Maof

У нас с вами неприятности, но не из-за Хизбаллы, Хамаса или джихада, а из-за того, что стало причиной  нестерпимой легкости изгнания  и разрушения Гуш Катифа.

Общество погрязло в поклонении государственной форме.

http://www.inn.co.il/Articles/Article.aspx/5929

У нас с вами неприятности, но не из-за Хизбаллы, Хамаса или джихада, а из-за того, что стало причиной  нестерпимой легкости изгнания  и разрушения Гуш Катифа.

Часть общества пытается очистить совесть болтовней о демократически принятом решнии, часть сочувствует бедным солдатам, которые получили приказ, часть слепо полагается на военное командование, "которому виднее", часть пытается смириться с этим болезненным процессом во имя мира, кто-то радуется освобождению Израиля от разрушительного влияния "оккупации", а большая часть вообще не понимает, почему вокруг переезда жителеей Гуш Катифа в новые квартиры в тихой гавани за "зеленой чертой" поднимают такой шум.

Оправдывающееся, оправдывающее и безразличное отношение к разрушению Гуш Катифа отражает истинное лицо израильского общества.  Всем, кто предпочитает тешиться иллюзиями о том какой у нас "прекрасный народ", я предлагаю на некоторое время отказаться от собственной машины и начать пользоваться услугами общественного транспорта. Хотя и за рулем собственного авто можно  познакомиться с крайне убедительными манерами израильских водителей, но в поездах, автобусах и такси дух народа ощущается особенно мощно.

Само собой разумеется, что не следует  дразнить людей в форме, которыми переполнен общественный транспорт. И тем  не менее, из легкого движения или случайного слова, невольно выдающего мое отношение к нынешнему ЦАХАЛу, возникает словесная вспышка, ведущая к пожару. Сложное положение. Ведь каждый отдельно взятый солдат не может нести ответственность за преступления военного руководства, тем более, что сам он дорого за это расплачивается. Но со времени разрушения Гуш Катифа  вид армейской и полицейской формы вызывает у меня  неконтролируемую реакцию отторжения, подобную пробудившемуся инстинкту гонимого галутного еврея.

Несколько дней назад, когда на Севере отдаленно громыхала война, я оказался втянутым  в бурный спор между пассажирами поезда в Хайфу. Спор  вспыхнул из-за того, что одна из пассажирок попросила кого-то из солдат встать и уступить место беременной женщине, вынужденной стоять из-за нехватки сидячих мест. Сидячие места, непредназначенные для солдат, все были заняты пожилыми людьми, которым тоже было трудно стоять.

В ответ на эту просьбу возопила  со своего места некая громогласная патриотка: "Оставьте наших мальчиков в покое, не трогайте их, дайте им спокойно посидеть".

Похоже, что  со времен, когда я был солдатом срочной службы, в обществе произошли  разительные  перемены. Будучи солдатом, я никогда не думал, что обладаю какими-то особыми правами из-за того, выполняю свой элементарный гражданский долг, и мне даже в голову не приходило, что форма дает мне моральное преимущество сидеть во всех видах общественного транспорта.

Услышав  вопль патриотки я не удержался и отметил : "Конечно, уважаемая, но наши мальчики и граждан выселяли..."  Патриотка обрушилась на меня прежде, чем я закончил предложение. Задыхаясь от истеричного приступа любви к нашим мальчикам, она громко  проклинала меня, обрушивая на меня все возможные выражения унижения, пренебрежения и оскорбления, которые хранились в ее патриотическом лексиконе на случай встречи с таким анти-патриотом как я. "А не пошел бы ты жить в Газу", - иронично подвел итог горячей темы отец патриотки, пожилой еврей в кипе.

Если  бы, находясь на военной службе, я получил приказ выселять законопослушное и лояльное гражданское население, то я бы тут же сорвал  с себя форму, выбросил ее в мусор и дезертировал из армии.  Именно в мусоре сейчас место армейской форме, до тех пор пока пятно преступления размежевания лежит на высшем командовании, и солдаты, в нем участвовавшие, служат в рядах армии. Я пропустил мимо ушей  обличительную тираду патриотки и изложил ей свою точку зрения на идолопоклонство армейской форме.

На данном этапе мне начала угрожать физическая расправа, но сквозь  залпы ненависти я еще смог прокричать возмущенной аудитории, что армия на службе хунты теряет право называтся народной армией. Патриотка почти лишилась чувств и прокричала мне в лицо в промежутке между проклятием и оскорблением  "ЦАХАЛ выше народа!"

В этой фразе она резюмировала нашу самую насущную беду. Да, общество по уши погрязло в поклонении государственным символам, сильному диктатору, надменности, бахвальству и культу личности лидера. Страшнее самого размежевания тот факт, что большая часть населения Израиля абсолютно не понимает  жуткого смысла этого изгнания. Патриотка из поезда оказалсь права. Израиль - это армия, у которой есть народ. А олигархи знают это куда лучше нас. Они также знают, что у арабов есть воины, а у нас "наши мальчики, наши дети, милые наши".

И вот, баланс общественной борьбы  выражается в абсурдной ситуации противостояния правых и левых  элит, тогда как  на заднем плане кишит  множество крепостных, ловящих каждое слово дежурного феодала. Ведь по его слову будет вершится все.

21 день месяца Тамуз 5766

6 июля 2006

Перевод Шошаны Агранович, МАОФ