«Он исчез, - будто сквозь землю провалился ...
Униженно виляя задами, они побежали в Город Дураков,
чтобы наврать в полицейском отделении, будто губернатор
был взят на небо живым, - так по дороге они придумали в своё оправданье.»
(А. Н. Толстой "Золтой ключик")
Рамбам:
"Знай, что мы уклоняемся от утверждения вечности мира не из-за какого-либо текста, фигурирующего в Торе, согласно которому мир был некогда сотворён. Ибо тексты, свидетельствующие о том, что мир был сотворён, не более многочисленны, чем тексты, свидетельствующие о телесности Бога.
Сотворение мира во времени отнюдь не запрещается толковать в переносном смысле – врата такого толкования не закрыты пред нами. Ибо мы можем интерпретировать их как тексты метафорические, как мы сделали, отрицая Его телесность. Может быть, это даже было бы гораздо легче: нам было бы весьма просто дать метафорическую интерпретацию этих текстов и подтвердить истинность вечности мира, как мы дали метафорическую интепретацию другим текстам и отрицали, что Он, да будет Он возвеличен, телесен.
...
Если, однако, некто верил бы в вечность [мира], согласно второму объясненному нами мнению, - то есть мнению Платона, - согласно которому небо тоже подвержено возникновению и уничтожению [небесные светила как мы уже знаем - не вечны], это мнение не подорвало бы основы Закона... Можно было бы также истолковать в переносном смысле тексты в соответствии с этим мнением. И можно найти в Торе и других книгах многие тёмные места, с которыми это мнение могло бы быть связано или, вернее, посредством которых могло быть доказано." (Наставник колеблющихся ч.2 гл. 25)
«Что же касается моего пути, то он таков, как я опишу тебе его теперь в общих чертах. Я говорю: "мир неизбежно либо вечен, либо возник во времени". Если он возник во времени, то, без сомнения, у него есть тот, кто создал его. Ибо это - первичная умопостигаемая истина, то, что возникший во времени не есть причина своего возникновения, но причина возникновения есть нечто отличное от возникшего. И эта причина возникновения мира есть Божество. Если же мир вечен, то необходимо, согласно таким-то и таким-то доказательствам, что есть нечто сущее, отличное от всех телесных сущностей мира, которое не есть ни тело, ни телесная сила, и оно едино, постоянно и вечно; у него нет причины и невозможно, чтобы оно изменялось, - это и есть Божество.
Таким образом, тебе стало ясно, что аргументы в пользу существования Божества, Его единства и нетелесности подобает выводить из положения о вечности мира, с тем чтобы обрести полное доказательство, [вне зависимости от того,] вечен ли мир или сотворен. По этой причине ты обнаружишь, что во всех hалахических сочинениях, написанных мною, всегда, когда мне случается упоминать основы и при этом заниматься обоснованием существования Божества, я обосновываю это в выражениях, уклоняющихся в сторону [предположения] о вечности мира.» (Наставник колеблющихся ч.1 гл. 71)
Представление о извечности мира - в Мидраш Раба Коhелет 3:13, Ялкут Шимони Коhелет 3 :
"Всевышний строил миры и разрушал их до сотворения этого".
Т. е. соответствует представлению Платона в словах Рамбама. Да и действительно: "Что было оно и будет" - сказано в Коhелет.
В Талмуде (трактат Санедрин, глава Хелек) есть мнение о периодичности в 7 тыс. лет, создания и разрушения мира, годы эти не вполне буквально видятся.
Тенденцию к представлению о единовременном сотворении мира Рамбам объясняет тягой к чуду.
"Знай, что с верой в сотворение мира во времени все чудеса становятся возможными..." (Наставник колеблющихся ч.2 гл. 25)
Согласитесь, - прозрачный намёк на лёгкую жизнь в оправдании любого абсурда.
А чтобы спастись от разных почему можно заниматься опровержениями.
Опровержения найти можно.
"И каждый, кто предаётся умозрению, кто восприимчив и обрёл истинное знание реальности и не вводит себя в заблуждение, знает, что в отношении этого предмета, то есть вечности мира или его сотворённости во времени, - нельзя достигнуть убедительного доказательства, и это предел, у которого останавливается разум..." (Наставник колеблющихся ч.1 гл. 71)
Хотя и нет необходимости насиловать разум, представляя как из ничего что-то появилось.
Но что значит чудо. Предполагать что-то происходящее вопреки законам - умопомрачительно.
Всё подчиняется законам, которые проявления Единого закона.
Живёт то что подчиняется Закону жизни.
Постичь мы Закон не можем но можем постигать.
Характерность живого в непредсказуемой точно реакции.
Можно рассчитать как слетать на Луну и обратно, но нельзя рассчитать как двинет через секунду пальцем младенец.
Это чудо. Но оно Закономерное чудо. И законы природы ему не чужды.
Позволю себе привести слова из Куприна, где звучит тема закономерного чуда:
"Один случай в этом роде так напугал Цвета, что он чуть не сошел с ума. Он возвращался домой с утреннего концерта пешком. Был хмурый и ветреный день, со странным, зловещим, багрово-медным освещением облаков, которые неслись низко быстро, точно ватаги растрепанных дьяволов. Каким-то капризным путем мысли Цвета, цепляясь одна за другую, пришли к чуду Иисуса Навина, который продлил день битвы, остановив солнце. Из начатков космографии Цвет, конечно, знал, что иудейскому полководцу для его цели надо было остановить не солнце, а вращение Земли вокруг ее оси и что эта остановка повлекла бы за собою, в силу инерции, страшную катастрофу на земной поверхности, а может быть, и во всем мироздании. Цвет был в этот день весьма легкомысленно настроен. Сам того не зная, он на одну миллиардную долю секунды был близок к тому, чтобы сказать старой Земле: «Остановись!» Он даже почти сказал это. Но внезапный ураган, ринувшийся на город, подхватил Цвета, протащил его сажени с три и швырнул на телеграфный столб, за который он в смертельном ужасе обвился руками и ногами. А мимо него понеслись в свирепом вихре пыли, в мрачной полутьме: зонтики, шляпы, газеты, древесные ветки, растерянные люди, обезумевшие лошади. Со зданий падали кирпичи от разрушенных труб, крыши оглушительно гремели своими железными листами, пронзительно выли телеграфные проволоки, хлопали окна и вывески, звенело бьющееся стекло.
Это прошел через город край того ужасающего циклона, который в Москве в 19** году разметал множество деревяшек, опрокинул в городе водонапорные башни, повалил груженые вагоны и в одну минуту скосил начисто несколько десятин крепкого строевого леса. Ураган так же быстро, как поднялся, так неожиданно и утих. Цвет целый день тер на лбу громадную шишку и шептал, точно извиняясь перед всей вселенной: «Но ведь это же не я, честное слово, не я. Я не хотел этого, я не сказал этого...»" (А. И. Куприн "Звезда Соломона")
Религиозное чувство и порядок. Иногда это представление о неком отдельно взятом существе, которое дёргая верёвочки, ворочает миром, то так то эдак.
Представление иудея, на мой взгляд, предполагает видение Единого закона, неслучайности случайностей, повязанных Единым причино-следственной связью. (И одновременно падающие тела связаны одной восходящей причиной, законом).
Рамбам "ВОСЕМЬ ГЛАВ [ШМОНА ПРАКИМ], глава восьмая":
"Например, когда бросают камень вверх и он падает на землю, правильно сказать, что камень падает в соответствии с волей Божьей, ибо верно, что Бог предопределил, чтобы земля и все её элементы были центром притяжения, дабы, когда какая-нибудь часть бросается вверх, она притягивалась бы назад к центру. ... Но неверно предположить, что когда некая часть земли брошена вверх, Бог хочет в то же самое мгновение, чтобы она упала.
... но предполагаем, что Божественная воля предопределила все при сотворении и что все вещи, во все времена, управляются законами природы и идут своим естественным ходом, в соответствии с чем Соломон сказал: "Что было, то и будет, и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем" (Эккл. 1:9)"
Зная о допустимости представления о вечности цикла творение-разрушение мира, Рамбамом и мудрецами, нет необходимости требовать от иудея и представления ex nihilo (из ничего).
Человек наделён способностью определять добром или злом, то что происходит в реальности данной ему в ощущениях, и признавать свои поступки добром или злом. Таковы "правила игры", желание играть в которую, также заложено в живом.
На этом "свободный выбор" человека начинается и кончается, но всё что происходит - имеет причину.
Слово эль (бог), - имеет значение также - сила, возможность.
Всевышний для нас - "равнодействующая сила".
«На самом деле, все вещи происходят от одного Божества и от одной действующей силы и «составители их – от единого пастыря» (Эккл. 12:11)...
Напротив, власть Закона должна быть абсолютной и универсальной ...» (Рамбам «Наставник колеблющихся» ч. 3, гл. 34)
Творение материального и разрушение его, происходят каждое мгновение, неизменен Единый закон.
Это очевидно. Чем извечность, вечность этой очевидности не устраивает религиозное чувство?
Ведь знаем мы о Едином, то что узнаём о Его законах.
"Открой мне пути Твои, и узнаю Тебя" (Исход 33, 13) - вопросил Моше; полагаю, это актуально для каждого.
Разве законы которые по наитию постигал Моше записывая Тору, и законы физики, не едины?
Ведь если происходящее с человеком (которое описывается законами естественных наук), завязано на выполнение человеком нравственных законов, то не может не быть единства законов Торы и естественных.
«Поэтому я говорю, что Закон, хотя и не является естественным, переходит в то, что естественно. Это часть Божественной мудрости в отношении сохранения человеческого рода, существующего в силу Его воли, которую Он вложил в его природу, чтобы индивидуумы, принадлежащие к нему, имели способность к управлению.» (Рамбам «Наставник колеблющихся» ч. 2, гл. 40)
Платон: «Дан людям стыд чтобы человечество не сгинуло» (по «Пратагор»).
Рамбам много ссылается на Платона-Аристотеля, обычно в позитивном смысле. И у Рамбана есть ссылки на античных философов.
Эти философы, в принципе имеют во многом аналогичное иудейскому мировозрение. Но их формулировки помогают понять и иудеям иудаизм.
Скажем гениальная формулировка Аристотеля: «А то, что не имеет материи, есть нечто единое по самому существу» - коренная, я бы сказал, подытоживающая Платона.
То что не имеет материи имеет суть закона, который Един.
Но у античных было отдельно мировозрение философов, и отдельно народные верования толпы в идолов, с мифами про Юпитеров и Афродит. Философы называли эти верования "кощунственными побасёнками".
Отличие иудеев от античных было в том, что мировозрение о Едином нетелесном, иудеи смогли сделать мировозрением народа, а не отдельных мудрецов.
Говоря о путях Всевышнего, говорят о Его «капризах», но и они имеют ЗАКОНОМЕРНУЮ ПРИЧИНУ. Ведь это же элементарно: всё имеет закономерную причину. Не принятие этого - просто варварство, говоря языком античным, или гойство - говоря языком иудейским.
Распространение христианства, вызвало к жизни активность неоплатоников. Они отчаяно пытались сказать "галилянам" (христианам), что "король голый", что "покойник" на роль Творца - это как мёртвому припарки.
Интересно видеть, как платонизм встретившись с иудаизмом, закономерно отождествил демиурга (Творца) "Богом Абраама, Исаака, Иакова". Но иудаизм "уважать себя заставил", только когда иудейская ересь (христианство) удобосваренная народами, заполонила мир.
Неаплатоник император-"отступник" (от христианства) - Юлиан, отчаяно пытался пресечь бога-"покойника". Юлиан, утверждая что чтит "Бога Абраама, Исаака и Иакова" - "котрый Платоновский демиург", попытался восстановить Храм в середине 4 в. н. э., в пику христианам. Ему хотелось жертвоприношений в Храме, это напоминало ему греческое. Считается что землетрясение прекратило эту попытку, а сам Юлиан скончался от ран в это время в войне с персами в возрасте 32 лет.
Есть в письмах Юлиана и критика к иудеям за буквальное как ему представлялось понимание библейских притч, которые можно понимать только расчитывая на «заповедный их смысл».
Обратясь к истории Адама с Евой, Юлиан заметил примерно так:
«У этой идеальной четы, был идеальный друг семьи змий.
Первый сынок-та, никудышный оказался, Каин-та. Чай от друга, змий по-человечьи-та гутарил. Прикидывался змием, знамо».
А если серьёзно, Юлиан утверждал, что люди по гроб должны быть благодарны змию, который помог им в различении добра и зла, в чём собственно человек и отличается от своего пращура, от обезьяны.
(Бессмертие не обещалось Адаму. От древа жизни не мог отведать Адам не отведав от древа познания. Всевышний не сказал бы Адаму, что тот умрёт съев от древа познания, если бы Адам мог съесть от древа жизни, и "не обращая внимания на угрозы" Всевышнего, есть от древа познания.)
Ведь и правда, Адаму было предложенно жить спокойно "без горя от ума", как обезъянам в Сухумском "раю".
Но эта чета выбрала горе от ума, что в общем было неизбежно.
Эта притча о первых людях, я бы сказал, история как человек перестал быть тварью неразумной, став человеком.
И христианство представляется как гримаса на поверья среди евреев о Элиягу-пророке, который и сейчас, живёт-поживает душа в теле, где-то в запредельном мире, наведываясь на грешную землю оставляя в неведении службы безопасности; да о сухих костях в которые повально и буквально возвратятся души.
«Они понимают законоположения мудрецов только в их буквальном смысле, несмотря на то, что некоторые из этих положений, взятые буквально, кажутся столь фантастическими и нерациональными, что, если бы некто повторил их буквально, даже необразованные, не говоря уже об искушённых учёных, были бы столь изумлены, что вынуждены были бы задаться вопросом: как кто-то во всём мире мог поверить в то, что такие вещи истинны и, более того поучительны.
Члены этой группы бедны знанием. Можно только сожалеть об их глупости....
Как Бог жив, эти люди губят славу Торы и гасят её свет, ...
...
Но эта группа толкует установления и законоположения наших мудрецов таким образом, что, когда другие народы слышат их, они говорят, что этот небольшой народец глуп и низок." (Рамбам КОММЕНТАРИЙ К МИШНЕ ХЕЛЕК: САНХЕДРИН, ГЛАВА ДЕСЯТАЯ)
И после Платона-Аристотеля, неоплатоников, продолжают христианские философы кружить вокруг богочеловека.
Это пагубно влияет на разум, что закономерно вылилось в предложении Канта о «эвтаназии иудаизма».
Но Кант говорил о абсолютном императиве.
Народы тысячелетиями завязывали себе извилины в морской узел, но не приймали простого универсального категоричного императива - "не врать себе" - как абсолютный императив.
Всё в жизни относительно, кроме этого абсолютного императива.
Единственное народное мировозрение которое зиждется на этом императиве - иудейское.
У христиан - он "обветшал". Неаплатоники и мусульмане, прошли мимо него, марксисты ушли в борьбу классов.
У исламских поэтов-философов можно встретить то что нет в Коране:
«Тот прям душой, чей правду видит взор;
...
Над нами искривлен небесный свод,
Но в правде сердца истина живёт.» (Алишер Навои «Смятение праведных»),
т. е. от «прямого пути» внешнего, о котором много в Коране, поэт делает разворот к «прямоте сердца». И Рамбам ссылался на исламских философов (Авицена), в том в чём видел их правоту.
Но и тут как у античных двойственность: мировозрение философов и народные верования по Корану.
У Платона есть близкое к этому императиву:
«Дан людям стыд чтобы человечество не сгинуло».
Но и у иудеев, при том что есть этот императив в Книге, и молитве, - можно встретить иногда агрессивное неприятие этого императива. Готовы закручивать себе извилины в десять ярусов, напускать света, но в упор не видеть незыблемого как скала "прямодушным - радость".
Заповеди – закономерное проявление единого – праведности, праведность же - прямодушие, к которому можно лишь стремиться не достигая абсолютно. Поэтому и сказано, что патриархи учили заповеди «из клайот» (совести), и до Синая.
P. S. По вопросу о том где Элиягу-пророк, у мудрецов сказано, что жена его вдова. Т. е. «приход» Элиягу, можно воспринимать лишь аллегорически.
