Предстоящие 12 июня парламентские выборы в Турции, как и предыдущие после прихода к власти в 2002 г. Партии справедливости и развития (особенно парламентские выборы 2007 г. и местные выборы 2009 г.) являются для различных политических сил страны своеобразным референдумом. Они определят перспективы развития страны на ближайшие пять лет, которые являются весьма важными с точки зрения эволюции курдской проблемы, являющейся со дня основания Турецкой Республики основной проблемой страны, и охватывающей весь спектр аспектов – внутренную и внешнюю политику, экономику, социальную сферу, межэтнические отношения и т.п.
Для ПСР, подвергающейся критике с различных сторон очень важно получить общенациональную поддержку своему курсу. Поэтому она в первую очередь акцентирует свою электоральную пропаганду на общих целях. Активно используется символизм 2023 года, когда Турецкая Республика будет праздновать своё 100-летие, озвучивая к этой дате планы, проекты и цели. 23 главные цели озвучены в плане ПСР «Видение 2023». ПСР предполагает, что к юбилею Турции она всё ещё будет оставаться у власти.
Глобальные цели ПСР являются весьма амбициозными. Они включают вхождение Турции к 2023 г. в десятку экономик мира по ВВП – более 2 трлн, существенный рост подушевого ВВП – почти до 25 тыс. долл. (при населении 84 млн человек). Это подразумевает ежегодный рост в размере 7%, однако среди турецких экономистов существуют определённые сомнения в реальности этой цели.
ПСР планирует, что объём экспорта страны увеличится в 4-5 раза – до 500 млрд долл. (в т.ч. увеличение экспорт машиностроительной продукции с 10 до 100 млрд долл.). Уровень безработицы партия власти обещает снизить до 5%, что является практически недостижимым показателем. Большая роль придаётся развитию инфраструктуры – будут построены 15 тыс. км железных дорог, 500 тыс. новых домов. В Эрзуруме предполагается строительство крупнейшего железнодорожного логистического центра. К 2015 г. планируется завершение на территории Курдистана Проекта Юго-Восточной Анатолии, включающей управление водными ресурсами региона.
Одним из приоритетов является и образование. ПСР обещает увеличить количество университетов до 250, обеспечить 100-процентное посещение детьми начальных и средних классов школы, увеличить период обязательного образования с 8 до 12 лет. Обещание об 12-летнем обязательном образовании премьер-министр Эрдоган давал и перед парламентскими выборами в 2007 г., но так и не исполнил его, хотя ныне власти предлагают фактически не 12, а 13-летнее обязательное образование (включая 1 год дошкольной подготовки). В 2007 г. ПСР обещала также, что во второй ступени обучения школы будут учиться 90% детей соответствующего возраста, но в 2011 г. этот показатель составлял лишь 85%. При этом следует отметить, что в западных районах страны наблюдается практически полный охват средним образованием, в то время как в Курдистане значительная часть детей школьного возраста не ходит в школу (особенно высок этот показатель в старших классах школы). Образовательные проекты ПСР во многом направлены на дальнейшую ассимиляцию курдов, особенно через полный охват обучением курдских девочек. Как известно, именно низкий уровень участия курдских женщин в образовательном процессе Турции, главной целью которой в Курдистане была именно ассимиляция курдов, препятствовал туркизации курдских детей.
Для ПСР в предвыборной кампании курдский вопрос, можно сказать, отодвинут на периферию. Учитывая сильный антикурдский настрой турецкого общества, вызывающий серьёзное снижение популярности ПСР после объявления ряда инициатив, которые якобы должны были решить курдскую проблему, партия власти, по-видимому, решила несколько дистанцироваться от активной предвыборной политики в Курдистане, концентрируясь на остальной части Турции. Одно из объяснений этому – намерение ПСР лишить возможности прохождения в парламент ПНД, которая балансирует на 10-процентной грани. Ряд курдских политиков считает, что ПСР в первую очередь желает получить 80% голосов сторонников ПНД, соглашаясь лишь с 20% курдских голосов. В связи с этим ПСР нередко напоминает ПНД , перенимая лозунги этой партии. Сегодня фактически это ультранационалистическая партия с исламской риторикой.
Подобный выбор можно объяснить следующими причинами.
Доля голосов тех курдов, которые требуют решения курдской проблемы, не играет определяющей роли в общенациональном масштабе. Вместе с тем осуществление шагов, которых требуют курды, может серьёзно обрушить популярность ПСР.
Сама ПСР никогда не была искренна в курдском вопросе. Де-факто она продолжает старую националистическую политику турецких властей. По сути, это традиционная турецкая партия, целью которой является предотвращение получения курдами своих национальных коллективных прав, полная ассимиляция курдов и «решение» курдской проблемы именно таким образом. При этом партией в середине нулевых годов активно использовалась демагогическая фразеология, которая воспринималась многими курдами, не желавшими продолжения конфликта в Курдистане, в качестве решимости ПСР осуществить демократические преобразования на «курдском фронте». Однако за словами, многочисленными обещаниями и так называемыми «инициативами» Эрдогана не только не следовали действия, направленные на их реализацию, но, напротив, раскручивался маховик очередного витка государственного терроризма против практически всех слоёв курдского общества в той или иной мере требующих предоставления коллективных прав. Эрдоган отказывает курдам во всех основополагающих коллективных правах. Подобная позиция курдами воспринимается уже с некоторой комичностью, особенно на фоне требований различных прав для проживающих в Германии турок, заявлений, что ассимиляция является преступлением против человечности, выступлений в поддержку палестинских детей и т.д. Если ранее курдские политики и организации обвиняли Эрдогана в «двойных стандартах», то в последнее время просто заявляют, что, по-видимому, для главы турецкого правительства курды просто не существуют. Фактически ПСР просто продолжает политику турецких партий власти, активно сочетая традиционные военные и полицейские методы по уничтожению и дискриминации курдов с религиозной демагогией и «мягкой силой».
Практически любой курд, занимающийся политикой, направленной на защиту коллективных прав курдов, либо подвергается аресту либо находится под следствием. Количество арестованных курдских гражданских политиков и представителей различных организаций исчисляется тысячами. При этом аресты носят характер облав, когда одновременно арестовываются сотни людей. Подобная политика властей санкционирована турецкими властями и лично премьер-министром, нередко в курдском вопросе выступающим главным ультранационалистом Турции. Всё это происходит с целью ликвидации курдской политики, которая родилась в 1990-х годах и укрепилась в 2000-х в результате участия в выборах, политических акциях и действиях, организации различных мероприятий, и вытеснению курдов лишь на путь вооружённой борьбы для дискредитации курдского освободительного движения. Фактически лишь несколько лет назад в Турции возник тип профессионального курдского легального политика, прошедшего горнило выборов и многочисленных политических акций в условиях тотального давления со стороны властей, и не державшего до этого в руках оружие, что более всего пугает турецкие власти.
Любое требование курдов наталкивается на обвинение в связях с «террористической организацией» (Партии рабочих Курдистана) и провокации столкновений для усиления напряжённости на «Юго-Востоке».
ПСР не включила в предвыборный список около половины депутатов (167), избранных в парламент в 2007 году. При этом в Курдистане она не выставила кандидатами в парламентарии около 90% (75). Как заявил второй номер избирательного списка ПСР в столичной провинции Турецкого Курдистана Галип Энсариоглу, это решение партии обусловлено недовольством населения этими депутатами, поскольку курдские парламентарии ПСР во время демократического открытия не предпринимали никаких действий и «отошли от народа».
Действительно, курдские парламентарии ПСР практически не участвовали в политике по курдскому вопросу. Фактически они не были курдскими депутатами парламента, а являлись лишь депутатами ВНСТ курдского происхождения. При этом вряд ли правомерно обвинять их в неучастии процесса решения курдской проблемы. Эти депутаты представляли собой бюрократические и деловые круги, тесно связанные с властями и ранее никаким образом не участвовали в защите прав курдов. Кроме того, следует учитывать, что, если бы курдские депутаты ПСР предпринимали бы какие-то реальные действия на пути решения курдской проблемы и были «рядом с народом» (говоря словами Г.Энсариоглу), они должны были бы осуждать политику турецких властей, в первую очередь, премьер-министра Эрдогана, и поддерживать и транслировать в парламенте требования «народа» о предоставлении базовых коллективных прав, включающих право получать образование на родном языке, пользоваться родным языком в различных учреждениях, содействовать развитию самоуправления в курдском регионе. Однако в таком случае они вряд ли состояли бы во фракции ПСР, поскольку политика этой партии и её лидера категорически отрицают эти требования.
ПСР в Курдистане выставила малоизвестных кандидатов. Если бы ПМД не опубликовала список кандидатов до публикации предвыборного списка ПСР, то, очевидно, что она могла выставить большее количество претендентов на депутатский мандат – хотя бы по одному в Мардине, Батмане и Диярбакыре. Более того, в Диярбакыре могла претендовать даже не на 6, а на 8 депутатских мест.
18 апреля, представляя кандидатов ПСР, Эрдоган заявил, что «отныне в Турции не существует курдской проблемы», повторив свою демагогию о сепаратистах, желающих расколоть страну и «террористах». Трудно не согласиться с известным курдским правозащитником, ныне являющемся заместителем главы НРП Сезгином Танрыкулу, заявившим, что подход Эрдогана подтверждает фиаско политики ПСР в деле решения курдской проблемы. ПСР не предприняла никаких действий на пути решения курдской проблемы за 9 лет и не собирается делать ничего в предстоящие 13 лет. Премьер-министр Турции просто избегает курдской проблемы.
Таким образом, отрицание курдской проблемы со стороны руководства ПСР и Турции означает продолжение традиционной турецкой политики в отношении курдской проблемы, отрицающей даже наличие проблемы и придерживающей «одна нация, один язык». Р.Т.Эрдоган считает, что возможность использования в быту курдского языка и свободное заявление о своей курдской идентичности и являются решением курдской проблемы. Соответственно, конфликтный потенциал в Турецком Курдистане будет увеличиваться.
Институт изучения Ближнего Востока www.iimes.ru