Новый депутат Кнессета д-р Михаэль Бен-Ари уже дважды выступал в Кнессете. Больше, чем Омри Шарон за всю каденцию, но при отсутствии 14 депутатов от арабских партий, компартии(ХАДАШ) и МЕРЕЦа, которые вышли из зала во время выступления. Но раздавать интервью он не стремится. Обращались к нему за обширными интервью их всех газет и телеканалов, но он не желает. И приложению газеты «Макор ришон» он согласился дать интервью лишь после долгих переговоров. Он говорит о своем желании доказать себя на парламентском поприще перед тем, как появится в СМИ. Кроме того витает опасение, что что-нибудь, сказанное им, испортит торжество приведения к присяге нового правительства. Если «Ихуд леуми» присоединится к правительству, то Бен-Ари станет 65-м мандатом правительства Нетаниягу. 65-й мандат и, как видно, самый проблемный.

За 3 часа до подачи списков в Кнессет он еще не знал, что это случится с ним. Он готовил своих учеников в средней йешиве в Петах-Тикве к выпускному экзамену, продолжал исследование Большого восстания с точки зрения зелотов, вернулся вечером домой - к домашней рутине, жене и 7 детям в поселении Карней-Шомрон – и вдруг свалилось на него посланничество: вытаскивать для «Кецеле» (Якова Каца) каштаны Марзеля из огня. Не то, чтобы он был взят от пастушества, как царь Шауль в свое время. Он уже был 4-м номером в списке Херут в 2003-м году и 3-м номером в ЕНФ в 2006-м. И все же, в первый раз шансы были реальными.

- Д-р Бен-Ари, Вы вошли в список вместо Марзеля, чтобы «не притягивать огонь», так как объяснить вызов, заключающийся в назначении Итамара Бен-Гвира Вашим парламентским помощником?

- Ох эти злопыхатели. Изначально я сказал Итамару: «Если ты не идешь со мной, я не хожу в эту историю. Это условие». Я был призван Равом Вольпе и Барухом Марзелем. Они хотели кого-то, кто бы представлял самым лучшим образом верность народу Израиля, Земле Израиля и Торе Израиля. Они отказались от своих амбиций и позвали меня».

- Позвали Вас, потому что Вы – не они. (прим.перев. – т.е. не ассоциируется в глазах публики с крайне правыми)

- Народ увидит и рассудит.

- Потому что Вы – тот, кого Ихуд леуми мог позволить себе включить в список.

- Люди говорят мне: «Сделай одолжение народу – выйди из фракции Ихуд леуми и дай Биби создать коалицию из 64 депутатов». Но я не вижу, чтобы Ихуд леуми хотел отказаться от меня – ни с точки зрения идеалов, ни с электоральной точки зрения. Это настоящее партнерство. Стратегическое партнерство на базе очень широкого общего знаменателя. Подходит ко мне депутат от Кадимы и спрашивает: «Ну, что ты выпендриваешься? Когда ты выйдешь из фракции Ихуд леуми?» Есть у меня ответ ему и другим: «Партии, входящие в Ихуд леуми, пошли общим списком, потому что это было требование народа, и ничто не заставит меня выйти из фракции».

- Каковы Ваши цели в Кнессете? Начнем с темы Храма, по которой Вы сделали докторскую диссертацию.

- Часть тактики – это утаивание стратегии. Поэтому я не уверен, что могу перечислить все цели. К теме Храма надо прежде всего подготовить сердца людей. Я не буду заниматься в Кнессете дальними планами по этой теме. Займусь законодательством по предварительным этапам, например, право молиться на Храмовой горе по Галахе. Я не пришел в Кнессет устраивать демонстрации, а достичь успехов прагматическими путями. Вместе с тем, есть области, в которых важно твердое высказывание. В области нашего противостояния арабскому врагу будет очень ясное высказывание с моей стороны. Я хочу представить норму поведения, которой не было до сегодняшнего дня в Кнессете.

- Т.е. ?

- Например, отношение к Ахмеду Тиби. Со мной ведь «есть проблема» – «я каханист», нужно взвесить: можно ли или нельзя разговаривать со мной – но он, который был советником обер-убийцы Арафата, «любимец публики». Спрашивают меня журналисты (пародирует с насмешкой): «Будешь пить с ним кофе? Будешь пить с ним кофе?» Он враг. Шпион. Он хочет уничтожить меня. Я буду пить с ним кофе? Я соглашусь пить с ним кофе после того, как он заявит о верности народу Израиля. Государству Израиль. Преклонит голову перед базовыми характеризующими еврейского государства, как призывал его судья Хешин. Он открыто говорит, что Закон о Возвращении, дающий каждому еврею право репатриироваться в Израиль, - анахронистский.

На прошлой недели я обратился к Решут а-шидур (Управлению по теле- и радиовещанию) дисквалифицировать певицу Миру Авад от участия в Евровидении в качестве представительницы Израиля, потому что она сказала, что флаг и гимн не представляют ее (арабку – прим.перев.). Они ответили мне, что она не обязана представлять государство Израиль. Это вызывает вопрос видит ли руководство Решут а-Шидур себя представителями государства Израиль. Управление по теле- и радиовещанию государства Израиль осмелилось бы 25 лет назад послать такую певицу? Их бы самих дисквалифиицировали. Сегодня это легитимно. Мы вернем этот пост-сионизм туда, откуда он вылез.

- Как будут выглядеть Ваши отношения с арабскими партиями?

- В качестве члена Центральной избирательной комиссии я предложил дисквалифицировать РААМ-ТААЛ (объединенный арабский список – арабское национальное движение), а не только БАЛЯД (партия Азми Бешары), как это предлагали другие (прим.перев. – т.е. НДИ, 100% работы по этим предложениям было проделано представителями Ихуд леуми, 100% рекламы досталось НДИ). За мое предложение проголосовали 20 из 29 участвовавших в голосовании, включая представителей Кадимы (прим.перев. – Кадима боялась полностью провалиться в еврейском секторе). Только БАГАЦ перевернул все, отменив решение Центральной избирательной комиссии. Т.е. среди депутатов Кнессета наша фракция воюет уже не в одиночку. Это важный процесс делегитимации арабских партий. Сплачивается в Кнессете очень серьезная группа, которая полностью верна нашим самым важным идеалам. Это группу не купят ни за какие деньги. Не буду перечислять имен. Группа сплачивается и вы увидите ее при различных возможностях. Это люди, которые поддержали меня после того, как арабы вышли из зала во время моего выступления. Пока это только первые дни Кнессета нового созыва и это пока только встречи в кулуарах.

- Вы говорите, что в Кнессете, в отличие от СМИ, не делегитимизируют Вас.

- Придите в Кнессет и увидите отношение ко мне депутатов различных фракций, включая Кадиму. Сегодня уже есть понимание в обществе, что рав Каханэ говорил стопроцентную правду. Что он не был «бешеным» или «расистом». Мое первое выступление в Кнессете было так быстро, потому что руководитель другой фракции сказал мне: «Михаэль, ты должен выстуить завтра». Он побежал к секретарю Кнессета и устроил все. Я думаю, что в итоге даже в МАФДАЛе смягчатся и поймут, что я не дорожный грабитель. Еврей, голосовавший за Кадиму, когда он видит мой спор с Ханин Зуави из БАЛЯД, когда я вынуждаю ее сознаться, что она думает, что и Тель-Авив – это «Палестина» - с кем он солидаризируется, со мной или с ней? Он солидаризируется с Михаэлем Бен-Ари. Он понимает, что он и я на одной стороне.

- Так что при всех разговорах против Вас Вы не чувствуете себя отвергнутым.

- На фарси – моя покойная мама репатриировалась из Ирана – хак – это прах, песок. Я ХАК (прим.перев. - аббревиатура «хавер Кнессет» - депутат Кнессета). Прах и пепел (прим.перев. - т.е. скромно относится к своему избранию в Кнессет). Но бойкота нет никоим образом. Когда арабы вышли из зала во время моего выступления, кроме членов МЕРЕЦ никто не вышел вслед за ними. Случилось следующее: я читал заранее написанное мной выступление – я позволил себе читать с листка, потому что это было мое первое выступление. Вдруг я услышал шум. Я увидел, что они выходят. Немедленно вырвалось у меня: «Меhарсайих у-мархивайих мимех йецу» (разрушители твои уйдут от тебя), - как говорил рав Каханэ, когда депутаты Кнессета выходили из зала во время его выступления. И дальше я продолжил выступление. Это не взволновало меня. По мне, так они все могут выйти. Но это не случилось и это не случится, потому что в Кнессете есть серьезная группа, понимающая, что я не враг. Огромное достижение рава Каханэ в том, что он поднял на повестку дня вопрос тему внутреннего врага. Сунули голову в песок, как будто он не существует, а рав Каханэ сказал, что это бомба с часовым механизмом.

- Либерман «украл» у вас это. Он говорил, ничего не делая, и получил кучу мандатов.

- Либерман ничего не делал и ничего не будет делать.

- Каково Ваше мнение о его предложении о гражданстве для арабов?

- Блестящий ход.

Прокуратуре придется попотеть

- А в отношении обмена территориями Вы, конечно, не согласитесь с Либерманом, потому что Вы против палестинского государства.

- Разумеется. Вы не услышите от меня такого выражения. Даже выражение «государство Иордания» Вы не услышите от меня. Хоть стреляйте в меня – я не скажу такого. Для меня Иордан – это река. Нужно найти для этого государства какое-то название, например, «фикция». Счастье, что я не министр иностранных дел, был бы шум. Голда Меир говорила, что нет «палестинского» народа, но когда я говорю это, смотрят на меня бычьими глазами. Я хочу вернуть это в разговорную повестку дня. В этом плане – установлении разговорной повестки дня – левые для меня модель для подражания. Они и - как бы ни было неприятно говорить – арабы; в их настойчивости в установлении разговорной повестки дня. Мы введем это в повестку дня – законным и легитимным способом. Шай Ницан из гос.прокуратуры должен будеть потеть 4 года, искать как поймать меня, и не найдет ничего.

- Если израильские арабы заявят о своей верности еврейскому государству, надо, с Вашей точки зрения, дать им гражданство?

- После того, как они заявят о своей верности государству Израиль и флагу Израиля, мы, разумеется, будем относиться к ним как к гражданам государства Израиль. Вместе с тем, уже сегодня есть большая тенденция эмиграции арабов, включая арабов - граждан Израиля, и нужно определить эту тенденцию как цель. Потому что не может быть тут двунациональное государство. «Тиква» – это не их гимн, флаг государства – это не их флаг, и надо быть честными по отношению к ним – найти место, с которым они смогут солидиризироваться, поглотиться в нем, влиять там со своей национальной точки зрения. Тот, кто захочет остаться здесь, будучи верным нам, верным государству, воевать за государство, солидаризироваться с ним – того, разумеется, мы обнимем. Также, как мы относимся к друзам.

- Многим это послышится циничным с Вашей стороны.

- Вы можете относиться с цинизмом, но это то, что я говорю.

- Каханэ было запрещено избираться в Кнессет из-за обвинений в расизме. Что вы изъяли из его учения, чтобы вы, его ученики, не были дисквалифицированы по этому же параграфу?

- Ничего. Мы действуем в рамках закона. И факт, что не смогли дисквалифицировать Баруха Марзеля в двух избирательных кампаниях. Говорят мне: «Ты продолжатель дела рава Каханэ», - и я отвечаю: «Точно, в этом все дело». Рав Каханэ сделал очень важное дело, поднял тему на повестку дня. Я делаю шаг вперед. Я хочу видеть, как прагматичным способом я смогу установить повестку дня, которая решает проблему. Как именно – это еще надо увидеть. Я там чтобы учиться. Но я знаю цель. Задача определена. «Никогда снова» (Never again – по названию книги Меира Каханэ – не допустить повторения Катастрофы). Рава Каханэ сформировало переживание Катастрофы, и я за день до присяги в Кнессете пошел в музей «Яд ва-шем». Вся идентификация Меира Каханэ сформулирована в сжатом виде в фразе «никогда снова». Больше не будет униженного еврея, будет только гордый еврей.

- Вы опасаетесь представить ваши предложения по арабско-еврейской теме, потому что дисквалифицируют вас по параграфу «расизм»?

- Мы не будем нарушать закон. Не будем обощать в отношении арабов. Есть враги, которые объявляют войну, есть шпионы, есть сотрудничающие с врагами – все это будет требовать проверки. Я, кстати, присоединяюсь к Либерману в отношении идеи «без лояльности нет гражданства», и если он не выдвинет законопроект, то я выдвину. (прим.перев. – будет интересно увидеть Либермана, голосующего против этого законопроекта) Ведь он не сделает это. То, что интересует его сейчас, - это стать «этрогом» левых. Поддерживать лозунг «два государства для двух народов», депортировать поселение Нокдим, в котором он проживает – и быть «этрогом». Его проблема в том, что это не поможет ему.

- Каково Ваше видение будущего государства Израиль? Каким оно должно быть?

- Одна из моих идей – сокращение социальных разрывов. Это большая боль. Мне пришлось преподавать в двух школах в одном городе, находящихся на расстоянии ходьбы пешком. Во время перерыва я успевал дойти из одной в другую. Это было пройти из одного мира в совсем другой. В одной школе проблемы слабого социального слоя прошлого поколения перепрыгнули в это поколение, в другой -–образование родителей было мотивацией их детей. Со всех точек зрения. И ты говоришь себе: «Как сломать это неравенство? Что я могу сделать, чтобы и у детей в этой школе было самосознание, стремление к лучшему?». Школьник говорит мне: «Я мою машины и зарабатываю сто шекелей в день, зачем мне идти в школу?» Это разбивает мне сердце.

- Я подразумевал видение будущего государства Израиль на более сущностном уровне.

- Отсюда это начинается. Мое видение – чтобы не было разрыва в образовании, в возможностях получить образование. Чтобы не создавались такие разрывы. Это болит мне и горит во мне, потому что я понимаю, что невежество – мать всех проблем. С точки зрения законотворчества, я хотел бы видеть Израиль не только государством евреев, но и еврейским государством: уважение к Шабату, уважение к работнику, уважение к слабому. Это моя мечта. Действительность сегодня искажена. Человек – это рабочий номер на месте работы. Уже нет, например, уборщиков на гос.службе – все через подрядчика, наемную фирму. У них нет социальных условий, нет равного отношения к ним, нет уважения. Отношение к слабому должно быть нашей основой.

- Вы говорите о вещах, с которыми все согласны.

- Все согласны, но нужен кто-то, который сделает. Я революционер. Революционер, в моем понимании. Также и в моих исследованиях. (прим.перев. – д-р Михаэль Бен-Ари – крупный специалист по истории и археологии, крупнейший в мире специалист по Храмовой Горе) В исследованиях я был революционером. У меня есть множество планов по разным темам, но я мечтаю о работе в комиссии Кнессета по труду и соц.обеспечению. Оттуда я пришел. Из этой человеческой чувствительности, из «экономической политики сострадания», из гуманизма. Говорили мне: «Там будут темы, которые не заинтересуют тебя». Я готов прийти на заседания по 100 темам, которые не заинтересуют меня, ради одной темы, которая горит во мне.

Мама гневалась, когда я говорил о Рабине

Бен-Ари родился в районе Кфар-Шалем на юге Тель-Авива в Суккот 5725г. (осенью 1964г.), младший сын родителей, которые репатриировались в 1951г. из Афганистана и Ирана. «Сказал мне недавно кто-то, услышав, что я родился в Кфар-Шалем» - «Замечательно, я родился неподалеку, в районе «А-Тиква». (прим.перев. – южно тель-авивский район бедноты) Я ответил ему, что не был уличным ребенком. У района есть имидж бедного микрорайона, и в самом деле у нас был очень бедный семейный бюджет. Для экскурсий и путешествий цофим датиим (религиозных бойскаутов), например, мне было ясно, что я не прошу денег у родителей – старшие замужние сестры помогали мне. Но на образование мои родители не экономили денег. Не было случая, чтобы я просил какую-то книгу и мои родители не купили бы мне ее. Моя жизнь была заполнена книгами и такой она осталась. Это был дом, в котором следили за языком, за поведением. Когда я вырос и говорил что-то нехорошее о Рабине, моя мама говорила на фарси: «Не доставай нехороших слов изо рта». Это воспитание».

В чтении книг приобрел Михаэль свое национальное образование. Он читал все, что можно было, о подпольях в период мандата. Затем открыл для себя стихи и песни Яира Штерна и учил их наизусть. После войны Судного дня, которая произошла, когда ему было 10 лет, читал все, что можно об этой войне. Это было, по его словам, формирующее событие. Страх, погибшие, то, что он воспринял тогда как обиду Моше Даяна и лидерское величие Голды, - все это вывело его из мира игр в национальный мир.

События второй половины 70-х, годы его взросления, сформировали его политический путь, который не все принимают. «Во время Кемп-Дэвида Бегина мне было 14-15 лет, и мне было ясно, что это трагедия. Я не слыхал еще о Гуш-Эмуним, о раввине Каханэ, просто знал, что это трагедия. Мое внутреннее чувство было, что это катастрофа». Он получал классическое сионистско-религиозное образование, от мехины в Гив’ат-Шмуэль, затем средняя йешива в Кфар-РОЭ и йешива в Мерказ а-Рав (прим.перев. – главная йешива религиозных сионистов). В Кфар-РОЭ он очень уважал двух глав йешивы - «лидеры моего отрочества, мои самые выдающиеся воспитатели» – раввины Моше Цви Нерия и Авраам Цукерман.

То,что привязало его к ним особенно, говорит он, это субботние проповеди, в которых они с легкостью увязывали недельную главу с Бегиным, возвращающимся из Кемп-Дэвида, и Чемберленом. «Ты ожидаешь услышать слова Торы от раввина и ты понимаешь, что Тора связана с действительностью. Ребята засыпали во время проповедей, но меня меня это волновало».

Там, в споре с равом Нерией, «главой поколения вязаных кип», произошел его переход в движение рава Каханэ. Это было после того, как БАГАЦ постановил, что поселенцы из Элон-Морэ должны сдвинуться со своего места. В йешиве принималась радиопрограмма «Асэ леха рав» с раввином Нерией, ученики – радиослушатели, и был звонок из Элон-Морэ с вопросом что делать. Большинство представителей Элон-Морэ поддерживали компромисс, включающий переход на другое место. Меньшинство – «рав Каханэ с небольшой группой его сорняков» – противились. «И тогда рав Нерия сказал: «Не страшно, если сдвинут Элон-Морэ на «тхум Шабат» (т.е. 2000 локтей – примерно километр). Это очень возмутило меня. Это был последний вопрос в программе. Я встал, был шум вокруг меня. Рав Нерия увидел это и подошел ко мне. Спросил: «Есть какая-то проблема?» Я ответил: «Что это значит? Если это наше – это наше, если нет – нет». Он сказал, что хочет поговорить со мной.

Через день-два он позвал меня. Прежде всего он обнял меня. Кстати, я преподаватель. Мой метод преподавания – это даже не метод, а то, что заложено во мне воспитанием, что с момента, как я вхожу в школу и до входа в класс или учительскую я разговариваю «по душам» или «перебрасываюсь словом» с 10-15 учениками.
Был у нас спор, разумеется, при всем уважении, которое есть у меня по отношению к нему всегда. В конце он сказал: «Хорошо, что у нас есть ученики, которые думают, как ты». И на этом тема была закончена.

Я читал тогда в «Йедиот ахронот» интервью с Мирьям Лапид (позже ее муж Мордехай Лапид (Липкин) и сын Шалом были убиты террористами возле Хеврона). Они были тогда в Элон-Морэ. Тогда у них было только 7 детей и они жили в старом раскачивающемся караване. Это интервью очаровало меня. Встряхнуло меня. Это именно то, что я думаю. Я сказал себе: «Кто эта женщина? Откуда она?» Так образовалась связь с равом Каханэ, с «каханистами». Очень длинная история. Очень личная. В то время возле рава Каханэ была очень маленькая группа. Много американцев, немного израильтян. Я присоединился к ним».

Как я плакал

Рав Каханэ сидел в тюрьме под административным арестом (прим.перев. – т.е. без суда), когда он участвовал в избирательной кампании 1981г.. Бен-Ари, заканчивавший среднюю школу, возглавлял филиал партии в Тель-Авиве. «Сразу после очередного экзамена на аттестат я бежал расклеивать плакаты. Огромное усилие, и мы получили в итоге только 5700 голосов. Это было поражение, как я плакал в ту ночь».

В следующем году была депортация Ямита. Бен-Ари учился в йешиват-эсдер в Ямите. Во время изгнания сторонники раввина Каханэ забаррикадировались в том, что называли «бункером», и угрожали самоубийством. Бен-Ари был в «бункере» вначале, а затем вышел. Он служил в армии во время операции «Мир Галилее», затем продолжал учебу в в йешиват-эсдер «Ямит», которая перехала в Гуш-Катиф, затем перешел в «Мерказ а-Рав».

Его напарником по учебе был сын Каханэ – Биньямин-Зеэв Каханэ. Они продвигали вместе создание йешивы движения «Ках» – йешива «Еврейская идея». Это началось с еженедельного листка («Ках hи дарка шель а-Тора» - таков путь Торы или движение «Ках» – это дорога Торы), который они писали вместе и распространяли по синагогам. В качестве издателя еженедельного листка они указали «йешива Еврейская идея». «Когда спрашивали, где находится эта йешива, мы отвечали: «В женском отделении в Мерказ а-Рав». И затем пришли учиться к нам и с нами. Был Нати Озери (да отомстит Вс-вышний за кровь праведника!), заканчивавший среднюю школу, пришел учиться с нами. Гемара. Ноам Федерман учился в средней школе «джунгли» и пришел изучать с нами Гемару. Мы сказали: «Этим двоим нужна йешива, куда они пойдут?» Возникла идея создать йешиву, и мы бегали с места на место, пока не создали ее».

В конце 80-х годов создал Бен-Ари мидрашу по изучению Храма, теперь она, в сущности, присоединилась к институту по изучению Храма. «Я сказал себе, что для того, чтобы приблизить людей к Храму и Храмовой Горе, я должен совершить революцию в сознании. Кстати, это мой метод до сегодняшнего дня. Что всякая революция – это эволюция. Вопрос в том, примиряюсь ли я с ситуацией, как типичный мафдальник, и говорю: все идеально, «итхальта де-геула» (начало Избавления), кому надо больше этого? давайте присоединимся, будем влиять изнутри – т.е., в сущности, давайте исчезнем. При моем подходе я вижу цель и знаю, что по пути туда надо пройти этапы. Невозможно перепрыгнуть через этап сознания».

Он перешел к академическому исследовани. Храма. Первая, вторая, третья академические степени – все вокруг этой темы. Он объясняет, что это сочетание его стремления к знаниям и чтению и национальными нуждами.

У него есть серьезная критика религиозных неакадемических исследований по поводу Храма. «Строят здания» на основании некоторых книг мудрецов, которые противоречат другим книгам мудрецов. «Считающийся «крупным» исследователь может одинаково относиться к слову из книги Мататиягу и слову из Барайты, игнорируя тот факт, что книга Мататиягу вообще написана по-гречески и это перевод. Так нельзя».

Поэтому «принятое» разделение между «современным» «Байт йегуди – МАФДАЛ» и более «хардальным» (включая возражения против академизации изучения Торы) «Ихуд леуми» не касается Бен-Ари. Наиболее «хардальные» (прим.перев. - сокращение от хареди-леуми) немного опасаются его в этом смысле. Он начал преподавать в йешиват-эсдер в Рамат-Гане курс под названием «Литературные средства в преподавании ТАНАХа», но в йешиве испугались этого. «Проблема была в непонимании», - объясняет он, - «архаичные страхи; докторская степень это слышится опасно. Но я могу понять их. Есть вещи в комментировании, где без настоящего религиозного образования можно в самом деле создать проблему. Когда я спрашиваю, где лучше моему сыну учить ТАНАХ -–в университете или йешиве в Рамат-Гане – мой ответ однозначный: в йешиве в Рамат-Гане».

Ясная цель

В какой степени религиозная тематика релевантна к политическому наследию рава Каханэ? Движение «Ках», принято думать, подняло флаг «государства Галахи», по крайней мере, на такую же высоту, как трансфер арабов, но Бен-Ари говорит, что есть тут больше имиджа, чем реальности, и напоминает, что правая рука Каханэ, 2-й номер в списке «Ках» был светский адвокат Рахамим Коэн.

- Религиозное законодательство необходимо, по Вашему мнению?

- Необходимо для еврейской идентификации государства и, не меньше того, для прав человека. Запрет открытия бизнесов в Шабат необходим прежде всего, чтобы у каждого человека был день отдыха. Есть много людей, включая светских, для которых важен субботний отдых, но в существующей реальности им тяжело найти работу (так как от них требуют работать в субботу).

- С другой стороны, именно запрет общественного транспорта в субботу препятствует тем светским, которые не имеют машину, выехать отдыхать на природу.

- Иудаизм – это, прежде всего, иго Небес. И я буду воевать, например, против нарушения Шабата железнодорожной компанией. Статус-кво в отношении религии постоянно нарушается и «съедается», и мы посмотрим, как действовать вместе, чтобы сделать государство более еврейским. Цель ясна: это должно быть еврейское государство, и мы пойдем по этому пути, шаг за шагом. Как я уже говорил, я прагматик.

- Вы осторожничаете, говоря еврейское государство, а не государство Галахи.

- Фраза государство Галахи – это плакат.

- Так, может, государство Торы?

- И это плакат. Я не хочу пользоваться плакатами. Не тяните меня туда.
Если я скажу: государство Галахи, завтра будет заголовок: «Михаэль Бен-Ари хочет государство Галахи». Так нет, нет у Вас кричащего заголовка».

(«Макор ришон» 13.03.09)


Перевел Яков Халфин
МАОФ

На фото д-р Михаэль Бен-Ари