http://www.col.org.il/show_news.asp?25829
Фотографии http://www.col.org.il
Второй раз Свечи Хануки в караванах
Выход из шока
Через 16 месяцев после депортации кажется, что изгнанники, наконец, начинают выходить из шокового состояния, когда они могут подытожить принесенный им в разных областях ущерб и составить планы на будущее. С их точки зрения они в большой степени уже пережили то, что произошло, и, поэтому можно говорить о трудностях. Более того – есть уже планы на будущее, есть идеологическое обновление. Что касается «физического состояния», то усилия раввинов и самой общественности привели к состоянию, когда уже почти нет проблем выживания, и можно заняться решением проблем по «улучшению уровня жизни и возвращению ее к состоянию, соответствующему тому, которое было у них до изгнания».
Воображаемое соглашение
Подсчет ущерба открывает тяжелые факты и очень напоминает поминовение павших. Один из раввинов, хорошо известный среди религиозной сионистской обществеености занимался несколькими из таких случаев, производящих очень тяжелое впечатление. В одном случае жительница Неве-Дкалим попросила мужа выехать за несколько месяцев до даты изгнания, чтобы не быть свидетелями этого. Они упаковали вещи и переехали в предоставленную им Ионатаном Баси сьемную квартиру. Они «выиграли» в том, что им не пришлось быть свидетелями изгнания вместе со своими оставшимися товарищами, но зато оказались в районе, населенном преимущественно эммигрантами из России, светском и наполовину нееврейском. Только впоследствие им удалось перебраться в религиозный район. Но тут возникла другая проблема. Муж, лишенный возможности сопротивляться и быть со своими товарищами и землей до конца, перенес свой гнев на жену, что чуть ни привело к распаду семьи. В конце концов семью удалось спасти, «но во время следующего изгнания мы будем вместе со всеми и будем бороться, как надо» - говорят супруги.
Изгнанник и уже изгоняющий
Но это скорее исключение. Нормой же являются психические расстройства на почве травмы изгнания и последующего обсуждения. С большим трудом удается восстановить потерянное равновесие. Но другие случаи были более тяжелыми. Многие семьи развалились как раз в результате того, что произошло во время изгнания и после него. Положение, при котором целая семья вдруг оказывается выброшенной из дома и находится в гостинице (не важно скольки звездочной), ест в гостиничном ресторане, глава семьи не работает и не учится и у него нет своего угла, хозяйка дома, на которой в прошлом держался дом теперь находится на иждивении у гостиничного сервиса, создает хаос, скуку и состояние угнетенности.
Также изгнанники испытывали огромные трудности при получении компенсаций. Р.Н., пожелавший остаться инкогнито, с горькой улыбкой определяет себя «изгнанник и изгоняющий». «У нас дома всегда было трудно. Моя бывшая жена и я никогда не были идеальной парой. Нам удавалось жить вместе, потому что у каждого было свое место, где он мог быть один. Я тяжело работал на общественной должности в Гуш-Катифе. Жена работала наемным работником в продаже местной сельско-хозяйственной продукции. Были большие разногласия по поводу ликвидации Гуш-Катифа. Жена придерживалась умеренных позиций, проводимых большинством местных раввинов. Я был гораздо более крайне настроен, без руководства акого-либо раввина, но с огромным еврейским темпераментом. Жена была возмущена, когда меня стали задерживать во время перекрытия дорог и даже по поводу порчи полицейского имущества, но семья все еще держалась. На следующий день после изгнания мы оказались в гостинице без работы. Мой статус в доме сильно упал. От безделья я стал очень раздражительным. Не было куда скрыться от ссор, не стало возможности продолжать. Мы разошлись после более чем 20 лет совместной жизни с детьми разных возрастов. Как я уже и сказал, меня прогнали с моей земли, а я прогнал жену. Для меня это уже не политика и не «начало освобождения». Для меня это уже конец пути».
Один из наиболее заметных бизнесменов среди игнанных отмечает, что существует серьезная проблема мира в семье. «Евреи были выброшены в гостиницы или караваны на 7 месяцев. Все на виду, никакой частной жизни».
Исследование: тяжелые болезни
Игаль Киршензафт говорит, что то что просходит – самая настоящая катастрофа. Не помогут всевозможные отрицания. На прошлой неделе умер Давид Гуата 52 лет, бывший абсолютно здоровым до этого. В Ашкелоне независимой организацией опубликовано иследование, утверждающее, что количество тяжелых болезней в среде изгнанных в 2 раза больше среднего по стране. В отличие от выживших жертв катастрофы, которым оказывалась помощь по восстановлению, и состояние которых улучшалось со временем, тут состояние только ухудшается. Безработный, проедающий компенсацию, находится не в самом лучшем физическом и ментальном состоянии. Он живет в состоянии неуверенности. В разваливающейся каравилле. Это человек, который живет от врача до врача. У него нет надежды, плана на будущее и цели.
Нормальные случаи ненормальности
Нужно понимать, что речь идет о закрытом сообществе, живущем вне освещения средствами масовой информации. В среде «харедим леумим» распространяется весть, что изгнание – это катастрофа, апокалипсис, конец всему. Распространение этой мысли продолжалось полтора года – с момента обьявления Шароном плана изгнания. В результате сообщество глубоко усвоило эту весть. Можно было бы ожидать от изгоняемого из своего дома человека, человека, идеологические основы которого рушатся, агрессивной позиции по отношению к своим преследователям.
В Гуш-Катифе жители относились к ликвидаторам лояльно до отвращения и просто окружили их любовью, что, конечно, произвело неприятное впечатление на широкую общественность. С другой же стороны была настоящая истерия, которая не нашла внешнего проявления в противодействии изгнанию и, поэтому, произвела свое разрущающее действие внутри. Люди плакали, теряли сознание, грезили наяву, теряли связь с действительностью. То есть реакция на сложившееся ужасное положение была направлена в духовное русло – молитва, укрепление веры, связь с землей, изучение Торы и .. харедизация.
Тот же упоминавшийся нами раввин, близкий к изгнанникам совершенно не уверен, что это было ошибкой. «С идеологической точки зрения так и нужно относиться к положению, в котором все равно что смерть приближается к тебе. То, что ты называешь «внутренней разьяснительной работой» и привело к тому, что люди правильно отнеслись к происходящему на духовном уровне». Он также подчеркивает практическую сторону такой позиции: «с точки зрения освещения в средствах массовой информации было важно, чтобы общество пережило глубокую травму, и в этом согласны и крайние, которые жгли армейские джипы и самые умеренные, не согласные отказываться от приказов. Но ты прав в том смысле, что было очень мало сопротивления и, наверное, поэтому много внутренней истерии, возникшей в результате пропаганды».
На мой вопрос «кто создал ощущение национальной травмы» многие с горькой иронией отвечают, что левые утверждают, что это заслуга именно правительства. Генерал запаса, в прошлом координатор действий на территориях говорил в 2003 году: «нет никакой проблемы изгнать поселенцев, если действительно хотим. Закрываем район и обьявляем его закрытой военной зоной. Рядом строим тюрьму, куда в наручниках будут заключаться поселенцы. Назавтра предаем их суду военного прокурора, который удостоверяет их личность и приговаривает к условному заключению. Пойманых во второй раз приговариваем к штрафу и все. Больше они не появятся. Можно разгонять их также с помощью дымовых шашек или водяных брандспойтов. Например при разгоне палестинцев просто открывают огонь. Отвратительно, что правительство хочет создать ощущение, что Израиль переживает травму. Это его право, только жаль, что в это втягивают армию. То есть все согласны с тем, что атмосфера национальной травмы кем-то создается, и только остается выяснить кем – правительством или поселенцами, и насколько это оправдано.
Наркотики – потому что вся жизнь пошла прахом
Выясняется, что и те кто активно сопротивлялся выселению, страдают от душевных расстройств, может быть от того, что были в меньшинстве. Одним из самых тяжелых последствий выселения является чувство страха, сопровождающее тех, кто сознательно пошел на то, чтобы быть силой изгнанными солдатами. Они чувствовали, что против них стоит сила, абсолютно превосходящая их, что приводит к тяжелым психологическим нарушениям. Здесь мы имеем интересный симптом: те, кто не сопротивлялся, чувствуют расстройство из-за того, что не все сделали, но не чувствуют себя преследуемыми. Были и попытки покончить с собой, и случаи наркомании, но интервьюруемый нами раввин утверждает, что это в основном относится к группе людей, которых Гуш-Катиф принимал в попытке помочь справиться с их проблемами, а не к ядру гуш-катифцев, несгибаемых в своей вере.
Душевный кризис
Другой тип расстройств наблюдается у тех, кто был в самом сердце конфликта и против кого были применены серьезные меры воздействия, часто сопровождавшиеся открытыми столкновениями. Травматическое воздействие было усилено еще тем, что люди недосыпали и часто были голодны. Были и такие, которые оказались свидетелями вещей, превосходящих уровень того, что они готовы были воспринять, например, юноша, видевший, как женщина поджигает себя (этот факт был освещен в новостях) .
Этот юноша страдал от кошмаров и некоторое время принимал лекарства. Визиты к психологу приняли массовые масштабы. Распространилось мнение, что в этом нет ничего постыдного, ведь «мы сами виноваты в том, что нас изгнали из наших домов».
Организация «Общинные раввины»
Если все так плохо, то почему в Гуш-Катифе говорят о «решении большинства насущных проблем»? Из разговоров с большинством выселенных становится ясно, что почти все уже понимают, в каком состоянии они находятся. Большинство уже живет не в каравиллах, а на сьемном жилье в качестве переходного периода перед переселением на постоянное жительство. Некоторые уже поселились в постоянных жилищах – в основном те, кто примкнул к кибуцам и другим существующим поселкам. В гостиницах уже нет беженцев из Гуш-Катифа. Подавляющее большинство окончательно решило о месте своего дальнейшего проживания. Так что большинство уже не подвешено между небом и землей. Однако с работой дела обстоят хуже. Это, как обьясняют изгнанные, из-за того, что большая часть занятости была связана с самим Гуш-Катифом, который внезапно исчез. Учителя и работники системы просвещения потеряли своих учеников, которые были распределены по существующим учебным заведениям. Многие были заняты на должностях, курируемых местным советом: безопасность, местное строительство, туризм.
Мы не упоминули основной отрасли – сельского хозяйства. Без работы не остались те, чья занятость не была напрямую связана с Гуш-Катифом. Но нам напоминают, что передвижение по Гуш-Катифу было затруднено, будучи связанным с необходимостью в военном сопровождении или в защищенном транспорте, поэтому занятость вне Гуш-Катифа была очень ограничена.
Религиозной и другой общественностью были предприняты серьезные попытки предоставить занятость изгнанным, частично на фоне чувства вины перед ними. Есть жертвователи, вкладывающие в организованные проекты по созданию рабочих мест для изгнанных.
80-90% в караванах
Раввин Игаль Киршензафт, посланник Хабада в Гуш-Катифе, - один из самых уравновешенных в Гуш-Катифе. Может быть, потому что не был подвержен влиянию этой извращенной идеологии, приведшей к зависимости жителей Гуш-Катифа от руки наказывающей. Киршензафт во время выселения был в «столице» Гуш-Катифа – Неве-Дкалим, пережил все трудности после выселения и сейчас живет вместе с бывшими жителями в поселке Ницан. Ему оень тяжело возвращаться и вспоминать о всех тех кругах ада, которые ему довелось пройти вместе со своими товарищами, весь тот длинный путь, которого, по крылатому выражению, не боится народ вечности, не боится, но очень страдает по дороге. Он подводит итог – «по сути дела нет ни одного, кто пришел бы к какому-либо окончательному итогу или к ккакому-либо соглашению с правительством».
Поселок Ницан был построен за полгода до выселения, как временное прибежище, которое планировалось превратить в постоянное жилище. Поселились в нем те жители Гуш-Катифа, кто на принадлежал к его идейному ядру, а имел ярко выраженные экономические интересы. Сегодня, через два года после подписания договоров с Баси здесь в караванах живут около пятисот семей. Соглашение о строительстве постоянного жилья так и не заключено. Не строятся и не планируется строительство зданий общественного назначения – синагог, микве, школ. Ученики ездят в школы в Ашкелон и центр Сапир.
От 80 до 90 процентов изгнанных до сих пор живут в караванах. Жители Кфар-Даром живут в хостеле в Ашкелоне и чувствуют себя как заключенные. Они живут очень скученно по сравнению с тем, к чему они привыкли в Гуш-Катифе.
Отказ от постоянного жилья, чтобы вернуться жить «вместе»
Требование сохранить общины выставляет перед изгнанными дополнительные трудности. Жители Алей-Синай, например, долгое время жили в караванах. Смысл был в том, чтобы, не сохранив землю, по крайней мере сохранить то совершенно особое сообщество, которое там сформировалось. В конце концов, они покинули караваны, чтобы пересилиться в постоянное жилье на землях киббуца Пальмахим, но это сорвалось, потому что киббуцники настояли на сохранении этой земли для будущего заселения своих детей. Хотя всем ясно, что дети кибуцников не пойдут по стопам своих родителей.
Огромную роль в жизни общин играют общинные раввины, отдающие все силы поддержанию людей, но и тут есть трудности. Общины официально не существуют, а поэтому, нет и зарплат для общинных раввинов.
Никогда не оставлял Гуш-Катиф и не получил право на компенсацию
В обществе существует определенное чувство вины по поводу сделанного с Гуш-Катифом и способа, которым это было сделано. Это выражается, например, в новом проекте закона о компенсациях на сумму миллиард шекелей, продвигаемого Ури-Ариэлем и поддерживаемого депутатами от многих партий, в том числе левых. Киршензафт оценивает это, как всего лишь небольшое исправление. Оригинальная версия закона была просто бесчеловечной. «У меня есть знакомый, который родился в Нецер-Хазани, прожил там 28 лет, женился, перехал на короткое время в Неве-Дкалим и был изгнан. Он потерял права на компенсацию, потому что перехал. Другой человек прожил 15 лет на сьемной квартире в Неве-Дкалим. Он также не имеет права на компенсацию, хотя у него нет другого жилья».
Не предусмотрена компенсация ущерба для Гуш-Катифских фермеров, лишившихся своего дела и заработка. Новый закон всего лишь призван немного исправить существующие извращения. У многих левых просыпается совесть, и они хотят компенсировать принесенный ущерб.
Фермеры Гуш-Катифа перехали в Доминиканскую республику и Эфиопию
В настоящее время 87 процентов фермеров без работы. Им было обещано восстановление их дела, то есть земля и вода. На деле ничего нет. Не смогли найти земли. В результате есть эммигранты. Например, в Доминиканскую республику в центральной Америке. Фермеры из Гадида получили компенсацию и эммигрировали. Уехала семья с 6 детьми, потому что это долбанная страна не дает земли, теплиц и рабочих. Есть эммигранты в Южную Африку, даже в Эфиопию, откуда прибывают «новые иммигранты» в Израиль.
Раввин получил работу – охранник в кинотеатре
В среднем 50 процентов без работы. Были владельцы магазинов, бухгалтеры, 200 работников местного совета. Как найти на всех работу, особенно для тех, кому за 50. Один из лучших учеников Гени Таля, раввин Габи Кадош получил предложение работать охранником в кинотеатре. Все, кто занимался преподаванием в образовательных учреждениях Гуш-Катифа остались без работы. Некоторые посещают курсы воспитателей, инструкторов, главное, выйти из дома поутру, и чтобы было ради чего вставать.
Жертвователи
Правительство не помогает, в основном мешает из-за бестолковщины, царящей повсюду, когда правая рука не ведает, что творит левая. Единственный помощник – «народ Израиля». Хабад посылает продукты и деньги. Киршензафт говорит, что заплатил счет на электричество для семьи, чтобы избежать отключения. Проводятся поддерживающие акции, например, раздача меда на Рош-Га-Шана. Как всегда есть и жулики, якобы собирающие на помощь Гуш-Катифцам.
Главное, по словам Киршензафта, это разрушение. Разрушение налаженной еврейской жизни с изучением Торы, колелями, школами. «Больше Торы, чем в Бней-Браке» - по словам Киршензафта. И все это разрушено.
Отношение к государству
Киршензафт: люди отдаляются от государства. Во время дня независимости в Ницане было организовано грандиозное представление стоимостью 100 тысяч шекелей. Флаги, транспаранты. Не было ни одного, кто участвовал бы в танцах. Государство надоело, и люди начинают это понимать. В синагогах возникают споры – произносить или не произносить молитвы за благополучие страны. Возникают исправленные варианты – молитва за народ Израиля, а не за Израиль, и т.д.
Но Киршензафт смотрит на это со стороны, потому что с самого начала не был большим приверженцем государства. Моя функция в качестве посланника Хабада – ободрять и помогать людям. Во всем, что касается политики, я не участвую. Людям требуетяс конкретная помощь, и та или другая идеология ее не предоставит. Единственный вывод в том, что народ Израиля больше не даст так легко выселять евреев. Гуш-Катиф – соль земли с самым большим по стране процентов офицеров, и с ним так поступили.
После компенсаций арабам Газы – компенсации евреям Газы
После решения Багаца о компенсациях арабам Газы настало время требовать компенсаций евреям из Газы, ведь каждому ясно, что они были изгнаны ради политических интересов. И речь должна идти не о компенсациях за принесенный материальный ущерб, а о компенсации за их циничное использование на протяжение десятков лет ради извращенных политических целей. Речь должна идти о компенсации за существенный моральный ущерб людям, изгнанным из домов, которые они строили и в которых жили, будучи пешками в грязной политической игре. Последствия выхода из Газы мы видим сейчас.
Можно надеяться, что народ Израиля выдержит и переживет последствия бегства из Гуш-Катифа, и вследствие войны в Ливане, придет день, когда организаторы этого предстанут перед судом.
Перевод Игоря Подольского, МАОФ
