Maof

Устал, засиделся на своей одинокой вершине – уйди лучше без шума и треска, сохрани о себе хорошую память, пока не бросился через самолично вырытый Рубикон.

Я не чикался на курсах, не зубрил сопромат.

Я вполне в научном мире личность лишняя.

А. Галич

Желание поговорить с тобою, на худой конец написать тебе, жило в нас очень давно. Это и не удивительно: ведь именно ты был героем наших уже зрелых лет, предметом восхищения и гордости. Но всё не получалось как-то написать. Мы старели, ты не молодел, росла пропасть общественного положения и стоял, как стоит и сейчас, барьер языка. Так бы и остались мы ненаписавшими, если бы не два разноплановых обстоятельства: 1). Ты, бывший для нас почти всем, вдруг стал в общем ничем, вместо героя прошлого – скандальным и упрямым старикашкой настоящего, 2). Университет Бар Илана, с коллективного, по нашему мнению, дура, выдал тебе почему-то степень почётного доктора каких-то наук.

Тут всё стало для нас проще: ведь мы тоже когда-то сдавали “кандидатский минимум”, так что оказались почти ровней и решили сказать всё, что думаем о тебе, сегодняшнем почётном докторе. Хотя мы помним слова одной знаменитости: “Между нормальным доктором и почётным разница такая же, как между государём и милостивым государём”. Ну, это наверное, уж слишком! Хотя что-то тут есть.

Так вот, как доктор каких-то там наук ты должен нам объяснить: как умудрился ты победу над террором превратить в поражение? Иль поражений от победы ты уж не в силах отличать? Страна стала каким-то бедламом: люди ввергнуты в борьбу за и против твоего “одностороннего” плана. Но как учёный, хоть и новоиспеченный, ты должен знать, что даже у плоскости две стороны, а уж у объёма то сколько? Кого-то переселять собираются по твоему приказу просто так, может люди из-за тебя пойдут “стенка на стенку”, а ты всё твердишь: “План размежевания будет выполнен, что бы ни случилось!”. Ведь так не то что доктор, детсадовец говорить не должен.

В старости, напомним, страшно терять друзей, поскольку новых надёжных не обретёшь, даже в Бар Илане. Гордое одиночество не прошло и у короля Лира. “Одиноким пусть будет только камень”, - говорится в нашем народе. Ещё опасней путать друзей с врагами и наоборот – это уж просто признак дряхления. А ты, смотри кем ты сейчас окружён: рядом то Перец, то Мерец, и Шинуй с ним. Кругом подхалимы. Стоило тебе брякнуть, неподумавши, что слинявший с заседания по вытурению евреев из сектора Газа сельхозминистр доит корову, как все, с первого зама до последнего СМИшника перешли в восторженное хихиканье. А ты сам-то кого доишь, никто тебя не спросил? Может, быка, а?

А что же птенцы твоего гнезда, Арик? Ты их окончательно задолбал. Как выглядит министр обороны? Разве не трясясь от страха во все стороны скажешь такое: “Мы заберём у поселенцев оружие. Не сдадут добровольно, заберём силой!”. А ведь даже не доктор должен знать: “Не хвались, на рать идучи, а хвались, идя обратно”. Послушай своего начальника связи, который заявил, что самые современные технические средства позволят узнавать и контролировать все, что происходит в секторе Газы и после ухода армии Израиля оттуда. А почему, позволительно спросить, если он такой умный и умелый, нельзя узнавать и контролировать всё там происходящее сейчас, находясь еще в этом секторе? Нелогично как-то получается, не для доктора наук.

Но, кстати, зачем козлу жилет? Ведь владей ты, что доктору прописано, методом индукции, тебе, как абсолютно всем другим уже, стало бы ясно: бандиты там совсем раскуются. И никакие средства слежения, даже на основе Пересовой нанотехнологии, не помогут.

Освободившиеся птенцы твои, начальники Генштаба Яалон и службы безопасности Дихтер, идут в политику и уже безо всяких душешатаний – прямо “налево”, чтоб потом не зигзагить. Оба клянутся в верности размежеванию, не говоря ни слова о том, что оно даст хорошего Израилю. Значит, понимают, что ничего. Иначе бы сказали. А Дихтер, так тот, как и его преемник, считает, что с террором будет бороться Абу лично. Это напомнило нам знаменитое высказывание еврея о Христе: “Верю, что он мог накормить народ одной буханкой хлеба. Но были ли они сыты после, вот вопрос”. Верь, если хочешь, что Абу против террора, но вот уменьшит ли он его – в это верить может лишь глупец или говорить тот, кто других считает глупыми («пипл схавает», если по молодёжному).

Помни, почётный доктор А. Шарон: чем больше клятв на словах, тем больше червей сомнения внутри – так по настоящему доктору З. Фрейду выходит, а он, как и мы, Меир и Моше, никогда не ошибался. Расходятся твои верные птенцы, заметим, лишь во второстепенном: один говорит, что террор усилится, но надо будет терпеть, а другой – что он (террор, то есть) почему-то ослабнет, но терпеть всё равно придётся. Выходить же надо, поскольку на всё плевать, коль очень хочется.

Но если это тебе хочется, Арик, так не мути людей, выходи сам, тем более, что твой-то караван уже готов и ждёт. Как писывал классик: “А если вы любите кофий с сахаром, тогда, пожалуйста, делайте его сами”. Нам же, как и очень многим другим, не хочется. Мы точно знаем, что от старческого упрямства, с которым ты продавливаешь свою (или не свою?) идею – всем, кроме ХАМАСа, вред. И нам это очень не нравится.

Ты сказал вчера: «процесс размежевания укрепит сионизм». По твоим словам план размежевания состоит не только в отступлении из сектора Газы, но и в развитии Галилеи, Негева и «Большого Иерусалима» (помнишь слова из оперетты: «Где имение, а где вода?»). По сравнению с твоим заявлением большей глупостью была лишь газетная “сталинская наука побеждать”: мы бежим, изматывая противника, и от того сильнеем.. Вот и добегались, положив более 30 миллионов своих граждан против пяти миллионов немецких. Но столько народу у Израиля нет, а у арабов есть. Так что не мели вздору, Арик.

Ты сейчас мешаешь всем: сумел даже навредить своим детям. Не будь накала страстей, старший, на манер сына Г. Алиева, мог бы претендовать в премьеры. Это ты, как ученый хадаш из Бар Илана, мог бы себе наанализировать. А сейчас, если что с тобой не так – не просто попрут чад без пособия, а посадят кой-куда, неровен час.

Ты, Ариэль, развалил и леых, и правых, взяв в друзья проарабских хулиганов и стаю “начальство не может ошибаться”. Мы с тобой уже старые люди. Пора думать, какой след после нас останется. Нам-то тут ничего особенного не грозит и не светит. Но ты, кем останешься в памяти – спасителем Израиля или разрушителем Ямита, беглецом из Газы и арестовывателем маленьких девочек? Ведь не приведи Господь, тобою начнут пугать крошек: “Ешь кашку, а то Арик в тюрьму посадит!” А такая память, мы, Меир и Моше просто уверены, ужасна. Ты, как учёный, сам это без всяких нас вообразить можешь.

Устал, засиделся на своей одинокой вершине – уйди лучше без шума и треска, сохрани о себе хорошую память, пока не бросился через самолично вырытый Рубикон. Ты был героем всех, мы же, всегда бывшие ничьими героями, говорим тебе со всей прямотой: кто был всем, становится никем. А это уже страшно.

Иерусалим