самопожертвование для тяжёлой работы на земле.

Они выходили из Бейтании, будучи запутанными всевозможными идеями о человечестве, ревностными сионистами вплоть до самопожертвования, всё ещё далёкими от марксистской идеи, которая объединяла и посылала их. Уже тогда они были уверены в своём превосходстве над другими, в том, что их задача - это изменение мира и еврейского народа и создание "нового человека".

История Яари и листовок – это несколько тяжеловесный анекдот, который приоткрывает завесу над этим странным, почти сумасшедшим, миром, где царили чистки, амбиции создать "нового человека", тоталитарное, культовое руководство - все те извращения, которые были приняты в начале существования движения «а-Шомер а-Цаир».

Невозможно полагаться на женщин

Движение «а-Шомер а-Цаир» было основано в Галиции в 1913 году, то есть в этом году исполняется 95 лет со дня его основания. Самое время поразмыслить над некоторыми загадками истории этого движения, которое со дня своего основания и до 50-х годов прошлого века было крупнейшим в Стране и в странах рассеяния еврейским молодёжным движением. Оно основывало кибуцы, участвовало в руководстве страной, а также по сей день продолжает снабжать израильских левых руководителями и олигархию – "занимающими позиции".

Проф. Мататиягу Минц, автор книги «Без молодости», в которой рассказывается о первых днях «а-Шомер а-Цаир», объясняет, как родилось это движение. «Это началось с того, что евреям не позволили присоединиться к студенческим ассоциациациям в университетах Австро-Венгрии и Галиции. В этом регионе евреи получили равноправие, они могли учиться в университетах, основывать собственные частных школы, но не могли быть приняты в студенческие гильдии. Поэтому решили создавать свои собственные объединения и союзы. Позже те же студенты начали формирование своего резерва, то есть, это были учащиеся старших классов гимназий. Таким образом в Галиции возникли союзы «Цеирей Цион» («Молодежи Сиона»). Также и дети из младших классов захотели присоединиться к ним, это уже было чем-то вроде скаутского движения, принявшего имя движения «Шомер», которое существовало в Стране. Я думаю, что идея движения «а-Шомер а-Цаир» началась в этих молодёжных движениях в 1911 году».

Давид (Долек) Горовиц, один из членов Бейтании, тот, кто впоследствии возглавлял Банк Израиля, рассказал в своих мемуарах об известном факте: в тот период «а-Шомер а-Цаир» был аполитичным движением. «У нас даже отсутствовала единая идеология. Не случайно, что выходцев из движения и его воспитанников со временем можно было встретить среди представителей широкого спектра политических движений – от коммунистов до сионистов-ревизионистов. Несколько лидеров «Херута» тоже были воспитанниками «а-Шомер а-Цаир».

В другом месте Горовиц поведал о разнообразных типах, которые присутствовали на съезде руководства движения в 1919 году: «На съезде снова Земля Израиля определялась как место, на котором сфокусированы чаяния членов движения, их жизни и воспитания. Всё ещё нет упоминания о социализме марксистского толка. Был избран Совет, в который входил среди прочих Шмуэль (Сэм Шпигель), впоследствии постановщик голливудских фильмов, который поставил «Лоуренс Аравийский», «Мост через реку Квай», «Королева Африки» и так далее. Был там ещё Йосеф Бергер-Барзилай, впоследствии основатель коммунистической партии в Эрец Исраэль и глава Ближне-Восточного отдела Коминтерна, отсидевший в лагере 22 года во времена сталинских чисток».

«Проф. Минц, и Меир Яари был в той же компании основателей?»
«Яари там не был. Он был в «а-Шомер а-Цаир» в Рейше-Жешуве (южная Польша/западная Галиция, район, находившийся тогда в составе Австро-Венгрии). Когда вспыхнула война, его семья бежала в Вену, где он призвался в армию, затем прошел офицерские курсы. Он не участвовал в объединении «Цеирей Цион» и «а-Шомер а-Цаир», также его не было среди основателей «а-Шомер а-Цаир». Во время объявления прекращения огня в Первой Мировой войне он повёл роту украинских солдат, которыми он командовал, из Сараево в Галицию, и тогда вернулся в Жешув, где у него была подруга. Он объявил ей, что репатриируется в Эрец Исраэль. Она не хотела и слышать об этом. Он вернулся в Вену и присоединился к «группе» (кен), он это не была группа основателей «а-Шомер а-Цаир».

В Вене Яари подвергся сильному влиянию «Вундерфогеля» (чудо-птица), немецкого молодёжного движения, в основном, одного из его лидеров, человека по имени Ганс Бляйхер. Бляйхер говорил об этом, что создающий, творческий пол – это мужчины, а женщины только рожают и на них нельзя положиться. То есть «Вундерфогель» - было чисто мужское движение. Девушки должны были создать отдельную организацию. Бляйхер также позаботился, чтобы во главе каждой группы парней был гомосексуалист. Это всё не могло не оказать сильного влияния на Яари. Он принёс в Страну заговорщицкий дух, подобный тому, который был в группах парней, во главе каждой был «вождь».

"По сути, члены «а-Шомер а-Цаир», прибывшие в Страну, не знали, что им тут делать. Они планировали помочь Ишуву, но никто не знал, как именно, и тогда «Общество еврейского заселения Эрец Исраэль» предложило им работы в том, что позднее будет названо «Бейтания Иллит» - холм над Кинеретом, где ныне установлен памятник в честь этого лагеря. Долек рассказывает, что они с Яари нашли третьего товарища, с которым вместе вышли в Бейтанию, вместе с ним выбрали четвертого и так далее – до 20 или 22 человек. Но тут выясняется, что у Долека есть подруга, и он не готов с нею расстаться. Так что к группе присоединилась и эта девушка. Разумеется, ещё у кого-то из парней оказалась подруга, а там и ещё двое заявили, что у них есть младшие сёстры, которых они не могут оставить. Так в группе появились 4 женщины, вместо чисто мужской группы. Эти 4 девушки свели всех с ума, так как парни были в возрасте возмужания, и у каждого "горело сердце". В группе воцарилась "чрезмерно эротическая атмосфера".

"Когда были закончены работы по созданию лагеря Бейтания на вершине холма, они вернулись в лагерь на шоссе Хайфа – Джедда и начали действовать для получения участка для того, что позднее было названо кибуц Бейт-Альфа. Яари снова хотел произвести селекцию, в первую очередь отобрав мужчин. Женщины – только те, кто претерпел "революцию", так сказать, в биологическом смысле перестали быть женщинами, как им предписано природой Свыше. Остальные не захотели терпеть этого и изгнали Яари из лагеря. Выяснилось, что он же сам и предал проповедуемые им идеалы, выбрав себе одну из девушек в группе, и пошёл с нею к раввину» (т.е.женился).

Жить как Адам (первый человек)

Д-р Рина Пелед, историк и искусствовед, написала захватывающее исследование, называемое «Новый человек сионистской революции». По её словам, при всех идеологических и организационных метаморфозах, которые происходили в движении, центральное место в идеологии и в риторике занимало понятие идеала «нового человека».

Много пророков "нового человека" было среди немцев: Артур Шопенгауэр, Рихард Вагнер, Фридрих Ницше и прочие. Еврейские интеллектуалы, в основном Мартин Бубер, пытались перевести его в еврейские понятия. В «а-Шомер», печатном органе «а-Шомер а-Цаир», в 1922 году написано: «Цель нашего воспитания – человек. Напрасно мы будем искать готовых людей, какими бы мы хотели их видеть. Таковых нет, их надо сформировать, и это главное в нашей работе». Чётко ощущается подражание теории «Вундерфогеля».

В канун Первой Мировой войны «Вундерфогель» насчитывал около 25 тысяч членов. Это был всего один процент организованной немецкой молодёжи, но организация считалась одной из самых влиятельных. И еврейская молодёжь была околдована этим влиянием, но она не могла войти в её ряды. В этом движении было большинство признаков, которые укоренились во всех молодёжных движениях, в основном в «а-Шомер а-Цаир». Походы с рюкзаками, песни у костра, единая форма и общественные интимные связи. Как «Вундерфогель», так и «а-Шомер а-Цаир» были основаны для создания молодёжной культуры, но без политической направленности; «Наша сила в отсутствии цели», - говорили лидеры «Вундерфогеля». Примерно то же говорили тогдашние лидеры «а-Шомер а-Цаир».

«Вундерфогель» развивался, и менее, чем за 20 лет, он стал 4-миллионной молодёжной организацией. В итоге от своих высоких идей о свободе человека члены этой организации влились в нацистское движение «Гитлерюгенд». «а-Шомер а-Цаир» пошёл другим путём и пришел к поддержке идей марксизма, диктатуры пролетариата, Сталина, Советского Союза. Вместе с тем, они упрямо – в противоречии этим идеям – не отбросили сионизм. Иногда трудно понять, как их поддержка сионизма смогла выжить в этом клубке идей.

«Вундерфогель», как уже говорилось, был мужским движением, их идеалом было создание жёсткого типа, который «хочет своим телом ощущать солнце и дождь, ветер и снег, спать в амбаре, сам себе готовить пищу. Жить как Адам (первый человек)» - так это сформулировали основатели движения. Короче, яркий мужской идеал. В книге «Вундерфогель - как эротическое явление» (1912 год) Бляйхер, известный гомосексуалист и женоненавистник, разработал теорию, которая видит в молодежном движении эротическую мужскую компанию, то есть эрос является их объединяющим фактором.

Ещё одна книга Бляйхера «Роль эротики в мужской компании», выдвигает идею, что эротическое побуждение, пережившее сублимацию, исполняет функцию объединения молодёжи вокруг образа харизматического вождя, «героя мужчин». Подсознательные эротические связи, по его мнению, «источник символического культа и всех нерациональных действий, имеющих место в мужских союзах». Рисунок обнажённого юноши, руки которого подняты к небу, к солнечным лучам, стал культовым символом в немецких молодёжных движениях, а также движения «а-Шомер а-Цаир».

По словам д-ра Пеледа, во всей этой сексуальной атмосфере и разговорах об эротике, молодые были пуританами и даже освящали сексуальную чистоту. «Когда Бляйхер писал про гомосексуальную эротику, он не имел в виду гомосексуализм в нашем теперешнем понимании. Он говорит о мужской компании. И Яари говорил о том же самом».

«Но почему они так много говорят об эросе между мужчинами в мужской компании?»
«Если вы отыщите источник слова эрос, то поймёте, что речь идёт не обязательно о физическом сексе. Имеется в виду, скорее всего, духовная связь, своего рода духовное притяжение между учителем и учеником. При желании можно в нападках на движение использовать и эти эротические разговоры, но это неверно. «а-Шомер а-Цаир», в сущности, был антиэротическим движением. Идея совместных душевых, которая была принята в кибуцах «а-Шомер а-Цаир», - это нечто антисексуальное. Пытались создать "нового человека" и отменить тайны и мистические чары, существующие в притяжении между полами». (прим.перев. – речь идет о том, что в кибуцах "а-Шомер а-Цаир" дети жили не в семье, а в, своего рода, интернатах при детских садах и школах, чтобы не мешать родителям работать и чтобы пройти "воспитание коллективизма", при этом душевые были общие для парней и девушек – чтобы отбить "лишнее сексуальное притяжение" – по этой идее, после такого воспитания женское тело уже не должно было быть для парней чем-то тайным и притягательным. Еще один эксперимент в создании "нового человека")

Взаимное копание в душе товарища

Много запутанных и перепутанных идей, но все еще без без обязательной привязки к марксизму принесла с собой маленькая компания членов «а-Шомер а-Цаир», которая прибыла в Землю Израиля и поднялась в рабочий лагерь Бейтания. Тогда начался новый период, в конечном итоге приведший к созданию в Израиле движения «а-Шомер а-Цаир» и его самых больших мифов.

Они явились из галицийского (прим.перев. – точнее, тут все же речь идет о южной Польше, принадлежавшей вместе с Галицией до Первой мировой войны Австро-Венгрии. После разделов Польши в конце 18-го века, южная Польша и Галиция отошли к Австрийской империи. Чтобы не называть эту провинцию южной Польшей, австрийские власти назвали это "королевством Галиция, Лодомерия с великим герцогством Краков и герцогствами Аушвиц и Цатор". Это неподъемное выражение на практике почти всегда сокращалось до "Галиция" (по названию одной из частей провинции). В пику полякам австрийцы центром провинции сделали Львов (Лемберг), а не Краков. Иногда до сих пор называют значительный район южной Польши (включая Краков!) западной Галицией, а саму Галицию – восточной) молодёжного движения «а-Шомер а-Цаир», сойдя на берег с корабля, прибывшего в порт Яффо в 1920 году. До тех пор они жили в запутанном клубке теорий смеси сионизма с культурой новой молодежи, типа «Вундерфогель». Этой группе были Давид Горовиц, Меир Яари и ещё другие, ставшие мифами и лидерами движения.

Яари писал в своих «Воспоминаниях»: «Я репатриировался в Страну с маленькой группой, состоящей из лидеров «а-Шомер а-Цаир» в Вене. Кроме меня, это всё были люди образованные, утончённые, снедаемые сомнениями». Да и в его собственных писаниях полно путанных, взволнованных, выспренних исповедей. «С лёгкостью необычайной я преодолевал все едва заметные вожделения, свойственные мужчине, как стоящий "надо всем". Но вследствие войны пришло стремление к жизни в хаосе. Сексуальные вожделения требовали свое грубое наслаждение, однако вечное стремление к пристойности победило».

Они вели необузданные и противоречивые беседы о сексе, семье, власти над женщиной и совместного обладания женщинами (они были против этой идеи - поскольку женщина не может быть частной собственностью, стало быть, невозможно ставить вопрос о совместном обладании). Когда Яари услышал о формирующейся компании, намеревающейся подняться в Бейтанию, он прибыл к ним и изъявил желание присоединиться.

А вот что рассказывает Горовиц: «Вечером мы собрались в просторном дворе и началась беседа, которая временами принимала форму культовой исповеди. Тот вечер первого знакомства с Меиром Яари произвел на нас сильное впечатление. Я не представлял себе, что появление его ведет к спорам, которые приведут к глубокому расколу. В тот вечер он говорил дрожащим голосом, полном трепета, заклинания, мольбы и гнева. Он говорил об одиноком человеке, покинутом в своих страданиях, уединившемся и сдружившемся, о человеке тяжкого труда. Он говорил о душевном трепете юноши и девушки из рядов движения».

Когда компания поднялась в Бейтанию, этот стиль Яари завладел всем. «Атмосфера была зажатая и требовательная, - пишет Горовиц. – В монашеском ордене Бейтании воцарилось то духовное удушение, которое является участью всякой мистической обособленной секты. Была видна создавшаяся напряженность между людьми, закрывшимися в своем мирке, не изменяемом, без духовного и общественного расцвета и веяния снаружи, занимающимися беспрерывными взаимными копаниями в душе. Беседы проводились в сумерки, в сжатой атмосфере, насыщенной душевным напряжением, на грани болезненного сомнамболизма. То, что описывается несколькими вожаками группы как коллективная общественная эротика, была своего рода сублимация природных стремлений в сложные душевные явления, почти оторванные от реальности. Это был дух некоего ордена, навязавший себя всей группе, который невозможно было объяснить в интеллектуальных и рациональных понятиях, а только в мистических и религиозных категориях. Индивидуум стоял перед постоянной критикой и судом всей компании, которая не гнушалась откровенной духовной жестокости. Тремя членами группы, которые захватили в ней главные позиции и стояли в фокусе интенсивной духовной жизни, были Меир Яари, Биньямин Дрор и ныне покойный Шмуэль Голан. Я был единственным, кто не примирялся с навязываемой атмосферой ордена и открыто бунтовал. Я пытался, в основном напрасно, сломать магию, которая пленила сердца моих друзей».

Биньямин Дрор тогда писал: «В нашей группе было четыре девушки, к двум из них склонялось сердце большинства парней. Наши пробуждающиеся души, полные и сил и желания, нашли выход в эросе". Его слова об отношении к женщинам могут вызвать сейчас некоторую неловкость: "Эти девушки хоть и не жили интенсивной духовной жизнью, богатой размышлениями, как парни, но поскольку они были центром притяжения для эротических целей мужчин, то были воспитаны ими без предварительного мышления и педагогической программы». В конечном итоге, он женился на одной из этих девушек по имени Йегудит. Также и Яари, как уже говорилось, женился на одной из девушек Бейтании по имени Анда.

Кому нужны чиновники и учителя

Шанка, другая девушка из группы, излагает свои претензии по поводу отношения к ней только как к сексуальному объекту: «Бывает, что я встречаю человека, у которого горит кровь и он страдает – я сразу пойму и почувствую. Почему он пришел ко мне сейчас? Потому что он тяжело переживает одиночество, или потому что он хочет перемучиться вместе со мной, чтобы облегчить это для нас обоих? Он хочет получить это от той, с которой он не считался, которую ругал, в которой видит не более, чем пустое создание без души. Ну, возьми её силой, втопчи в пыль под ногами, воспользовавшись её слабостью, но не насмехайся над нею, когда снова придёшь в себя».

И ещё Горовиц: «Меир Яари был этаким "главным жрецом ордена", держателем магического жезла, его духовная власть распространялась на других. Иногда, слыша исповеди, я представлял его шаманом, которому удавалось вовлечь своё окружение в экстатические пляски. Временами мне казалось, что коллективное помешательство овладело этой изолированной общиной. Я никогда не понимал до конца Меира Яари, который сам мучился от того, что заставлял мучиться других, но, как видно, верил в свой культ в свою религию без бога. В нём была смесь хасидского ребе из Галиции и харизматического лидера, играющего на струнах духовного внушения». Наконец, во время события, получившего название «бессонная ночь», Горовиц набросился на Яари с обвинениями на продолжении трех с половиной часов. Временами кто-то из парней выходил наружу в гневе, а одна из девушек разражалась истерическим плачем.

Ради журналистской этики тут должен был появиться заголовок: реакция Меира Яари. Яари в самом деле отреагировал, он, в основном, утверждал, что Долек ему завидует, а обвинения в коллективном гипнозе неверны. Касательно сексуальной атмосферы он заявил, что в Бейтании есть три устойчивые пары, и все ведут себя пристойно.

Я спрашиваю проф. Минца о противоречиях между разговорами между людьми Бейтании на эротические темы и утверждениями, что они в монастыре. «Действительно было такое намерение создать нечто типа мужского монастыря, - сказал Минц. – В своей первой статье Яари говорит о сторожевых позициях на командных высотах, которые целиком состояли бы из мужчин. Только после того, как они состарятся и не смогут выполнять такую работу; они расселятся по берегу Кинерета, где обзаведутся семьями и будут растить детей. Эти сторожевые вахты должны быть коммунами, - не из веры в коммунизм, а потому, что коммуна дешевле всего остального. Только после этого коммуна стала идеологией.

"Имелось в виду, что во главе каждой команды стоит лидер. Яари видел в роли лидера себя самого, а также Долека. Лидер – это тот, кто может вести за собой такую группу мужчин, только мужчин. Но Долек по натуре был таким парнем, который не пропускал ни одной юбки. Если какая-то женщина попадалась ему на пути, он забывал всё на свете и шёл за нею. Долек откровенно и без малейшего стеснения рассказывал об этом. Он рассказал, что однажды вел пешую группу из Хайфы в Бейтанию. По пути к его группе присоединилась другая группа, в которой была девушка, привлекшая его внимание. И он оставил свою группу, несмотря на то, что был её лидером».

«От идеи таких команд стражей Яари пришёл к кибуцу. В дальнейшем он пошел дальше, решив, что идеал – это «кибуцная исключительность». Таким образом, на деле он изгнал всех прочих, которые хотели быть интеллигенцией и таким образом служить еврейскому народу, – быть учителями, чиновниками в еврейских общинах, каждый на своём месте, и все связаны с сионистским движением. Обратите внимание, что многие из воспитанников "а-Шомер а-Цаир" возглавляли школы в Стране и в диаспоре».

«Когда я был в Варшаве, нашим учителем был бывший член «а-Шомер а-Цаир», но он не пошёл в кибуц, и поэтому считался как бы отщепенцем. Это была глупость. «А-Шомер а-Цаир» восприняли для себя идею исключительности кибуца, как единственного пути, только в 30-х годах. До того они резко восставали против этого».

На склоне горы, обращённом к Кинерету, эта компания получила такое задание, что если бы она была возложена на участников телепередачи "на выживание", то все организации за права человека, профсоюз врачей и организация против опытов над человеком подняли бы крик против такого задания. От них требовалось очистить от камней дикий участок и выкорчевать самые цепкие сорняки, а также вырыть ямы для посадки деревьев. Это начиналось на пике ужасной летней жары и продолжалось несколько месяцев, почти без доставки еды. Там с трудом можно было найти, где укрыться от солнца в часы перерыва в работе. Очень скоро некоторые члены группы заболели лихорадкой и не могли работать. Поэтому еды им поставляли еще меньше, чем в начале, так как мизерную плату им выдавали в зависимости от проделанной работы.

Кроме изнурительной работы и болезней, люди Бейтании, как уже говорилось, втягивались в бесконечные душеспасительные беседы, исповеди и плач. Тогда, на склоне горы, они ещё не сформировались как социалисты, в организационном и партийном смысле. Эта компания и период ее пребывания в Бейтании в глазах многих считалась началом движения кибуцов «а-Шомер а-Цаир» в Эрец Исраэль. Когда же в конце концов они вышли оттуда, выжатые духовно и физически, они засели за описание своих впечатлений и идей. В результате вышел путанный, противоречивый сборник, временами поэтичный, но чаще докучливый, наполненный личной важностью во всем. Под впечатлением от этого сборника, озаглавленного «Наша община», Йегошуа Соболь написал пьесу «Ночь двадцати», действие которой вращается вокруг месяцев, проведённых компанией в Бейтании.

Идеология и автомобиль

Биньямин Дрор, которого Горовиц считал обладающим «трезвым рассудком, ясным умом и стальными глазами», был одним из интересных людей того периода. После этого он был среди основателей кибуца Бейт-Альфа, стал директором компании «Солель Боне», «Машбир» и «Тнува-Халав». Его задушевные друзья из Бейт-Альфы говорили мне: «Он из тех, кто приезжал вечером из города на своем автомобиле – и это в те дни, когда ни у кого из кибуцников и в мыслях не было собственной машины. Но идеология – это куда подальше».

Жена Дрора, Юлька (Йегудит) до Бейтании работала в ещё более жутком месте, в Ум-эль-Алек, или «Умлалек», как это называли те, кто там был (судя по всему, от ивритского «умлаль» - несчастный, прим.перев.). У них с Биньямином родилась одна дочка, Ривка, ныне её фамилия Хадас, и она до сих пор живёт в Бейт-Альфа. «Я не подходящий человек, чтобы говорить с ним о праздновании 95-й годовщины «а-Шомер а-Цаир», - сказала она мне. - Я же могу испортить торжество. Я не думаю, что все эти придумки, кибуц и «а-Шомер а-Цаир», настолько гениальны».

«Что Ваш отец рассказывал Вам про большой миф, про Бейтанию?»
«Бейтания? Папа не делился со мной своими впечатлениями о тех временах и событиях. Он был очень скрытным евреем с тяжёлым характером. Мне нелегко стоять позади него и восхищаться. Мои родители – парочка антиподов. Он – из маленького местечка, из бедного семейства, она же из крупного города Львова, из очень богатого дома. Её мать думала, что это сумасшествие – ехать в Землю Израиля, жить среди камней и колючек, в песках в окружении змей. Сама я просто поражаюсь их способностью к выживанию».

«Когда отмечали 25 или 30 лет основания Дгании (прим.перев. - считающейся первым кибуцем), были приглашены важные личности из зачинателей кибуцного движения, среди них и мои родители. Папа сказал: «Послушай, я приглашаю тебя в Дганию. Ведь Дгания – это Гордон!» Я ответила: «Я отнюдь не в восхищении от Гордона». После этого он две недели не разговаривал со мной. У меня было много возражений и размышлений по поводу пути «а-Шомер а-Цаир» и кибуцов, но ему не говорила. Мне было нельзя спорить об их пути. И мама тоже была упряма, она всегда знала всё лучше других».

«Я с пониманием принимаю те изменения, которые происходят сегодня в кибуцах. Тому, кто сидит в "Башнях Акиров" (прим.перев. – намек на Барака и проч.), а в прошлом был кибуцником, наверно, приятно видеть тогдашнего кибуцника, но мы не экспонаты выставки. Изменения в кибуцах не могли не произойти. Уже говорилось, что кибуц – только на сто лет. Во всём мире, везде, где пробовали основать нечто типа кибуцов – в США, в Европе, в Японии, - везде это разваливалось после ста лет совместной жизни».

«Кибуц арци", МАПАМ и «а-Шомер а-Цаир» стали идентифицироваться с марксизмом, обожанием СССР и Сталина. Почему так получилось?»
(прим.перев. – на базе нескольких десятков кибуцев, созданных движением "а-Шомер а-Цаир", после нескольких "идеологических расколов и объединений" возникло кибуцное движение "Кибуц арци" (параллельно с МАПАЙным ТАКАМ – Тнуа кибуцит меухедет и религиозным кибуцным движением – "Кибуц дати"), оно стало экономической базой ультралевой просталинистской партии МАПАМ – одной из 3 партий, образовавших болк Мерец, само движение "а-Шомер а-Цаир" стало молодежным движением партии МАПАМ)
«Нелёгкая жизнь сближает людей, поэтому были идейный коллективизм и идеологическая строгость. По моему мнению, без фанатичного марксизма они бы не выстояли. Они не желали даже слышать, что Сталин – злодей и убийца. Когда кто-то сказал в защиту Тито, югославского лидера, спорившего со Сталиным, его чуть не съели».

Тайники против Бегина

А вот ещё загадка из истории «а-Шомер а-Цаир»: марксистский идейный коллективизм, за который упрямо держались основатели движения "Кибуц арци", противоречил не только их национальному мировоззрению и кибуцной жизни, но и центральным составляющим традиции свободного молодёжного движения. Противоречие заключается уже в самой платформе «а-Шомер а-Цаир», которая «стоит на трёх китах»: сионизм, социализм и кибуцы. Сионизм определялся как всестороннее исправление еврейского народа путём создания социалистического общества на Земле Израиля. Во имя этого требовались два периода ("этапы" на языке членов «а-Шомер а-Цаир»): создание национального дома на Земле Израиля на продуктивной экономической основе, прокармливающей себя, а после этого – социалистическая революция.

Сионизм мыслился как «временное явление, на одно поколение, но не на поколения». Противоречие между сионизмом и марксистским социализмом пытались преодолеть путём учения о двух этапах, с помощью самовнушения, что сионистский первопроходческий этап освободит свой место за короткое время этапу революционно-социалистическому.

«Этот момент недалёк, - утверждал тогда Яари. – Вопрос каких-то 15-20 лет. До этого времени наше позиция не должна быть догматичной, а политика должна быть более гибкой. Мы должны будем искать способы перехода от сионистской политики к классовой». Яари сказал это в ноябре 1926 года, то есть, по его видению,, в 1946 году тут уже должно было быть сталинистское марксистское государство.

Дошло до того, что в 1950 году партия МАПАМ создала подполье в армии, в военной администрации и в министерстве обороны. По крайней мере, в 50 кибуцах подготавили тайные склады оружия. Этим подпольем в основном руководили члены "Кибуц арци", среди которых Яаков Хазан, а также Моше Снэ из руководства МАПАМ. У них были две цели: предотвратить попытку правых под руководством Менахема Бегина придти к власти – ведь согласно их мнимым опасениям, он может установить в Израиле фашистский режим; и не дать Бен-Гуриону превратить государство Израиль в сторонника стран Запада в случае, если разразится война между СССР и Западом. Или, как до сих пор с затаённой улыбкой говорят члены кибуцов, они подготавливали себя к тому, чтобы встать в ряды Красной Армии Сталина – когда настанет день мировой революции (!!!).

В 1951 году ячейки были расформированы – после того, как глава «Мосада» Исер Арэль обнаружил наличие подполья. Он предостерёг Хазана, что такая деятельность может выйти из-под контроля и может быть использована еще более левацкими элементами в партии, чья преданность СССР сильнее верности сионистской идее. Часть складов оружия были забыты, а те, кто знал их местонахождение, продолжали хранить это в тайне. Время от времени снова и снова обнаруживаются в кибуцах тайники («слики») того периода.

«Д-р Пелед, каким образом членам «а-Шомер а-Цаир» удавалось оставаться сионистами? Ведь если марксизм столь важен и хорош, зачем оставаться сионистами?
«Я говорила об этом с лидерами «а-Шомер а-Цаир» - с Хазаном, с его женой, с другими. По моему мнению, они были гораздо больше сионистами, нежели марксистами. Они были не готовы отступиться от сионизма. Казалось бы, имеет место противоречие, но когда поглубже изучаешь марксизм, понимаешь, что национальная идея не исчезла окончательно. Вот и «а-Шомер а-Цаир» в своём учении сформулировал два этапа, причём невозможно придти к коммунизму, минуя первый национальный этап. В определённом смысле именно это и хотел сделать Сталин в России. Ведь убили Троцкого из-за того, что он полагал, будто возможно перепрыгнуть первый, национальный, этап.

Многие исследователи пытаются понять, в чём тайна национальной привлекательности. По моему мнению, самая сильная светская религия – это национализм. Ревизионисты решили этот вопрос совершенно ясно: хад-нес (одно знамя). Мы поднимаем одно знамя, потому что невозможно нести два знамени, а там – посмотрим. Тот, кто пытался нести два знамени, запутался. Моё мнение: национальная сторона, и даже еврейская, укрепилась у членов «а-Шомер а-Цаир» вследствие Второй Мировой Войны. Ведь они полагали поначалу, что это война коммунистов против фашистов, но тут подоспел пакт Молотов-Риббентроп, то есть соглашение между Гитлером и Сталиным, это их сломало. Они просто не знали, что с этим делать».

«Вернёмся в Бейтанию: это в самом деле миф «а-Шомер а-Цаир»?»
«Да, но многие члены движения пытались отмежеваться от него. Я прочла всё, что входило в круг чтения членов Бейтунии, книги, которые сформировали их, а также всё, что написано о Бейтание. Хотя это была крохотная специфическая группа, которая на деле не могла представлять членов движения «а-Шомер а-Цаир», это превратилось в миф».

«Они были очень молоды, когда создали миф».
«Это так. Моим детям, которые "тянут детство" до 30 лет, я говорю иногда: посмотрите на этих людей! Они принимали судьбоносные решения, будучи гораздо моложе, чем вы сейчас. В культуре «а-Шомер а-Цаир» те, кто перевалил 18-летний рубеж, назывались «стариками». На плечи этих юнцов взвалилось очень многое. В моей книге цитируются слова, что сионистское движение было молодёжным: ребята с 15 лет до 21 года возложили на свои плечи двигать историю, а также создать "нового человека».

«Может, продолжатели их пути в нынешних левых движениях и сегодня пытаются сотворить "нового человека", неестественного еврея, любящего своих преследователей и желающего приобрести их любовь, солидаризируясь с их позицией».
«Я не думаю, что кто-то тут стремится возлюбить врага, тут мы входим в область актуальной политики, в чём я бы не хотела принимать никакого участия. Я принадлежу к левым, но я не люблю моих врагов, и у меня есть споры на эти темы с моими подругами из "Махсом Уотч».

«Я не Моше, скорее, я Эфраим!»

В атмосфере суровых и глубоких идей, было в компания Бейтании немного романтики и даже юмора. Вот вам такой пример:
«На 5-м километре шоссе создалась трудная ситуация: 8 девушек и 27 ухажёров на каждую девушку. Коба с ума сходил по Саре, а она на него не обращала никакого внимания. Что делать? Он решил покончить собой. Он пошёл и лёг на рельсы железной дороги Хайфа – Акко. Но поезд - чтоб ему пусто было! – проезжал по этой ветке только каждые 5 часов. Так он лежал до тех пор, пока его не начал мучить голод. Что делать? Он вернулся домой, чтобы перекусить…»

Я обратился к Йегошуа Соболю – ведь и он пытался разгадать смысл загадки Битаньи в написанной им пьесе. «Почему Бейтания стала мифом?» - спросил я его.

Соболь ответил: «Я думаю, что это было впечатление от первой встречи Третьей Алии с реальностью Земли Израиля, встреча, ставшая травмирующим открытием. Не было книг, не было культуры, были только они сами, и они учились друг у друга. Позже они пытались отречься от этого периода, прилагая усилия, чтобы скрыть всё, что произошло тогда. Я должен был приложить немалые усилия для добывания материалов на эту тему. Тот, у кого они были, ни за что не хотел их предоставить. Даже сборник «Наша община» от меня прятали, как внутренний документ для "имеющих доступ к тайне". Вместе с тем необходимо помнить, что написанная мною пьеса не документальная. В Бейтании не было точно так, как я это описал.

«Ходят разговоры про эротику среди мужчин, но ведь с Бейтании были и женщины. Так что же там происходило?»
«Я думаю, что были эротические вещи, ведь там было 4 женщины и 20 мужчин. Одна из девушек, что называется, более доступна».

«Каким образом эта группа молодёжи превратилась в миф, и приняла так мого решений для большой группы?»
«Непросто ответить на это. В их первые годы жизни в Стране у них не было никакой упорядоченной теории, они были в настоящем поиске своего поведения, стиля жизни, идей, политических идеалов. По моему мнению, они не имели понятия о громадном значении своих решений».

«Как они дошли в итоге именно до крайнего, экстремистского марксизма?»
«Это случилось примерно к 1924 году, когда Яари опубликовал статью. Тогда они перешли с этапа поисков к этапу консолидации, к деятельности. Это этап, когда по сути всё новое движение начинает закостеневать внутри созданных его же членами рамок. Они избрали некий синтез, так они это называли, из 3-х ведущих в то время направлений. Первое – фрейдистский психоанализ, впоследствии нашедший выражение в педагогических теориях «а-Шомер а-Цаир» и кибуцного движения. Второе направление – это марксизм, спустя 6 лет после революции в России, когда мир «светлого завтра» мигал большими надеждами. Третье – это собственно сионизм, который основывался на том, что в Европе земля горела у евреев под ногами. В этой компании, например, были выходцы из Львова, города, который был после Первой Мировой войны аннексирован Польшей. И одной из первых акций поляков, праздновавших аннексию, были погромы против евреев. Членам движения было ясно, что европейский национализм напрямую связан с антисемитизмом, и евреям нет там места. Было признано, что Европа «кончилась». Они так и говорили: «Европа кончилась!»

«И всё-таки остаётся загадкой, как им удалось совместить эти противоречивые направления?»
«А они не так уж и смешались. Но если рассмотреть историю кибуцов, обнаруживается, что им удалось создать это сочетание. Кибуцы были, в самом деле, сионисткой ячейкой, занимающейся освобождением земель, овладением территориями. Если мы возьмём все кибуцы, которые были созданы в период между двумя мировыми войнами, соединив их линией, мы получим то, что в те времена называли «Еврейской молнией» - так сказать, рисунок молнии, который начинается на севере и доходит до Негева».

«Красивый образ!»
«Ещё бы! Это линия кибуцев от Дана, через долину Бейт-Шеана и Шаар-а-Голан, а оттуда через Изреэльскую долину в сторону Хайфы, от Хайфы она тянется по побережью на юг - до кибуцов Негева. Идея заключалась в том, что эта молния – позвоночным столб государства, которое будет создано».

«И это верно. Запутавшаяся компания, может, не смогла создать "нового человека". Но с тем же "старым человеком" ей удалось построить новое государство».
«Новый или старый человек – ныне этот человек выглядит, разумеется, совершенно другим. Мы в другой эпохе».

«Когда вы ставили вашу пьесу, некоторые из людей Бейтаньи ещё были живы. Вы встречались с ними? Как они прореагировали?»
«Каждый реагировал по-разному. Премьера "Ночи двадцати" состоялась в кибуце Мерхавия. Мы прибыли туда для того, чтобы отдать дань уважения Меиру и Анде Яари. Весь кибуц сидел в столовой и смотрел. В течение всего спектакля Яари был очень сосредоточен. Было ясно, что он больше слушает, чем смотрит. Когда спектакль окончился, воцарилась абсолютная тишина, и тогда он сказал: «Вы перебросили мост через время». То есть, он принял полностью. Он только заметил, что если кто-то думает, что он похож на образ Моше, героя пьесы, так это не так – у него есть больше общего с Эфраимом. А вот Долек, его известный противник-оппонент, как раз похож на Моше. В течение времени я беседовал с другими членами группы, и, по крайней мере, один, сказал мне: «Не надо заниматься этой темой!»

«Не надо заниматься?»
«Это был Биньямин Дрор. Он зазвал меня к себе в комнату в кибуце Бейт-Альфа, закрыл дверь, оставил снаружи даже свою жену, - а ведь и она была в той группе Бейтании! – и спросил: «Что тягнет тебя к этому материалу?» Я ответил, что мне захотелось раскрыть корни одного из наиболее важных движений в истории еврейского Ишува. Он сказал мне: «Убери свои руки от этого дела!» - «Но почему?» - «Это было безумие молодости, вся эта история с Бейтанией… Не надо заниматься этой историей!»

«Макор ришон" 05.09.08

Перевела Фаня Шифман
МАОФ