Hеофициальный портрет кандидата на пост главы государственной прокуратуры Шая Ницана. zakon.co.il
Он единственный израильский десантник, защищавший Ясера
Арафата, к тому же пользующийся негласной поддержкой отечественных спецслужб. Одному из немногих, ему доверяли секретные документы
из личных дел Эхуда Ольмерта и Беньямина Нетанияху, а также «главарей русской мафии» Григория Лучанского и Антона
Малевского. Без его же участия не обходились самые громкие шпионские скандалы и решения о ликвидации исламских террористов. ИАЦ Zakon специально для Курсора: неофициальный портрет
кандидата на пост главы государственной прокуратуры Шая Ницана.
Меньше месяца назад в канцелярии юридического советника правительства был составлен неофициальный предварительный список возможных
преемников генпрокурора Эрана Шендара, неожиданно
принявшего решение о досрочном уходе в отставку. Содержание этого документа было предано огласке в начале мая информагентством Курсор, опиравшимся на источники ИАЦ Zakon. Одно из первых мест в опубликованном
списке занимает имя заместителя генпрокурора по особым делам Шая Ницана. По мнению вышеуказанных источников, наравне с другим замом
Шендара, Шуки Ламбергером, он имеет наиболее высокие шансы встать во главе государственной прокуратуры.
Ницан относится к небольшой группе юристов прокуратуры и судебной системы, которые, помимо академического образования и многолетней
работы по специальности, имеют профессиональную военную подготовку и богатый боевой опыт. Родившись в 1960-м году, он в 18-летнем
возрасте был зачислен в десантные войска, участвовал в ряде секретных операций против ООП на территории Южного Ливана и возвратился
сюда уже во время войны 1982 года. Впоследствии Ницан окончил Академию национальной безопасности и, будучи резервистом, дослужился
до звания бригадного генерала. С середины 1990-х он часто представлял армию на различных судебных процессах, преимущественно по
искам правозащитных организаций и палестинцев, и в 2004-м даже претендовал на пост главного военного прокурора.
Параллельно Ницан продвигался по служебной лестнице в государственной прокуратуре. Он считался протеже бывшего генпрокурора Дорит
Бейниш и пользовался покровительством ее преемницы Эдны Арбель. Именно по этой причине летом 2004-го юридический советник
правительства Мени Мазуз, стремившийся ослабить влияние Бейниш и Арбель в прокуратуре, отклонил кандидатуру Ницана на пост главы
этого ведомства. Теперь конфронтация Мазуза с некогда всесильными экс-прокуроршами во многом утратила былой накал, и их протеже
имеет значительно больше шансов. К тому же сам Мазуз предпочитает видеть во главе прокуратуры одного из заместителей Шендара, дабы
с его уходом работа этого ведомства не претерпела существенных изменений.
За годы работы в прокуратуре Ницан занимал целый ряд должностей, в частности был уполномоченным представителем юридического
советника правительства, зам начальника отдела прокуратуры по делам Верховного суда, ответственным за судебные процессы в сфере
безопасности. С середины 1990-х последнее из перечисленных направлений стало основной специализацией Ницана, чему в немалой степени
способствовал его армейский опыт и связи с офицерами Генштаба. Он представлял государство на многих процессах, касавшихся не только
деятельности военных, но также спецопераций по борьбе с терроризмом, и шпионских скандалов. Это обеспечило Ницану обширные связи с
представителями отечественных спецслужб, особенно Службы общей безопасности (ШАБАК) и Управления внутренней безопасности
министерства обороны (МАЛЬМАБ).
В целом все дела, которые курировал Ницан за годы работы в прокуратуре, можно разделить на три категории. К первой относятся иски и
расследования, касавшиеся известных политических деятелей, причем, как израильских, так и палестинских. Ко второй – судебные
разбирательства, имевшие непосредственное отношение к деятельности армии и секретных служб. И, наконец, третью категорию образуют
дела крупных предпринимателей, выходцев из Советского Союза, подозревавшихся в связях с «русской мафией».
На защите главы ООП
Летом 1994 года, вскоре после заключения соглашений Осло, противники «мирного процесса» подали иск в Верховный суд с
требованием обязать юридического советника правительства придать суду Ясера Арафата. Палестинский лидер обвинялся в преступлениях
против человечества, в связи с участием в организации многочисленных терактов против израильских граждан. Прокуратура, от имени
правительства, настаивала на отклонении иска. Руководство прокуратуры не сомневалось, что на фоне политики правительства Рабина, и
ее широкой международной поддержки, истцы по данному делу лишены шансов на успех. Их обращение в Верховный суд скорее
рассматривалось как пропагандистская акция, нежели серьезная попытка изменить официальный курс Иерусалима. По этой причине
представителем государства на судебном процессе – и косвенным защитником Арафата – был назначен молодой работник
прокуратуры Шай Ницан.
Любопытно, что в течение полутора лет, предшествовавших этому судебному процессу, Ницан, будучи резервистом десантных войск,
участвовал в операциях, которые были призваны ослабить исламское движение на «территориях» и облегчить установление там
власти главы ООП.
На суде, отстаивая позицию государства, Ницан говорил о необходимости признать изменившиеся реалии, и напоминал, что правительство
официально отказалось от преследования палестинцев, совершивших правонарушения в сфере безопасности до сентября 1993 года. Он
подчеркнул, что нельзя игнорировать обязательства, взятые на себя кабинетом министров, и одобренные парламентом. «Ущерб,
который может быть нанесен следствием против Арафата, несравненно превышает ущерб от избавления его от судебного
преследования» - подытожил свое выступление молодой работник прокуратуры.
«Знакомство» с Ольмертом
Спустя несколько месяцев после слушаний в Верховном суде по делу главы ООП Ницан впервые «познакомился» с будущим
израильским премьером Эхудом Ольмертом. В то время последний около года возглавлял столичную мэрию, и подозревался в причастности к
финансированию предвыборной кампании «Ликуда» 1988 года, с помощью фиктивных банковских счетов. В этой связи
общественная организация «Амитай» обратилась в Верховный суд с требованием обязать государственную прокуратуру и
юридического советника правительства придать суду иерусалимского мэра. Как и в случае с Арафатом, представителем государства по
этому делу был назначен Ницан. Он сумел добиться того, что члены «Амитай» аннулировали собственный иск в Верховный суд
еще до начала слушаний. Ницан убедил их, что решение по вопросу привлечения Ольмерта к уголовной ответственности будет обязательно
принято, но лишь по окончанию судебного процесса над десятью другими подозреваемыми по делу о незаконном финансировании
предвыборной кампании «Ликуда».
По прошествии тринадцати с половиной лет, уже в качестве заместителя генпрокурора, Ницану вновь было суждено
«столкнуться» с Ольмертом, занявшим к этому времени пост главы государства. В апреле 2007-го активисты «правого
лагеря» обвинили Ницана в том, что он закрыл дело дочери премьер-министра, Даны Ольмерт, стремясь заручиться поддержкой ее
отца в борьбе за пост генерального прокурора. Незадолго до того, прокуратура подала обвинительное заключение против двух членов
«Национального еврейского фронта», устроивших акцию протеста перед домом бывшего главного армейского раввина во время
реализации «плана размежевания». Их обвинили в нарушении запрета на проведение демонстраций вблизи частных домов
государственных служащих. В свою очередь, представители «правого лагеря» указали что, несмотря на участие дочери
премьера в аналогичной акции левых активистов, она была освобождена от ответственности по решению Ницана. По его же словам дело
Даны Ольмерт было закрыто в рамках общей политики прокуратуры по сокращению обвинительных заключений, касающихся свободы слова.
За годы своей карьеры Ницан имел возможность познакомиться с секретными досье многих известных политиков и общественных деятелей, в
том числе нынешнего лидера партии «Ликуд» Беньямина Нетанияху. В 1997-м он участвовал в заседаниях руководства
прокуратуры по поводу подачи обвинительного заключения против Нетанияху, в связи со скандалом «Бар-Он – Хеврон». Как и в случае с Ольмертом, Ницан внес
свой вклад в «спасение» имиджа тогдашнего премьер-министра.
Представитель ШАБАКа
Хотя до сего дня Ницан остается фигурой абсолютно неизвестной широкой публике, еще на заре своей карьеры он был удостоен весьма
пристального внимания правозащитных организаций и интеллектуалов из числа сторонников «левого лагеря». Их особое
отношение к рядовому работнику прокуратуры было продиктовано его участием в слушаниях Верховного суда по вопросу о правомочности
применения пыток следователями ШАБАКа на допросах активистов палестинских террористических организаций. С середины 1990-х Ницан
неоднократно представлял позицию Службы общей безопасности по данной проблеме. После начала интифады «аль-Акса», в 2001
и 2004 годах он представлял позицию прокуратуры по вопросу легитимности точечных ликвидаций палестинских боевиков и полевых
командиров, отстаивая право государства на проведение подобных операций. В результате представители леворадикального движения
окрестили его одним из главных идеологов «государственного террора и политики оккупации».
В 2000-х годах Ницан не раз представлял спецслужбы и в крупных шпионских процессах. Так, например, тесно взаимодействуя с
Управлением внутренней безопасности Минобороны, он участвовал в обосновании административных ограничений, наложенных на
«атомного шпиона» Мордехая Вануну.
Накануне освобождения последнего из тюрьмы весной 2004-го Ницан лично с ним встречался с целью разъяснить суть и условия этих
ограничений.
Русский след
К услугам Ницана прибегали не только секретные службы, но правоохранительные органы. Так, в 1990-х годах, во время очередной
«борьбы с экспансией русской мафии», Ницану пришлось заниматься делами двух миллионеров советского происхождения.
Первыми его «жертвами» стал выходец из Латвии и хозяин международного концерна Nordex AG Григорий Лучанский, и его
супруга Ирина. В 1994 году они репатриировались в Израиль на абсолютно законных основаниях. В октябре 1996-го чиновники
министерства внутренних дел, без всяких объяснений, отказалось продлить им заграничные паспорта. Позже Шай Ницан обосновал данное
решение тем, что Лучанские должны были безвыездно пробыть в Израиле не меньше одного года. И лишь в ходе слушаний в Верховном суде
сотрудники прокуратуры негласно признали, что истинная причина - «секретные донесения», поступившие в израильскую
полицию о причастности Лучанского к «русской мафии».
В конце концов, Верховный суд беспрецедентно коротким – около десяти строк – и практически немотивированным решением
отклонил требование Лучанского продлить срок действия его израильского паспорта. С тех пор практически в каждом ответе МВД,
сообщающем об отказе в продлении паспорта новым
репатриантам из бывшего СССР, фигурирует утверждение о том, что Верховный суд поддерживает политику "закручивания гаек"
МВД – со сноской на дело Лучанского.
Почти одновременно, в августе 1996-го, власти вознамерились лишить гражданства и депортировать из страны Антона Малевского,
репатриировавшегося в Израиль за два года до того. Он опротестовал данное решение в Верховном суде. Ницан, как обычно, представлял
на слушаниях позицию государства. Для этого он широко использовал секретные документы израильских, российских и болгарских
правоохранительных органов, а также с удовольствием читал изумленным судьям лекции об организованной преступности в России. Так,
например, Ницан пытался объяснить им, что такое измайлово-гильяновская группировка (не владеющему русским языком прокурору было
особенно трудно произнести столь замысловатое название), и какое место она занимает в иерархии «русской мафии». Он
также утверждал, что Малевский является главарем этой самой группировки, и репатриировался в Израиль с тем, чтобы переждать пору
криминальных войн у себя на родине. Вместе с тем, Ницан обосновывал лишение гражданства тем, что при его получении Малевский скрыл
свое «преступное прошлое» и то, что находится в розыске в России и Болгарии, одновременно. Более того, по данным
прокуратуры, «беглый мафиози» занимался в Израиле отмыванием незаконно нажитого капитала. В конечном концов, в 1998
году Малевский возвратился в Москву, а три года спустя погиб при весьма странных обстоятельствах в Южной Африке.