В последние недели немалое внимание привлекли два сходных на первый взгляд сюжета, которые, случайно или нет, почти одновременно появились в международной повестке дня. Речь идет о референдумах о независимости Каталонии и Южного (иракского) Курдистана, итогом которых должно было стать одностороннее провозглашение этими этническими автономиями внутри соответственно Испании и Ирака полной государственной независимости.

Курдский феномен

Состоявшийся 25 сентября с. г. референдум жителей курдского автономного района (КАР) Ирака и находящейся вне границ региона, но в основном населенной курдами провинции Киркук, завершился довольно минорным, хотя и в целом ожидаемым, итогом. И это несмотря на то, что 92% участников референдума высказались в пользу государственной независимости иракского Курдистана от Багдада.

Как и предполагалась, федеральное правительство Ирака, а также сопредельных с КУР стран - Турции и Ирана, где имеется собственное многомиллионное курдское меньшинство, - ввели частичную блокаду автономного района и двинули войска к его границам. А иракская армия вместе с "Народными мобилизационными силами" (Hashd al-Shaabi - местный вариант южно-ливанской "Хизбаллы") и прочими шиитскими милициями, аффилированными с КСИРом, открыли военные действия и установили контроль над несколькими пунктами "спорных" провинций, включая город Киркук и Синаяр.

Динамика событий уже позволила наблюдателям предположить, что целью этого проиранского блока не является возвращение к статус-кво 2014 года, задача другая - отбросить курдов существенно дальше, к границам, которые находились под контролем правительства КАР до американского вторжения в Ирак в 2003 г., благодаря которому влияние Эрбиля распространилось на часть исторических курдских территорий к югу от Иракского Курдистана.

По мнению комментаторов, причина этого феномена - раскол в военном и политическом руководстве самих иракских курдов, и соответственно, весьма запутанных посланиях Эрбиля населению и бойцам военизированных подразделений, которые подчиняются разным партийным фракциям.

Не меньшее значение – а возможно, и главное – сыграл отказ союзников курдов по антитеррористической коалиции, и прежде всего их политического патрона, США, поддержать идею суверенитета южного Курдистана, и оказавших давление на Эрбиль с целью вынудить курдских лидеров к диалогу с Багдадом на основе идеи сохранения территориальной целостности всей страны. В итоге правительство Курдского автономного района Ирака уже через месяц после победоносного референдума о независимости согласилось не предпринимать практических шагов в направлении полного суверенитета, обусловив это согласие прекращением военных действий. А президент КАР Махмуд Барзани объявил об уходе с 1 ноября с. г. в отставку.

Единственной страной, которая еще до курдского референдума однозначно выступила в поддержку независимости Курдистана, и продолжает поддерживать эту идею и сегодня, остается Израиль. По данным израильских правительственных источников, премьер-министр Израиля Биньямин Нетантягу обратился к лидерам великих держав, убеждая их задействовать свои возможности с тем, чтобы остановить вторжение иракских войск в южный Курдистан и предоставить иракским курдам средства самозащиты. А 24 октября он вновь заявил о "большом сочувствии" Иерусалима стремлению курдов к независимости и потребовал от мирового сообщества позаботиться о безопасности и будущем курдов.

Место для подобного заявления – государственная церемония поминовения видного военного и политического деятеля Израиля Рехавама Зеэви, убитого арабским террористом в Иерусалиме в 2001 году – было выбрано неслучайно. Отметив, что Зеэви посетил Курдистан еще в 1960-х годах в рамках секретной миссии по созданию там полевого госпиталя израильской армии, и "встретил там выражение теплой поддержки Израилю, которое продолжается и по сей день", Нетаниягу фактически имел в виду продолжающееся более полувека военное, гуманитарное, а в последние годы и экономическое партнерство Израиля и курдов.

Помимо этого, как и естественной симпатии к модернистскому умеренному национализму курдов, родственному еврейскому национальному движению, израильская позиция в вопросе независимости Курдистана – которая, по общему мнению, приведет к появлению на Ближнем Востоке еще одного светского, прозападного этно-национального государства, индифферентного к нарративу арабского конфликта с еврейским государством, Иерусалимом движут и иные мотивы, которые были подробно разобраны нами в предыдущих статьях. Включая поддержку курдской заявки как сильного аргумента в борьбе с антиизраильской пропагандой арабских режимов и их единомышленников, которые выступают против независимого Курдского государства, и одновременно – за реализацию существенно более сомнительных прав на государственно-политическое самоопределение палестинских арабов.

"Палестинская нация": промежуточный итог

С другой стороны, есть и те, кто утверждает, что, если следовать этой логике, следует признать и обратное: выступая за независимость курдов, израильтяне должны быть готовы удовлетворить и требование немедленного создания государства и для палестинских арабов.

Однако на практике такие утверждения беспочвенны, и не только потому, что израильтяне, кроме, пожалуй, некоторого числа представителей крайне правой и ультралевой части политического спектра, на самом деле не выступают против той или иной формы самостоятельного политического самоопределения арабов западной Палестины/Эрец-Исраэль. Просто большинство в Израиле полагает, что целью политических лидеров этих арабов является не столько создание своего государства, сколько бесконечная борьба за него. Причем, это относится не только к радикальным исламистам из группировок типа ХАМАС и "Исламский джихад", не признающих права Израиля на существование в принципе, но и к "светским националистам" из ПНА/ООП, которые хотя и официально приняли идею сосуществования и территориального компромисса с Израилем, на практике саботируют переговорный процесс. Ибо следующим после возникновения Палестинского государства шагом может стать исчезновение обширного пакета дипломатических и экономических дивидендов для различных фракций палестинских арабских элит, которые они получают, поддерживая режим бесконечного политического или вооруженного конфликта с Израилем.

Очевидно, что ситуация с курдским национализмом, сформировавшимся вокруг идеи создания своего государства, а не уничтожения чужого, принципиально иная. Этно-национальная идентичность курдов, в отличие от так и не сформировавшейся политический идентичности граждан упомянутых арабских "национальных" государств, как и, по мнению многих непредвзятых наблюдателей, в целом уже проваливавшийся проект "палестинской нации" - опирается на сформированный и устойчивый культурно-цивилизационный фундамент. Что относит курдов к той же категории, где находятся и евреи: немногочисленных на Ближнем Востоке этно-национальных групп, которые по всем параметрам соответствуют концепции "прав на национальное самоопределение" в ее исходном понимании.

"Заставляет ли меня борьба курдов за свое государство симпатизировать [арабам-палестинцам]? – задается вопросом, бывший высокопоставленный командир "пешмерги" Сабаст Хуссейн, которого интервьюировал во время референдума известный британский журналист, эксперт по проблемам Ирана Давид Патрикаракос. - Отнюдь нет. [Палестина] – не их государство; до конца сороковых годов прошлого века они охотно продавали свои земли евреям – а теперь вдруг требуют их вернуть. Они отвергли множество мирных предложений со стороны Израиля, беспочвенно надеясь сбросить евреев в море – чего, понятно, никогда не будет. Потому никаких симпатий к ним [палестинским арабам] я не испытываю. В отличие от израильтян, с которыми курдов связывают ощущения братства, скрепленные выпавшими на долю обоих народов сходными испытаниями и опытом борьбы за новое обретение отнятой у них родины".

Неслучайно и глава Палестинской администрации Махмуд Аббас, неустанно твердящий о праве на государственное оформление для "палестинской нации", последовательно выступает против предоставления аналогичных прав курдам.

И это происходит не только из солидарности с "арабским" Ираком и отнюдь не только потому, что "если Израиль за курдов, то палестинцы - против", хотя, как пишет обозреватель "Джерузалем поста" Бен Линфельд, этот фактор в их политическим мышлении тоже присутствует. Не исключено, что и для них не является секретом сомнительная обоснованность заявки, которую лидеры ПНА подают от имени "палестинской нации" на создание нового государства на территории, которая должна быть для этого выведена из-под официального или фактического суверенитета Израиля. Причем сомнительна она не только в историко-культурном смысле, но и сточки зрения международного права, на которое не устают ссылаться в Рамалле и ряде мировых столиц.

Как можно заметить, курдский случай полностью соответствует "пяти критериям права этнических групп на отделение", которые сформулировал на основе скрупулезного анализа норм международного права Ричард Хаасс, в прошлом – высокопоставленный сотрудник администрации США в период президентства Джорджа Буша-младшего, ныне – президент американского Совета по делам международных отношений. Таковыми критериями являются: наличие у таких групп устойчивой и исторически подтвержденной коллективной идентичности; убедительные аргументы в пользу того, что сохранение статус-кво принесет им непоправимый политический, физический и экономический ущерб. А также четкая индикация желания этого населения воспользоваться правом политического самоопределения; жизнеспособность нового государства, и гарантии, что оно не подорвет стабильность соседних стран.

Потому, полагает известный израильский дипломат и общественный деятель Залман Шоваль, курдская заявка существенно более обоснована, чем, например, аналогичное требование независимости со стороны Каталонии, тем более необоснованны амбиции палестинских арабов, которые даже не приближаются ни к одному из указанных критериев.

Действительно, коллективной палестинской идентичности, несмотря на все усилия и вложенные средства, так и не сложилось. На практике термин "палестинцы" или "палестинские арабы" обозначает довольно пеструю группу арабских и арабизированных сообществ разного географического и этнического происхождения, проживающих в различных регионах исторической области Эрец-Исраэль (Земли Израиля)/Палестины. Включая суверенную территорию самого Израиля (внутри т.н. "зеленой черты") и Иорданию, где представители этих групп имеют гражданство соответствующих стран, а также в арабских анклавах на территориях Иудеи и Самарии (в международной терминологии – на Западном берегу реки Иордан) и в секторе Газа.

Согласно тщательному анализу широкого круга источников, проведенному Михаилом Черниным и иным данным, сравнительно недавние корни основной массы современных палестинских арабов находятся в Сирии, Ираке и Египте.

Этническая структура говорящего по-арабски и имеющего ту или иную арабскую идентичность населения Эрец-Исраэль/Палестины включает сообщества собственно арабо-бедуинского, кавказского, тюркского, балканского, африканского и особенно курдского происхождения, а также тех, кто имеет арамейско-семитские и европейские корни. Отдельные арабские кланы Эрец-Исраэль/Палестины до сих пор хранят традиции, свидетельствующие об их еврейском происхождении.

Шансы на интеграцию в единое национальное сообщество этих слабо связанных общностей разного этнического происхождения, корнями и идентификацией преимущественно связанных с соседними арабскими странами, изначально были и остаются невелики.

Интересное свидетельство о событии, имевшем место вскоре после заключения соглашений в Осло в 1993 году, в рамках которых Израиль пошел на установление режима относительно свободного перемещения между сектором Газа и арабскими анклавами в Иудее и Самарии, приводит политический обозреватель Бен Каспит. "Бывший глава одной из израильских спецслужб говорил мне, что менее чем через неделю арабский губернатор Рамаллы буквально умолял нас закрыть свободный переезд, ибо жители Рамаллы просто не хотели видеть толпу отирающихся среди них жителей Газы. Мы говорим о двух разных и несовместимых группах населения, которые, мягко говоря, не испытывают большой любви друг к другу и не имеют общей идентификации".

Все это ставит под большой вопрос не только жизнеспособность и устойчивость палестинского государства, но также и образования, которое, по замыслу "архитекторов" соглашений в Осло, должно было стать базой для его создания – Палестинской автономии, уже десять лет назад распавшейся на управляемый из Рамаллы "Фатахленд" в Иудее и Самарии и анклав радикальных исламистов из ХАМАСа в секторе Газа.

Очевидно, что идеологические разногласия между ФАТХом/ООП и ХАМАСом являются лишь витриной этнокультурных различий и политико-экономических противоречий двух "палестинских" сегментов, в свою очередь распадающихся на множество племенных, клановых и религиозно-сектантских сообществ внутри наскоро (и похоже, пока безуспешно) сшиваемой "палестинской нации".

Шансов на то, что нынешняя, уже пятая (а по другим подсчетам – седьмая или восьмая) по счету попытка, как теперь модно говорить, "перезагрузки отношений" двух арабских палестинских фракций, о которой было объявлено некоторое время тому назад, увенчается успехом, по-прежнему немного.

Стратегическая цель ХАМАСа – оттеснить ФАТХ/ООП от руководства ПНА и взять власть над палестинскими арабами, а с ней и контроль над выстроенным Я. Арафатом механизмом перераспределения в пользу связанных с ними групп ресурсов, выделяемых мировым сообществом под проект "палестинской нации", в свои руки, остается прежней. Как, впрочем, и попытка главы ПНА Махмуда Аббаса попытаться с помощью США и Египта переиграть своих оппонентов с тем, чтобы сохранить свою релевантность и в рамках не устраивающей его схемы возобновления "мирного процесса", которую продвигает президент Дональд Трамп.

В силу чего мнение израильских спецслужб, как и ранее, остается неизменным: любая попытка примирения ФАТХа и ХАМАСа основана на временном совпадении интересов, и потому долго не продлится. (Чем в целом и объясняется молчаливое согласие правительства Израиля пока оставаться зрителем очередного сезона этого сериала, ограничившись предупреждением об отказе от любых форм сотрудничества с ПА в случае если в новое "правительство палестинского единства" войдут представители группировок, официально отвергающих принцип мирного урегулирования с Израилем).

Правовые несоответствия

Разумеется, есть и те, кто полагает, что Израиль и мировое сообщество должны дать шанс палестинскому государству в расчете на то, что указанные этнокультурные и религиозно-племенные различия, как это случилось и у иных наций, постепенно исчезнут в процессе внутренней аккультурации, а политические противоречия отнести на счет "издержек роста".

Но даже если принять эту точку зрения, остается полное несоответствие ситуации палестинских арабов остальным критериям "права на отделение". Так, утверждения вождей ПНА/ООП о том, что нынешний статус населения, находящегося под их контролем, причиняет ему политические, физические и экономические страдания, которых не было бы в случае наличия у них своего государства, разбивается о сравнение с ситуацией в большинстве независимых арабских стран. Очевидно и то, что благосостояние, уровень образования, физической безопасности и, в некотором смысле, личных свобод жителей арабских анклавов Иудеи и Самарии во многих случаях ощутимо выше, чем абсолютного большинства других арабов Ближнего Востока и Северной Африки – возможно, кроме коренного населения монархий Персидского залива. И это сравнение стало особенно разительным после начала т.н. "арабской весны".

Разумеется, нынешнее положение арабов Иудеи и Самарии тоже неидеально, но нет никаких оснований утверждать, что оно улучшится в случае создания палестинского государства, которое почти неизбежно станет одним из многих нищих fallen states, к которому мир мгновенно потеряет интерес. Подобных тем, какими показали себя "национальные" арабские государства Леванта, скроенные великими державами, разделившими Ближний Восток после Первой мировой войны.

В этом они тоже отличаются от Курдской региональной автономии, которая потенциально несравнимо более состоятельна экономически, чем тоже эксплуатирующая своего рода "нефтяную скважину" ПНА – гигантские, в расчете на душу, взносы внешних доноров.

В этом смысле интересен и опыт территории, где палестинское квазигосударство было на самом деле создано – сектор Газа, из которого летом 2005 года тогдашний премьер-министр Израиля Ариэль Шарон в одностороннем порядке вывел израильские военные базы и еврейские поселения и где в июне 2007 года власть захватил ХАМАС.

Получив власть, ХАМАС избрал, видимо, единственный по-настоящему устраивающий его вариант "национально-государственного строительства" - превращение анклава в плацдарм регулярных террористических вылазок против Израиля и, соответственно, объект контртеррористических операций ЦАХАЛа.

Серия таких операций, особенно последняя по времени "Несокрушимая скала" летом 2014 года, нанесли тяжелый урон оставленной израильтянами и созданной на деньги зарубежных доноров гражданской инфраструктуре сектора. А большая часть имеющихся ресурсов разворовывается или идет на восстановление военного потенциала группировки, лидеры которой де-факто относятся к подвластному им населению фактически как к "расходному материалу" в борьбе с "сионистским врагом". Что ставит под большой вопрос продуктивность для человеческого развития и исламистского варианта "палестинского национализма".

Очевидно, что подобное, и, по мнению многих в Израиле и не только, почти не имевшее альтернативы развитие событий, делает почти бессмысленным обсуждение соответствия этого варианта идеи палестинской арабской государственности критерию отсутствия с его стороны угрозы соседним странам. Причем не только Израилю, но и Египту, в свете превращения Газы в опорную базу действующих на Синае салафитских террористических сетей.

Однако не меньше сомнений имеется и в отношении "княжества" Махмуда Аббаса на Западном берегу – во всяком случае, под тем, что в случае возникновения там государства, управляемого ФАТХом/ООП (с перспективой, как было отмечено, захвата власти и там радикальными исламистами) не станет угрозой безопасности соседям, не "подпишутся" ни Израиль, ни Иордания.

Обе страны, несмотря на взаимное признание и установленные в 1994 году полные дипломатические отношения, остаются в состоянии "холодного мира" и нередко имеют трения по ряду вопросов. Но в одном вопросе у руководства обеих стран разногласий нет. Вопреки озвучиваемым Иорданией пропалестинским декларациям, в Аммане вполне согласны с нынешним израильским правительством в том, что еще одно (в дополнение к самой Иордании, до 70% населения которой – это те же палестинские арабы, и Газе) "палестинское государство" к западу от реки Иордан подорвет региональную стабильность. Особенно если под его контролем окажется иорданская долина вдоль Мертвого моря и границы с Иорданией, и высоты холмов Иудеи и Самарии.

"Во время церемонии подписания мирного договора между Израилем и Иорданией, – вспоминает израильский дипломат и публицист Йорам Этингер, – иорданские генералы и руководители иорданских разведывательных служб не упускали случая напомнить своим израильским коллегам о репутации палестинских лидеров, склонных нарушать подписанные ими утром соглашения уже к вечеру того же дня". И потому буквально умоляли своих израильских визави "не допустить непоправимого", то есть создания палестинского государства, после чего уничтожение Хашемитского режима к востоку от реки [Иордан] будет лишь вопросом времени – с последующим экспортом деструктивного процесса в сторону Саудовской Аравии и прочих стран аравийского полуострова.

Как известно, в тот момент политическое руководство Израиля все же предпочло дать шанс "мирному процессу", хотя уже тогда в команде премьер-министра Ицхака Рабина, и особенно – в оппозиции были политики и военные, готовые признать реалистичность негативного сценария. Тем более, что такой взгляд на вещи стал популярен в момент "кризиса Осло" и начала в сентябре 2000-го года нового витка террористической войны палестинских арабов против Израиля.

Сегодня к этим опасениям прибавилась перспектива превращения территории Палестинского государства, в случае его создания, в операционную базу суннитских экстремистов и Ирана – подобно тому, как такой базой уже стала Газа. А это уже может угрожать стабильности восточного средиземноморья и Балкан.

Суммируем сказанное: из трех национально-государственных проектов, вновь ставших темой повышенного общественного внимания - курдского, каталонского и арабов западной Палестины/Эрец Исраэль, - всем международно-правовым критериям соответствует только первый.

Региональное правительство в Барселоне, выступая от имени имеющей исторические корни, культурную самобытность, устойчивую коллективную идентичность и опыт государственности каталонской нации, тем не менее, не смогли ни убедительно доказать пагубность для своей страны пребывания в составе Испании, ни договориться о "цивилизованном разводе" с центральным правительством, и потому их заявка может считаться лишь частично обоснованной.

Наконец, самая громкая и пропагандистски раздутая из этих трех заявок – требование лидеров ООП о "немедленном создании палестинского государства в границах 1967 года" не соответствует, как было показано, ни одному из критериев "прав этнических групп на отделение". Коль скоро нация, под которую сторонники этой идеи требуют создать государство, была задумана как внешний проект и существует лишь в воображении тонкого слоя местных арабских элит и их западных спонсоров.