Maof

Мне все же кажется, что то, что сейчас происходит, в конечном итоге должно принести пользу. Когда слушаешь все, что творится по всем программам -Галей Цахаль, Решет Бет, телевидение, газеты, - возникает впечатление военного совета. Звучит это примерно так: "Если мы не покажем его интервью, то это плохо, потому что это прибавит ему популярности. И еще, кто-то может подумать, что мы что-то скрываем". -" Да, но если покажем, его слова могут оказать влияние и убедить кого-то, и это еще опасней". -"Тогда можно дать привести слова в виде печатного текста, не сопровождая их голосом и фотографией,  и каждое предложение сопроводить комментариями. А комментарии должны быть со стороны правых, а не левых, потому что иначе это будет недостаточно убедительно" (последнее высказывание принадлежит судье Далии Дорнер, цитирую приблизительно). Против кого все это? Против одного человека, но кого:Ахмадинеджада, Бин Ладена? Или против бесправного заключенного, который, на первый взгляд, находится целиком у них в руках? Чего они боятся? Того, что будет нанесен еще один удар, еще одна трещина в нагромождении лжи, которое они воздвигли? И тогда это не зря. Только вот цену, как всегда, приходится платить Игалю, - как будто мало того, что ему пришлось уже перенести за эти 13 лет заключения. Нет, я надеюсь, что он продержится,  с Божьей помощью, он человек - сильный не то слово. Но хоть бы знать, что там происходит, в этой тюрьме в Мицпе-Рамон.

Сегодня была сделана попытка это узнать - Ари Шаммай собирался посетить его, однако не получил разрешения на вход.Конечно, это незаконно, нет права препятствовать посещению адвокатом своего подопечного; но подумаешь,  какие мелочи.. По крайней мере, он готов был поехать в Мицпе-Рамон, и, возможно, все же поедет туда, если удастся добиться разрешения.

В эти дни мне все время задают вопрос: неужели Игаль не понимал, что это ловушка? Как он мог довериться журналистам, зная, с кем имеет дело? На мой взгляд, это классический случай применения правила: "Не суди человека, пока не окажешься на его месте". Человек, который заблудился в лесу, может подозревать, что путник, предложивший ему свои услуги - не мирный дровосек, а разбойник, который выведет его не на дорогу, а к своей шайке. Следует ли из этого, что он так и должен остаться в лесу. Уважаемый mrakobez говорит: помочь высказать "свою правду" может только "общественно-разъяснительная кампания". ОК, дело за малым: где же она?

Да, Игаль понимал, что есть определенный элемент риска. Некоторой гарантией служило то, что Шелли Тапиро всю свою репутацию построила на отношениях с заключенными - она работает в этой области уже не первый год и была известна  заключенных своей "надежностью";  кто же знал, что ради этого интервью она будет готова "сжечь" все свои связи и источники. Но, тем не менее, элемент риска был очевиден, и предварительные беседы, которые продолжались столь долго, тоже вызывали подозрение. Тем не менее, для Игаля этот шанс был слишком важен, и он предпочел поверить, что она действительно добивается разрешения. Факт состоит в том, что он не соглашался звонить ни одному из тех журналистов, которые все эти годы неоднократно добивались возможности взять у него интервью, - а среди них были имена куда более громкие, чем никому не известная Шелли Тапиро, - именно потому, что в той или иной форме они давали понять, что не станут получать официального разрешения.

Еще одна вещь (получается эдакий винегрет вместо поста), но нужно это упомянуть: запись куска разговора Игаля с Натаном Гефеном. Подчеркиваю: это частная беседа, не имеющая никакого отношения к интервью. У меня просили линк на эту запись; кто-нибудь может подбросить? Я знаю только, что это было поставлено на сайте Йоава Ицхака и на Аруц Шева.

"Живой журнал" larissat