специально для "Курсор-Инфо"

26 декабря 2005 г.

В романе Льва Кассиля "Кондуит и Швамбрания" есть такой персонаж: учитель истории по кличке Э-Мюэ. Попавший каким-то образом в советскую школу в первые послереволюционные годы, он отказался преподавать классовую теорию и анализировать историю с позиций диалектического материализма. Э-Мюэ выставлял дозорного у двери, отбарабанивал очередную порцию "скучной истории", а потом, к радости класса, рассказывал о великих императорах, благородных рыцарях, "о прекрасной, воинственной и пышной истории".

"Меня заставляют рассказывать о троглодитах, а об императорах – запрещают", - заявил он однажды ученикам, после чего, разумеется, навсегда исчез из школы и из романа. А ученики с другим учителем вернулись к постижению классовой теории и причинно-следственных связей, двигавших человеческую цивилизацию.

Диалектический материализм – действительно "скучная" для школьников наука. Гораздо проще и, главное, красивее, когда причиной войны объявляется воинственный характер полководца, или клокочущая ненависть к чужим богам, или, на худой конец, простое и понятное любому читателю романов желание молодого принца бросить голову врага к ногам дамы сердца.

На "пышную" историю в коммунистическом блоке был наложен запрет. Но так как Иосиф Сталин осуществил насильственную коллективизацию, истребил интеллигенцию, расстрелял красных маршалов, сослал крымских татар и затеял "дело врачей", после краха Советского Союза в опале оказался диалектический материализм, а сказочная концепция истории, в том числе – новейшей – вновь завладела умами.

По сказочной концепции, приложенной к современному Израилю, во главе государства находятся люди, искренне пекущиеся о народном благоденствии. Не нанятые избирателями подрядчики, выполняющие заявленную перед выборами программу, но лидеры, которые и без госконтролера, полиции и прокуратуры, только тем и заняты, что заботами о всеобщем процветании. Как царь в известной сказке Филатова – "Утром мажу бутерброд – сразу мысль: а как народ?"

Политические комментаторы, по крайней мере, те, кого допускают до государственных СМИ, придерживаются строго правила: все израильские политики хотят стране мира, а народу – счастья. Разница лишь в предлагаемых способах достижения этой цели. Но вообразить себе какую-либо иную цель израильская пресса не в состоянии. Даже радиослушатели, звонящие в прямой эфир после терактов, не решаются подвергнуть сомнению концепцию доброго царя. Царь иногда ошибается, у него бывают плохие советники, в конце концов, он может оказаться глупым или слабохарактерным, но представить себе, что лидер защищает чьи-то интересы, кроме народных – ни-ни!

Но еще проще думать, что ошибаемся мы, неразумные, а лидер все делает правильно. Он не обязан открывать народу подробности своих гениальных планов, а у нас не хватает извилин в мозгу, чтобы догадаться самим. Такой вывод слышишь тем чаще, чем менее соответствует политика правительства предвыборным программам. Потому что "крутые повороты", вошедшие в моду после выборов 1977 года, нужно как-то объяснить. И опций всего две: либо мы живем в недемократическом государстве и не решаем свою судьбу, либо – нам крупно везет: судьба раз за разом посылает стране правителей, способных заглянуть в будущее, ответственных не перед избирателями, а перед самой Историей. Разумеется, "пышной", а не "скучной".

В "пышной" истории разрываются автобусы, по небу летают "касамы", строятся великие стены, бульдозеры крушат детские сады и синагоги, армия наносит ответные удары, народы трепещут, государственные границы чертят линейкой, а вопросы мира и войны зависят от умудренных опытом седых мужчин в черных костюмах. И каждый из них – голова!

Лучшие перья Израиля тупеют в попытке истолковать "к лучшему" скрытые намерения премьер-министра. Одни считают, что он мечтает покончить с террором, другие – что он понимает тщетность этой задачи, и всем сердцем надеется, как минимум, защитить народ от опасности, третьи сделали Шарона сторонником сближения Израиля с Западом, четвертые уверены, что главная цель его жизни – определение международно- признанных границ, ради чего он и нарушил закон о финансировании партий. Ну, не уйдет человек на покой, пока не будет у родины постоянных границ – приспичило, чтоб он был здоров! Есть еще демографическая, экономическая и семейная версии. То есть, понятно, что граждане не решают свою судьбу, а коронуют царя, но все же любопытно, как он нас всех вскоре осчастливит? "Свободная пресса" в сопредельных государствах решает примерно те же вопросы, применительно к президентам Мубараку, Асаду, Лахуду и его величеству королю Абдалле II.

"Скучная" история повествует не о благородных монархах и не о мудрых дедушках в смокингах, а о троглодитах, которых на всех витках цивилизации всерьез волнует лишь одно – прибавочная стоимость. Необузданная власть заведомо коррумпирована. О ее мотивах не догадываются, они известны. В нашем случае, их высчитывают – по объему правительственных капиталовложений в военно-промышленный комплекс, по километрам построенных, разрушенных и снова построенных заградительных сооружений, по ежегодным оборотам охранных фирм, процветающих в благодатных условиях, и компаний-монополистов, торгующих с автономией, по числу выловленных и отпущенных на свободу террористов и по числу нулей в денежных переводах от израильского правительства на счета Абу-Мазена.

* * *

Закат "пышной" истории знаменуют скучные люди в сюртуках, пришедшие после ряда знаменательных событий 1789 года на смену блестящим придворным короля Людовика XVI. Демократия началась с недоверия к человеку у кормила власти. При демократии от правителя не требуются благородство чувств и пророческий дар. Последний – так просто противопоказан. Лучше всего, без лишних эмоций, пунктуально выполнить работу. Мы же не требуем от адвоката сопереживания клиенту, а от хирурга – искренней жалости к пациенту. Полагаемся на страх перед наказанием и законное желание заработать деньги.

Глава правительства и депутаты – такие же граждане, чиновники, нанятые для определенной миссии. Они не превращаются в ангелов, оказавшись у штурвала. Не страшно, если за завтраком глава правительства думает не о будущем государства, а о бутерброде с икрой. Но, если не взять его в узду, он забудет, кому служит. Скучно, никакой романтики, но таков закон природы.