Как известно, на 18 июля было назначено начало «Марша Воссоединения»: массовый поход противников размежевания в сторону Гуш-Катифа и проникновение наиболее активной части участников Марша в Гуш-Катиф. Марш, дата его проведения, его маршрут - всё было согласовано с полицией, и все объединённые движения протеста против плана размежевания проделали колоссальную организационную работу. В конце-концов, легитимная акция протеста! Но за несколько дней до назначенной даты правительство внезапно объявило Гуш-Катиф «закрытой военной зоной», фактически загнав еврейских жителей Гуш-Катифа в гетто 21 века на еврейской земле. Как и следовало ожидать, палестинские организации по-своему, но вполне ожидаемо, отметили это «мудрое решение» израильского правительства, одарив жителей не только поселений Гуш-Катифа, но и Западного Негева почти непрекращающимся ливнем «Касамов»* и «пацмаров»**. И на сей раз наше родное израильское правительство, несмотря на раненых, переживших шок (кто этих-то вообще считает!) и даже одну убитую (девушку из кибуца западного Негева), решило выступить в хорошо всем известной манере «сдержанность – сила». Потом начались разговоры о том, что «мы даём Абу-Мазену 24 часа на то, чтобы он, наконец-то, начал войну с террором.» То-есть, всё сводилось к тому, что военную операцию наше родное израильское правительство планирует начать именно в тот день, на который и был назначен наш Марш Воссоединения. Или, как это назвали в моём кругу, «операция Нахшон» - по имени того еврея эпохи исхода из Египта, который первым ринулся в воды Красного Моря, и, когда воды ему до горла дошли, море расступилось, и все евреи пошли за ним следом. В результате не очень простых размышлений и обсуждений участия моего и семьи моей дочери в операции «Нахшон» было решено: я, конечно же, иду, а дочь берёт с собой грудную дочку (как она может её оставить!) и троих сыновей (муж и старшая дочка остаются дома). Едут они туда на личной машине. Я решила поехать в Нетивот не на заказанном автобусе, а с дочкой – и в общем-то оказалась права.
ОПЕРАЦИЯ «НАХШОН»: ДЕНЬ ПЕРВЫЙ
- Информация о материале
- Автор: Фаня Шифман
Репортаж с места событий.
«И был вечер...»
В три часа дня 18 июля мы взяли старт из Мицпе-Йерихо. К тому времени
было уже известно, что полиция отменила своё разрешение на проведение этой
акции, объявив её «незаконной и нелегитимной», и на этом основании стала
задерживать заказанные автобусы, которые должны были везти «немногочисленных
сторонников поселенцев-экстремистов» (а на самом деле – противников «итнаткута»***,
то-есть депортации евреев из их домов и поселений на еврейской земле!)
почти из всех городов и весей Израиля. У водителей попросту отбирали права
и ключи от транспортного средства. Впрочем, после бурных дебатов «на тему
демократии» в тех или иных коридорах власти, автобусы (но не все) были
выпущены.
А мы тем временем ехали себе на юго-запад, слушая по радио то, что
очень напоминало сводки с районов военных действий. С одной стороны, казалось
бы, всё правильно: только что юго-запад страны пережил беспрецедентно массированные
обстрелы, стало быть, военные действия – это то, чему и положено было происходить.
С другой же стороны, какие-то странные слова и выражения постоянно мелькали
в сообщениях дикторов: задержанные автобусы, поселенцы-экстремисты и тому
подобное. Ясно, что речь идёт о какой-то совсем другой войне!.. И мы с
вами давно знаем, о какой и с кем.
Дочка всё время сверяла дорогу по карте. В некоторой близости от Нетивота
мы оказались в пробке, состоящей в основном из частных машин. На память
пришла пробка в День Независимости 2004 года на подъезде к Гуш-Катифу.
Эта была малость пожиже. Поэтому ещё задолго до наступления летних июльских
сумерек мы уже въезжали в Нетивот, припарковались на одной из улочек в
центре этого небольшого города и направились на митинг, который с опозданием
– по описанной выше причине! – таки состоялся в непосредственной близости
к могиле известного раввина марроканского еврейства Баба-Сали.
Правда, мы солидно опоздали на этот подзадержавшийся митинг, подойдя
к месту его проведения в самом его разгаре. Нас этот митинг встретил зажигательной
музыкой хасидских мелодий, которые то и дело перемежали выступления ораторов.
Ну, что можно нового и интересного сказать о выступлениях ораторов
на митинге, в организации которого активное участие принимали лидеры Совета
Поселений ЙЕША! Тем более народу (упомянутых «немногочисленных поселенцев-экстремистов
и их сторонников») прибыло, несмотря ни на что, действительно очень много,
и ещё продолжало и продолжало прибывать. Некоторые больше занимались поисками
и беседами со своими знакомыми, чем вслушивались в правильные, и в то же
время всем хорошо известные слова выступавших на «запрещённом митинге»
общественных деятелей. Это создавало существенный шумовой фон. Поэтому
на митинге и на произнесённых там речах останавливаться не буду.
После митинга, когда уже окончательно стемнело, народу было предложено
пешком, захватив все необходимые вещи, направиться в сторону разбитого
для нашей ночёвки лагеря в мошаве Кфар-Маймон. Замечу, что мы были отнюдь
не единственной семьёй с младенцем и с маленькими детьми. Таких семей и
на демонстрациях всегда бывает очень много – за 12 «ослиных» лет навидалась...
Так что детей и женщин с колясками было более, чем достаточно.
Поначалу я отказалась идти «каких-то 10 километров» пешком, и мы решили
подъехать туда на машине. Но я даже не поняла, каким образом нас и нам
подобных «умников» направили в месту грандиозной парковки возле Нетивота.
Я продолжала настаивать, будучи уверенной, что какая-то дорога для машин
должна быть, если уж один из путей заняли пешие участники похода. Не тут-то
было! Мы ехали в темноте какими-то просёлками и полями, короче, «огородами-бурьянами».
Так, колеся по рытвинам и ухабам, мы в конечном итоге и оказались на улицах
религиозного мошава Ткума. Главные ворота по случаю прохода мимо колонны
участников операции «Нахшон» оказались закрыты, и кое-кто из таких же,
как мы, желающихподъехать к лагерю в Кфар-Маймон на машине, уже начал потихоньку
присоединяться к этой пешей колонне.
Пока мы сидели какое-то время в машине в поселении Ткума, мы пропустили
потрясающий «экшн». Ведь в этот район правительство послало огромное количество
полиции и армии, чтобы, как вы понимаете, выполнить задачу поистине огромной
государственной важности: не допустить в Кфар-Маймон участников операции
«Нахшон».
Наконец, я согласилась с дочкой, что следует оставить машину в Ткуме
и присоединиться к колонне идущих в Кфар-Маймон, и мы вышли на основной
тракт. Тут-то мы с удивлением увидели, что некоторая часть участников похода
шла нам навстречу. Кто-то, в основном молодые, расположились на обочине
дороги, и кто-то уже пытался ставить палатки и разжигать костерки. А мы
спокойно и без проблем прошли сквозь ничего уже не значащую редкую цепь
из молодых солдатиков, с любопытством и без ненависти смотревших на нас.
Молодые религиозные ребята пели, танцевали, играли на гитаре, какая-то
девочка лет 13-14 наигрывала на флейте очень красивую хасидскую мелодию.
Как всегда, задорно неистовствовали никогда не унывающие хабадники! Привычные
картины всех подобных шествий, в которых мне доводилось участвовать за
последние 12 «ослиных» лет. Маленькая внучка безмятежно спала себе в коляске,
как видно, этот шум ей не мешал. А мы шли и шли в огромной и шумной толпе
по нескончаемой дороге.
Справа виднелись огни какого-то посёлка – оказалось, это ещё не Кфар-Маймон.
По обочине дороги стояли солдаты с фонариками, испускающими преимущественно
синие или зелоноватые огоньки. Конечно, и полицейских хватало. В этой толпе
мы встречали кого-то из жителей нашего Мицпе-Йерихо. Услышав русскую речь
в этой толпе, я обрадованно воскликнула: «Ну, вот, не только мы тут «доврей-русит»!»
- «Конечно, - весело откликнулся какой-то парень, как оказалось, из Хедеры
и по случаю такой встречи вручил мне: - Чтобы нескучно было! Интересные
и важне материалы на русском языке!» - листовки со статьями, выпускаемые
и распространяемые (как мне удалось непостижимым в такой тьме образом углядеть
по до боли знакомому лого) партией «Ямин Исраэль». Это радовало и грело!
Дети, особенно наш младший мальчик, начали уставать, да и мне уже начало
казаться, что никакого Кфар-Маймона в природе не существует, что это всего
лишь мираж... И тут по левую руку появился какой-то шумный и освещённый
лагерь.
Тут и там навесы, где можно приобрести питьё, или незатейливый и недорогой
ужин (как мне было известно из материалов, рассылаемых «объединённым Штабом»).
Там светло и шумно. Молодёжь, как всегда, продолжает петь и веселиться.
Врассыпную стоят палатки, масса палаток... Кто-то забрался в спальник
и уже мирно похрапывает, другие ставят палатки и укладывают спать детей,
чем занялись и мы. Но ещё долго мимо нашей палатки туда-сюда сновала какая-то
весёлая и шумная публика...
Встретила я между палатками одного пожилого русскоязычного из Кдумим,
было дело – встречались мы с ним на какой-то презентации в Иерусалиме...
У моей дочки, которая, собственно, и осуществляла основную подготовку
«материально-тхнической базы» похода нашей семьи, немножко не хватило должного
опыта для обеспечения насколько возможно комфортной ночёвки в палатках.
Скорей всего, она слишком понадеялась на то, что ночью будет очень тепло.
У меня его, тем более в условиях жаркого израильского лета и предположительно
тёплых ночей, и вовсе не было. Поэтому палатки были, а одеял, чтоы укрыться,
на нас с нею не было. Укутали малышку, мальчишки укрылись, а мы... как
получилось. Поэтому одним боком я всю ночь мёрзла: мёрз тот бок, который
оказывался сверху, а тот бок, которым я прижималась к земле, согревался...
скорей всего, это земля Израиля давала мне своё живительное тепло. Если
бы не это, вполне основательное предположение, не стоило бы упоминать об
этой, казалось бы, скучной, бытовой подробности.
Под утро несколько раз повторили призыв «к безответственным родителям,
которые спали и не слышали, что их 2- или 3-летний кучерявенький мальчик
потерялся». Им предлагалось обратиться туда-то и туда-то...
«И было утро...»
Утром я проснулась около 6-и. В воздухе висело тревожное оживление.
Мало кто спал. Какая-то женщина, пробегая мимо, негромко выговаривала:
«РаботАй, пробуждайтесь! Сюда нагнали огромную массу солдат, чтобы нас
эвакуировать!»
Смотрю по сторонам, вижу – и вправду по шоссе, по которому мы ночью
пришли сюда, едут автобусы, полные то ли солдатами, то ли полицейскими.
Вдоль шоссе две-три шеренги солдат, больше мне углядеть в утреннем мареве
не удалось. По территории нашего лагеря идут несколько «ясамников». Однако,
пока что всё спокойно. Люди не торопясь, разбирают палатки, поднимают детвору,
собирают вещи. Мужчины собрали несколько миньянов и спокойно молятся. В
один миньян дочка послала наших старших мальчишек...
Над головой снуют вертолёты, и летит какой-то странный парашют, или
какое-то другое ему подобное летательное устройство. Мальчишки со знанием
дела как-то его обозвали, не помню, как.
Мы только-только успели собраться, когда по динамику объявили, чтобы
мы все заходили вовнутрь мошава Кфар-Маймон, кстати, для тех, кто не знает,
расположенного в пределах «зелёной черты». Вся масса участников Марша спокойно
направляется туда.
Пересекаем шоссе. Мальчики-солдаты, то ли новобранцы, то ли постарше,
смотрят на нас с доброжелательнм любопытством, некоторые с явным выражением
неловкости на лицах. Один делает знак товарищу, чтобы посторонился и пропустил
дочку с коляской.
А я с интересом оглядываю всю эту массу и думаю: «Ну, что вы, друзья!
У нас в стране всё в порядке! Террор – побеждён! Преступность ликвидирована
на корню! Остались только эти очень немногочисленные поселенцы-экстремисты
и их ещё менее многочисленные сторонники, противники депортации -
как об этом вчера вещало израиьское радио... Вот для борьбы против их вопиющих
нарушений законности, демократии и порядка и мобилизуются все эти мощные
силы армии и полиции! А солидно выглядит этот мощный контингент, ничего
не скажешь. Такое впечатление, что всех, или почти всех собрали в этот
маленький южный мошав, доселе мало кому известный. А по всей прочей территории
Израиля... грабь, насилуй – не хочу!»
Так мы и прошествовали центральной улицей аккуратного, зелёного посёлка
Кфар-Маймон. Встретили ещё девочек из Мицпе-Йерихо, одного нашего известного
«браславича»... Прошли мимо клуба, синагоги, прочих общественных зданий.
Теплицы, а за ними, за ограждением – рощица, куда нам и было рекомендовано
держать путь.
Тем временем начинало основательно припекать – всё-таки климат отнюдь
не пустынной или полупустынной зоны, высокая влажность добавляет жару.
Так что отдых в тени деревьев маленькой рощицы был бы совсем не лишним.
Только расположились, только дочка успела малышку покормить, как нам предложили
покинуть рощу и углубиться во внутренние кварталы посёлка.
Мы остановились возле традиционного «зоологического уголка», где мои
внуки с интересом занялись разглядыванием находящихся там домашних (и не
только) птиц. Тут у дочки состоялся разговор по пелефону с её мужем, которого
почему-то особенно озаботило пребывание машины где-то в соседнем посёлке,
и он предложил ей подогнать машину поближе. Да-а, из его прекрасного далёка
ему не понять, как трудна и небезопасна эта задача, когда место нашего
пребывания окружено мощными силами армии и полиции, всем вместе нам отсюда
выбраться затруднительно, а разделяться... И всё-таки дочка взяла малышку
и на тремпе им удалось добраться до Ткумы.
А в наш уголок забрели две моих знакомых из Хайфы, Полина и её дочь
Света. Оказалось, мы и ещё довольно большая группа людей с детьми очень
во-время покинула пардес. Тем, кто замешкался, довелось познакомиться с
решительными действиями вдохновлённых Шароном и Мофазом силовиков эпохи
«итнаткута». Впрочем, на демонстрациях наши силовики, особенно «ясамники»,
порой бывают куда как агрессивнее и решительнее: недавно всему миру стали
известны порванные ноздри Акивы Виткина...
Мы тихо беседуем с Полиной, которая не перестаёт выражать мрачное изумление
той ситуации «зазеркалья», в которой мы все сейчас оказались: «Это непостижимо!
– говорит она. – В пределах «зелёной черты» блокировать посёлок и нарушать
право евреев на свободное передвижение по своей стране!» - «А какие силы
они сюда нагнали! Темно в глазах! Как будто больше нечего делать по всей
стране, только спасать преступный «итнаткут» зарвавшегося диктатора!» -
подхватываю я.
Какой-то немолодой мужчина получил по своему пелефону сообщение и говорит:
«А по радио сообщают, что для разгона незаконного сборища в мошаве Кфар-Маймон
нагнали мощные силы армии и полиции. Но вопреки этому, единичным участникам
шествия удалось прорваться в мошав Кфар-Маймон.» - «Ага! – оглядываясь
вокруг и созерцая всю эту огромную массу «единичных прорвавшихся» семей
с многочисленными детьми, снующих по улицам мошава, весело подхватываю
я, обращаясь к Полине: - Единичные десятки тысяч прорвавшихсясемей с детьми!
Наверно, столько жителей нет в мошаве, сколько поднабралось этих «единичных
прорвавшихся»! Особенно если учесть, что и прорываться не пришлось. Пока
что солдатики явно не очень-то хотят с нами сражаться... с женщинами и
детьми!» А товарищ мужчины, который нам рассказал об этом сообщении, тем
временем куда-то передаёт и ситуации на данный момент на английском...
Моей дочери удалось благополучно подогнать машину на то поле, где ночью
располагался наш лагерь, несмотря на то, что, казалось бы, все дороги,
ведущие в Кфар-Маймон уже были перекрыты крупными силами армии и полиции.
Не забывайте, что на этот день Шарон и Мофаз планировали ответную операцию
за обстрел палестинскими бандитами Гуш-Катифа и Западного Негева... или
думали планировать, или предполагали, что надо бы запланировать... Или,
ещё вернее, заранее нашли повод свалить на «немногочисленных экстремистов,
противников правительственной программы» вину за неосуществлённую антитеррористичскую
операцию. Ведь в настоящий исторический момент самая главная государственная
задача – «итнаткут», и он должен быть реализован в срок во что бы то ни
стало! Тут не до обстрелов еврейских посёлков и городов на Юге, не до борьбы
с насилием... с коррупцией... и с чем ещё, мы уже и не знаем...
Дочка рассказала, что один из местных жителей показал ей эту просёлочную
дорогу по полям, и она ещё подвезла в Кфар-Маймон парочку тремпистов, молодых
и крепких парней.
А мы, посидев ещё какое-то время на лужайке в центре посёлка, решили
всё-таки вернуться домой. Дальнейшее пребывание на такой жаре и при такой
влажности не было полезно ни маленькому ребёнку, ни мне...
Когда мы выбирались на машине по той же самой запасной дороге «огородами-бурьянами»,
нам навстречу ехали такие же «оранжевые» машины, и дочка услужливо растолковывала
им, как следует добираться, и близко ли уже.
Выехали на шоссе. Оно поразило своей безлюдностью под палящим солнцем.
Только по обочине редкие группки молодых ребят, судя по их виду и по оранжевым
ленточкам на рюкзаках, а более всего – по направлению их движения, они
шли в Кфар-Маймон, чтобы успеть на самый центральный акт операции «Нахшон».
Да носились на предельной (или беспредельной?) скорости полицейские машины,
сверкая своими сине-красными мигалками и нагнетая обстановку характерными
завываниями сирен.
Подъехали к перекрёстку неподалёку от Нетивота и увидели, что он перекрыт.
То-есть, доблестная полиция решила пойти по пути всех передовых стран мира
и перекрыла тот перекрёсток, откуда могут просачиваться злоумышленники.
Как потом оказалось, не один этот перекрёсток, «А ещё кого-то упрекают
за перекрытие дорог и говорят о незаконности такового!» - покачала я головой.
Ну, что ж! Ведь в те дни, когда сроки предполагаемого «итнаткута» колебались
между «до Тша-бе-Ав» и после, комиссары от полиции предлагали же гражданам
Негева и Юго-Запада страны не планировать на жаркое лето-2005 никаких торжеств
типа свадьбы, поскольку у гостей могут возникнуть большие трудности с прибытием
на такую свадьбу по случаю закрытия целого крупного района Израиля. Ну,
а тут незаконная акция протеста – должна же демократия себя как-то защищать!
Вот и защищает!...
«И был вечер, и было утро – день первый...»
* * *
Потом-то в маленьком затерянном на Юге мошаве развернулись совсем нешуточные
события, которые уже покрыли несмываемым позором головы наших власть предержащих.
Одна задержка транспорта для обеспечения находящихся там женщин, детей
и прочих участников операции «Нахшон» водой и пищей, чего стоит!..
Но люди со всех концов Израиля продолжали пробираться туда «огородами-бурьянами»,
а кое-кто, минуя окрестности города Нетивот, решили направиться прямо в
Гуш-Катиф, воспользовавшись тем, что охрана этой «закрытой военной зоны»
существенно ослаблена. Так что Кфар-Маймон, даже мощно заблокированный,
всё равно делает своё дело. Похоже, что «размежевателям» уже ничто не поможет!
Пусть не надеются!...
Примечания:
* Касам – название палестинской ракеты, которую наши «соседи» очень
любят запускать не только по поселениям Гуш-Катифа, но и по поселениям
Западного Негева, входящего, как кое-кто наивно полагает, в «законные границы»
государства Израиль, на израильском сленге именуемые «зелёной чертой».
** «Пацмар» - сокращение от ивр. «пцаца маргема» - миномётный снаряд.
*** «итнаткут» - (ивр.) размежевание, или по-нашему, по-простому –
отключка; того же корня «менутак» - отключённый, очень подходит к нынешней
власти, отключённой от своего народа и, в конечном итоге, от здравого смысла.
От редактора "Седьмого канала" http://www.sedmoykanal.com/article.php3?id=3435 :
Репортаж будет не полным, если не добавить несколько деталей:
Во-первых, нельзя не отметить безграничное гостеприимство жителей
Кфар-Маймона, которые предложили свои дома, сады, душевые и туалеты пришельцам.
Некоторые из них готовили трапезы в оптовом порядке всем желающим. Гостеприимство
количественно исчислялось приблизительно по сто человек на дом. (В поселке
приблизительно 2000 семей.) Даже три семьи не согласные с правым политическим
курсом, тоже открыли свои дома, просто из соображений гостеприимства по
примеру праотца Авраама. И это после того, что они вложили деньги в подготовку
площадки для нормального приема большого количества людей, включая санузлы,
душевые и канализацию, стоянку для автомобилей, площадь для палаточного
лагеря, тентов и т.п. Но после того как полиция запретила марш и попыталась
выдворить демонстрантов, они впустили их в поселок. Они пострадали не только
из-за того, что в поисках тени толпа вытоптала газоны и сады, но и из-за
того, что армия и полиция разместили свои полчища на их сельхозугодьях,
которые основательно вытоптали не только ногами, но и машинами и техникой.
А заодно не дали фермерам выйти на свои поля и проводить сезонные работы.
Во-вторых, организация марша была поставлена на хорошем уровне, включая
техсостав муниципальных служб из муниципалитета Бейт-Эля, которые привезли
большое количество продовольствия, тентов, генераторов, медицинского оборудования
и пр. включая две кареты скорой помощи.
В-третьих, двое парамедиков-добровольцев из Бейт-Эля открыли мед-пункт,
и, по мере необходимости оказывали помощь нуждающимся в ней. Они также
оказывали медпомощь служащим армии и полиции, т.к. оказалось, что те были
брошены на задание без своих медсанбатов (!). Тут я вынужден заметить,
что это уже не тот ЦАХАЛ который я знал на протяжении 27-и лет службы.
В том ЦАХАЛе, в котором мне довелось служить - каждый батальон дислоцировался
вместе со своим медсанбатом включающим доктора, пару дюжин людей младшего
медперсонала, амбуланса и медицинского оборудования вплоть до полевой операционной.
Тот ЦАХАЛ в котором мне довелось служить, не только сам себя обсуживал
во всем что касается медицины, но также оказывал помощь мирному населению
(в том числе и вражескому) и военнопленным. Тут была дислоцирована приблизительно
дивизия…