Большинство бывших жителей Пеат-Саде - одного из самых мирных поселений Гуш-Катифа, живут сегодня в бараках на
окраине старого мошава Мавкиим возле Ашкелона. Некоторые из них приступили наконец к строительству своих домов. В Мавкиим вовсю
кипит работа.
17 семей, которые безо всякого сопротивления покинули свои дома в Пеат-Саде 16 августа 2005 года,
поверив обещаниям правительства, до сих пор живут в вагончиках или, как их здесь называют, каравиллах. Это жилье разительно
отличается от вилл и коттеджей, в которых они жили прежде. Шуламит Мазалтарин ютится в вагончике с мужем и 5 детьми.
- Мы надеялись восстановить свой уровень жизни, поселиться в таких же домах, только в другом месте, но не
получается. Мы ушли спокойно, без скандалов, думали, нам это зачтется. Какой там... Скандалисты уже все получили, а мы ждем. Это
пример того, как надо жить в нашей стране. Нас выселили против нашей воли. Нынешнее наше жилье - четверть от того, что у нас было.
Мы потеряли дом, соседей, нормальную жизнь, привычный уклад. А что получили взамен? Компенсации не хватит на покупку нормального
жилья.
На полученную компенсацию муж Шуламит Мазалтарин построил новую теплицу, но ее снесло во время наводнения.
- Мы предупреждали, что нужен дренаж, но нас не послушали. Теперь вот все потеряли, остались без денег.
(От переводчика: Страховка урожая на случай стихийного бедствия - неотъемлемый элемент ведения хозяйства в
Израиле. Если он этого не сделал - кто ж виноват?)
- Теперь мы надеемся на следующий урожай. Тогда сможем и
долги отдать. А пока мы безработные.
Люди из Пеат-Саде подписали с правительством договор о компенсации. Однако
правительство своих обязательств не выполнило. Никто в Управлении депортации (СЕЛА) этим вопросом не занимается.
9
тысяч эвакуированных из Гуш-Катифа все еще не нашли себе постоянного жилья. Они обвиняют правительство. Чиновники утверждают, что
предлагали варианты, но поселенцы торгуются, упорствуют, митингуют, вместо того чтобы взять деньги и поселиться на новом месте.
Кто прав?
17 семей из Пеат-Саде сегодня живут в Мавкиим. Они подписали договор за восемь месяцев
до начала демонтажа поселений. Яков Мазалтарин, как и большинство поселенцев, остался без работы и без надежды.
-
Мы верили, что правительство выполнит свои обещания, поэтому и подписали договор. Увы...
Яков вместе с другими
переселенцами обратился в суд. Но адвокаты оптимизма на этот счет не испытывают, по их мнению, выиграть такое дело невозможно. Во
время наводнения
Яков потерял 70% урожая помидоров. Кто компенсирует это?
- Там, в Гуш-Катифе, я
был хозяином судьбы, главой семьи, обеспечивал жену и детей. А теперь я кто? Никто. Жалкий переселенец без дома и без работы. Кому
я такой нужен?
Процент разводов среди переселенцев растет, и это понятно: семейные конфликты возникают вокруг
проблем, которых раньше просто не существовало. Одна из них - финансовая. Поселенцы расширяли свои виллы безо всяких разрешений, а
госструктуры закрывали на это глаза. Теперь вот выяснилось, что компенсировать будут только ту жилплощадь, с которой платился
налог.
- Никто ничего не делает. Чиновники в Управлении депортации велят обращаться в минфин. В минфине говорят,
что ничего не знают, деньги переданы в СЕЛА.
Так тянется уже два года.
Моти Леви был начальником
охраны поселения. Потом решил стать фермером, его урожай тоже смыло потопом. Поселенцы - люди практичные, работящие. Сидеть и
ждать пособий они не привыкли. Но, похоже, их судьба мало кого волнует. Мы же им дали компенсацию - пусть купят на эти деньги
новое жилье, твердят чиновники. Но денег не хватает!
Шуламит говорит, что их дом занимал площадь 120 кв. м, а
компенсацию выдали только за 70.
- Чиновники от размежевания играли в бюрократические игры. От меня, например,
требовали доказать, что я сын своих родителей. Я принес фотографию, на которой я, первоклассник, изображен с матерью, но мне
сказали, что этого недостаточно, - говорит 25-летний Пниэль Ташнади.
В отсутствие четких инструкций
бюрократический произвол ничем не ограничен.
Немало переселенцев из Газыживут сегодня в Ницане. Кругом
дюны. Песок в постели, на зубах, в пище, в глазах...
Пниэль Ташнади с гордостью говорит, что армии понадобилось
девять часов для того, чтобы выселить его семью - отца, мать, братьев, сестер. Процесс снимали на видео, дабы в случае чего были
вещественные доказательства насильственного выселения. Затем пришлось доказывать, сколько лет жили в Гуш-Катифе.
38% изгнанников из Гуш-Катифа остались сегодня без работы. Это - втрое больше, чем по стране в целом. Из 1750 семей лишь 40 начали
строительство своего жилья. Это - официальные данные СЕЛА.
- Чиновники не спешат, гоняют нас за бумажками, будто
мы им что-то должны или сами просили их о переселении.
Правительство обещало компенсировать фермерам стоимость
теплиц, земли, сельхозмашин. Теперь нужно доказывать, что все это у тебя было. Вместо того чтобы налаживать нормальную жизнь, люди
вынуждены бегают в поисках очередных справок.
Месяц назад переселенцы организовали голодовку протеста у здания
Верховного суда в Иерусалиме. Требование выдвинули одно - "Дайте нам жить нормально! Но пока об этом можно только мечтать.
Кто-то из переселенцев уехал в другие страны, кто-то подумывает об этом. Если раньше дети поселенцев стремились в боевые части, то
теперь норовят в ЦАХАЛ не идти. Не хочется им служить в армии, которая выгоняет израильтян из собственных домов. Многим, особенно
пожилым, не под силу начинать жизнь заново Те, кому под 60, уже не устроиться ни на какую работу. Кто должен решать все эти
проблемы?
Объединение фермеров Гуш-Катифа полагает, что разрушено 400 фермерских хозяйств, СЕЛА настаивает на 160.
Тоже немало. Фермер Салими был в числе тех поселенцев Гуш-Катифа, которых принимал Шарон в апреле 2005-го, за четыре месяца до
начала реализации программы одностороннего отделения. "Государство позаботится о вас, - заверял премьер-министр, - в будущем
году вы уже будете собирать урожай на новом месте".
С кого теперь спрашивать? Кто вернет людям разрушенные
дома, фермы, теплицы, разрушенную жизнь?
Предполагалось, что поселенцы будут жить в новых домах, которые
приобретут за счет компенсаций. Теперь выясняется, что этих денег на удобное жилье не хватает. Где жить и что делать - каждый
должен решать сам.
В отчете госконтролера за прошлый год говорится, что программа переселения, разработанная в
СЕЛА, стала давать сбои еще в самом начале. Считалось, что два года - достаточный срок, для того чтобы найти работу, приобрести
жилье, и т.д. Действительность оказалась иной. Выяснилось, что никаких планов переселения не существует. Чем же тогда занималась
СЕЛА? А ведь все это время ее сотрудники приходили на работу, получали зарплату, подарки к праздникам...
- После
того как нас вытащили из наших домов, отвезли в иерусалимскую гостиницу "Голд", - вспоминает Хана Ташнади, - и сказали,
что мы будем находиться там десять дней, а потом нам подыщут постоянное жилье. Мы провели в гостинице девять месяцев, нами никто
не интересовался. Как живем? Есть ли у нас деньги на питание? Но поймите: нельзя устроиться на работу, не зная, где будем жить!
Сейчас говорят, что эвакуацию нужно было поручить частным фирмам, а не государству, которое все делает плохо и
неуклюже. Но после драки кулаками не машут. Деньги для компенсаций пришлось брать из госрезервов. Активисты поселенческого
движения собирают средства среди частных жертвователей за рубежом.
В финансовом отделе СЕЛА говорят, что Шарон
подгонял разработчиков. В основу проекта были положены национальные интересы, соображения безопасности, международного престижа,
но никак не интересы поселенцев.
Их финансовые проблемы до сих пор не решены. Минфин отказывается выделять
дополнительные средства, заявляя, что нет на это документов. СЕЛА заверяет, что все документы были разработаны. Минфин на вопросы
корреспондента отвечать отказался.
В неофициальном же порядке сотрудник министерства заявил:
- Мы
не можем давать деньги просто так. Должно быть распоряжение правительства - за счет чего выделяется сумма, что нужно будет
сократить.
Сами поселенцы полагают, что стоимость их домов, ферм, земли сознательно занижена оценщиками.
Компенсация должна возмещать не только полную стоимость недвижимости, но и неудобства, связанные с переездом, потерю рабочих мест
и т.д.
Стоимость домов и ферм оплачивалась по их первоначальным планам, без учета расширения и достройки. Яков
Мазалтарин заявляет, что вложил в свой дом в Пеат-Саде миллион долларов, а получил в качестве компенсации лишь 800 тысяч. Это -
компенсации меньше, чем ожидалось, - подтверждают и другие поселенцы. Государство на нас зарабатывает, вместо того чтобы помочь
нам, говорят они
А ведь поселенцы - это соль земли, лучшие люди страны. По их словам, стоимость переезда,
содержания на новом месте значительно выше, чем предполагалось. Кроме того, многие потеряли работу, что повлекло за собой резкое
снижение уровня жизни всей семьи, но и этот ущерб никто не собирается возмещать.
Никому в голову не пришло учесть
стоимость хранения вещей и мебели в контейнерах на складах в течение двух лет. А теперь, по словам эвакуированных, каждой семье
приходится доплачивать при переселении около 40 тысяч шекелей. Хорошо, если они есть, а если нет? Люди вынуждены брать ссуды.
Спорам между поселенцами и сотрудниками СЕЛА нет конца. Каждый отстаивает свою точку зрения.
- Вы
хотите "раскрутить" государство на крупную сумму, - говорят сотрудники СЕЛА.
- Мы не по своей воле ушли,
нас выгнали, - парируют поселенцы, - будьте добры, компенсируйте хотя бы наши расходы. - На нас все наживаются - государство,
адвокаты, владельцы гостиниц, строительные подрядчики, масс-медиа...
- Вы многократно преувеличиваете свои
расходы, - возмущаются сотрудники СЕЛА...
Так кто же прав?
В отчете госконтролера говорится об
огромной бюрократической машине, которая занимается судьбами переселенцев. При расчете компенсаций государственные служащие
пользуются стандартной ценой квадратного метра. Однако метр метру рознь. В ход идут "особые случаи", которых за это
время накопилось немало.
Бывшие поселенцы нанимают адвокатов, у СЕЛА - свои юрисконсульты. И те, и другие
зарабатывают приличные деньги. В октябре прошлого года уже насчитывалось 670 исков подобного рода. Каждая сторона предъявляет свои
документы. Дела затягиваются, конца краю не видно.
Государство относится к переселенцам, как к иждивенцам. Хотя
выселены они, напоминаем, не по их просьбам. Люди вынуждены стоять в очередях, собирать различные бумаги, чтобы получить то, что
им положено. А поскольку четких инструкций нет, каждый чиновник действует на свой страх и риск и, разумеется, перестраховывается.
Проблема переселенцев еще и в том, что каждый из них действует сам по себе, никакой организации у них нет, тогда
как чиновники действуют сплоченно, у них круговая порука. Планы зданий и поселений находятся в ведении совета поселений, а он с
СЕЛА не сотрудничает.
Следует учесть и то обстоятельство, что в Гуш-Катифе все было намного дешевле, чем в центре
страны - продукты, плата за школу, налоги. Люди просто не в состоянии платить за все по ценам центра страны.
Вот
так пионеры сионизма оказались в положении жалких просителей...
В Ницане сегодня многое напоминает о разрушенных
поселениях. Создан общественный центр "Гуш-Катиф", повсюду - оранжевые флаги и плакаты протеста. Переселенцы пользуются
термином "хурбан" - разрушение. Тот же термин применяется к разрушению Храма.
Многие переселенцы - как
взрослые, так и дети - страдают депрессией, даже те, кто уже вроде бы обустроился на новом месте. Многие нуждаются в помощи
психологов - эта проблема тоже не решена.
Переселенцы живут также в Бат-Хадаре, Талмей Яффе, Эйн Цурим и т.д.
- Смысл нашей жизни состоял в том, чтобы жить на еврейской земле. Но нас оттуда выгнали. Что же теперь меня здесь
держит? - спрашивает 26 летняя Браха, архитектор из Иерусалима.
Увы, такие заявления среди переселенцев не
редкость. По данным исследовательского отдела кнессета было эвакуировано 8800 человек из 25 поселений. 21 - в секторе Газы и 4 - в
Северной Самарии. Кнессет насчитал, что переселению подлежало 1750 семей, СЕЛА настаивает на цифре 1600. 200 из них уже построили
свои дома или строят их. Почти все переселенцы заявляют, что хотят сохранить свою коммунальную структуру - соседей, местный совет
и т.д. Однако это не всегда получается. Сто семей еще не решили, куда идти.
В СЕЛА утверждают, что за каждой
семьей закреплен социальный работник. Однако поселенцы говорят, что ничего об этом не знают.
В Мавкиим проживают
25 семей переселенцев, в Бат-Хадаре - 23, в Маген Шауль - 7, в Ницане - 250, в Ницаним - 319 семей.
