И вот я иду по Йерушалаиму. Вся столица – оранжевого цвета. Кирьят Моше успокоительно помахивала мне
оранжевыми ленточками из каждого окна. По небосводу торжественно и величаво катится оранжевое солнце,
и оранжевые апельсины в лавке поблескивают шероховатой кожурой. Все творение с нами. И синее небо –
тоже наше, никому не отдадим. Весь мир, созданный Тв-рцом для нас. И мы победим!
(опубликовано в выпуске «Беаhава увеэмуна» от 8 тамуза 5765г – 15.7.05, недельная глава «Балак»)
Я, откровенно говоря, нне люблю оранжевый цвет. Он мне напоминает нелюбимую морковку: как ни готовь –
все равно не вкусно. И когда Гуш Катиф поднял оранжевое знамя, у меня это вызвало внутренний протест.
(Даже Маген Давид какого-то другого цвета, кроме синего, я готов принять только на машине скорой помощи -
Маген Давид адом). И когда кто-то рассказал мне, что это символ жаркого солнца, обжигающего Газу, для меня
это прозвучало не убедительно.
Впервые мое неприятие поколебалось во время демонстраций у палаточного городка, который разбили
противники изгнания евреев у канцелярии Шарона. Демонстрантам раздали оранжевые листы из полигала и
по призыву с трибун – вдруг все подняли эти листы над головами. Сто тысяч листов, которые образовали
сплошное оранжевое море. Это было потрясающе: море оранжевой солидарности и я – среди всех. Это был
уже не морковный цвет, а свет разгорающегося народного протеста. Цвет возмущения антиеврейской
политикой правительства и несправедливостью, цвет, означающий единство.
Второй раз я обратил внимание на этот цвет, когда стали входить в моду оранжевые ленточки. Малыша везли
в коляске, а к его соске был привязан знак протеста, заодно исполнявший роль шнура, который той же соске не
дает упасть на землю. Как говорят – с молоком матери…
Оранжевое вошло в наши жизни уверенно и неотвратимо, и я решил найти связь оранжевого с нашей
традицией. Не поленившись, я полез в словарь и нашел там ссылку, говорящую, где употребляется в ТАНАХе
слово «катом».
Оказывается – в «Песни Песней»: «Кетэм паз» - «оранжевое золото», золото самой высокой пробы! А
РАШИ объясняет, что это особое украшение, которое носят только цари, и по нему можно сразу догадаться, кто
принадлежит к царскому роду. И тогда я пошел и купил оранжевую ленту. Сразу три.
Когда-то во время исхода из Египта Вс-вышний не повел сыновей Израиля напрямик – вдоль берега моря – в
Землю Израиля, потому что не был уверен в мужестве недавних рабов.
Но теперь – не те времена. Мы народ, у которого есть конституция, утверждающая святость и
неприкосновенность границ государства. Это Тора. И Газа, как написано в книге Йегошуа, принадлежит колену
Иегуды, из которого родом царь Давид. А цари не отдают свою землю чужакам. Вон царь Давид, сколько войн
он отвоевал, чтобы упрочить свое еврейское государство. А мы – отдавать?
Если человек не дорожит своим имуществом или земельным владением, то это верный признак, что у него в
руках оказалось чужое достояние. И те, кто готовы отдать наш семейный надел, не считают, значит, это своим,
потому и «отдают». А вот свой лакомый кусочек…Попробуй отбери его у них…И уж, конечно, не из
собственной тарелки!
Тот, кто относится к царскому роду, подобно царю Давиду, чувствует ответственность за весь народ и за всю
страну и знает, что земля дана ему (и только ему) навечно.
Каждый раз, выходя на улицу, я разглядываю прохожих: есть ли среди них оранжевый знак отличия,
указывающий на принадлежность к царскому роду, или без рода они и без племени и раздают чужое
достояние? Мне очень нравятся колесницы (времен царя Давида, только с двигателем внутреннего сгорания) с
оранжевыми ленточками на своих антеннах. А маленькие принцы, раздающие оранжевые знаки почета
прохожим, вызывают у меня особое восхищение!
Пою я славу тебе, наше оранжевое братство, и хвала моя еще сильней сегодня, когда за право принадлежать к
этому избранному кругу приходится платить свободой.
А пресса избегает оранжевого цвета, зато не жалеет чернил, чтобы восхвалить филистимлян, которые сегодня
делают все возможное, чтобы засыпать колодцы, выкопанные Авраамом, праотцем нашим. И когда
филистимляне берут в руки эти газеты, им кажется, что они снова схватили Шимшона и вот-вот выколют ему
глаза, чтобы он уже ничего не мог видеть.
И вот я иду по Йерушалаиму. Вся столица – оранжевого цвета. Кирьят Моше успокоительно помахивала мне
оранжевыми ленточками из каждого окна. По небосводу торжественно и величаво катится оранжевое солнце,
и оранжевые апельсины в лавке поблескивают шероховатой кожурой. Все творение с нами. И синее небо –
тоже наше, никому не отдадим. Весь мир, созданный Тв-рцом для нас. И мы победим!