Maof

"Наш арест - опасный прецедент: каждый человек, который думает иначе, чем глава правительства, может оказаться в нашем положении - за решёткой. Мы оба – активисты Ликуда, и увидев, как Шарон наплевал на результаты референдума, решили взять на себя организацию народного протеста, который пробудит народ Израиля. Мы хотим спасти народ" («Макор Ришон», 3.06.05.)

Текст на иврите
http://www.makorrishon.co.il/article.php?id=3946

Плотный временной график дежурного судьи привёл в воскресенье после полудня к странному явлению в иерусалимском мировом суде: Леа Цемель, старейший адвокат террристов, защитница детей Ишмаэля, сидела на передней скамье одного из залов, а за нею два арестованных лидера движения «Национальный дом» Шай Малка и Ариэль Вайнгрубер. По молодости лет они не узнали её, но случайно заглянувший мог получить ошибочное впечатление, что Цемель их и представляет. «Она на стороне убийц», - ухмыльнулся Моше Фейглин, не поленившийся придти на заседание. Цемель отреагировала на усмешку по-своему: «Я на стороне справедливых убийц!»

Сразу же после этого в зал ввели потенциального "справедливого убийцу", аутентичного клиента Цемель, и тут-то всё прояснилось. Террористы и противники размежевания в Израиле 2005 года сидят на одной и той же скамье подсудимых. «Они опасны для общества!» - утверждает полицейский обвинитель Одед Шама, требуя продления заключения и Вайнгруберу, и Малке на 5 дней. При беседе в коридоре до начала заседания мы слышали, что обвинитель за что-то извинялся, однако, в протоколе прозвучали другие песни. «Был линч двух прохожих, - так он связал перед судьей движение «Национальный дом» с избиением двух израильских арабов в вечер крупного перекрытия дорог. Вангруберу и Малке, которые в знак протеста против власти отказались от помощи адвокатов, было позволено самим себя защищать против подателя иска. «Разве мы более опасны для общества, нежели 400 террористов, которых правительство освобождает сегодня?» - спросил его Малка в ответном слове. Шама ответил туманно, что «это нерелевантно для данного обсуждения».

20-летний Малка продолжил с резкостью: «Разве у вас имеются материалы следствия, которые бы связывали нас с насильственными действиями?» - «Нет, материала, чтобы связывал вас напрямую с насилием, нет» - показал Шама. – «Разве есть подобная группа, совершившая подобное (демонстрации и перекрытие шоссе) и отидевшая хотя бы один день под арестом?» Шама пожал плечами: «Я не могу на это ответить» - «Тогда объясни, почему мы опасны?» - «Потому что в любой день вы способны снова устроить перекрытие».

Мама Малки сидела на задней скамейке, беспокоясь и умиляясь, и шептала, что каждая мать могла бы желать себе таких детей. И отец Вайнгрубера, военный раввин в отставке, выглядел весьма гордым. Оба арестованных, кстати, не поселенцы. Шай – иерусалимец, Ариэль – из Кфар-Сабы. В их редких показах по телевидению они оба излучали искры харизмы. Они приняли ответственность за перекрытие магистралей и говорили с необычайным ликованием о том, что их, возможно, посадят в тюрьму.

В семье Малка рассказывают, что примером для арестованного Шая служит его дедушка, который в молодости сам репатриировался из Марокко, заявив, что если утонет по дороге, не пожалеет об этом. Мальчик учился в йешиве «Мекор-Хаим» раввина Штейнзальца, был избран председателем ученического совета и находил время также для широкой добровольческой деятельности в городе развития. Шай перед службой в армии успешно прошёл экзамен на курс лётчиков, но не пошел на курс, сказав, что «я хочу командовать не железом, а людьми». На общевойсковой подготовке в бригаде «Голани» был отличным курсантом, но в последний день был получил тяжёлое ранение в ногу, был демобилизован и пошёл учиться в йешиву в Отниэле, религиозно-сионистскую йешиву, содержащую капельку бунтарства. Недавно выпустил и отредактировал толстую Книгу Памяти в память о 4 товарищах, убитых террористом в йешиве. Кроме того он был в группе «20-20», которая устраивала встречи право-религиозной молодёжи со светскими левыми и с палестинцами. Некоторые левые из членов группы звонили ему домой после ареста и просили «передать ему горячие объятья».

Также и Ариэль был активистом до ареста в группах наведения мостов между религиозными и светскими, предназначенными для укрепления степени братства в стране. Ему 23 года, холост, выпускник военного раввината и йешивы в Отниэле, в будущем готовится стать израильским учителем. Как и его товарищ по руководству движением «Национальный дом», он верит в ненасильственное гражданское неповиновение, но очень решительное.

Мягким голосом Вайнгрубер попросил у суда не продлять их арест: «Разве мы взаправду опасны больше, чем бастующие спасатели при забастовке службы спасения на берегу моря? Или таксистов, блокирующие магистрали? А забастовки врачей? Наш арест - опасный прецедент: каждый человек, который думает иначе, чем глава правительства, может оказаться в нашем положении - за решёткой. Мы оба – активисты Ликуда, и увидев, как Шарон наплевал на результаты референдума, решили взять на себя организацию народного протеста, который пробудит народ Израиля. Мы хотим спасти народ».

Несмотря на отчётливую политическую нотку, защитительная речь Вангрубера не была прервана судьёй. На задних скамьях шептали, что это первый раз они сталкиваются с таким внимательным судьёй, при этом отметили, что он будет вынужден продлить арест, после того, как окружный суд отменил предыдущее решение другого судьи отпустить обоих под залог. Менее, чем через час стало ясно, что это была взвешенная оценка. Судья Давид Минц продлил арест на 3 дня. Прокуратура нуждается в этом времени, чтобы подготовить обвинительное заключение о бунте. Мени Мазуз, собственной персоной, подпишет его.


Перевела Фаня Шифман
МАОФ