Месяц назад нам с женой представилась  возможность посмотреть нашумевший фильм режиссёра Ари Фольмана (музыка Макса Рихтера) Вальс с Баширом, и участвовать в последовавшей дискуссии. Фильм этот получил ряд международных престижнейших наград, чуть ли не все, кроме Оскара. Он встречен и восторженными отзывами зрителей самого разного ранга. Приведу пару из них. Так, один пишет: «В результате, по мнению работающих на Каннском фестивале критиков, Фольману удалось вывести документальный кинематограф на новый художественный и образный уровень (курсив всюду мой, МА). Картина сделана на основе интервью с девятью военнослужащими и психологами. Однако для того, чтобы отойти от традиционного формата документального кино и получить возможность выйти на широкие образные обобщения, Ари Фольман, превратил отснятый на видеокамеру киноматериал с реальными людьми в мультипликацию».

    А вот что пишет другой: «Почему сотни разъяренных криков не остановят боя, а одно спокойно произнесенное слово заставляет забыть о вражде? На этих вопросах мультфильм акцентируется ярче любой военной драмы. Поверьте на слово – это один из самых сильных и глубоких военных фильмов. Главной же целью автора этого фильма было не столько попросить прощения, сколько признать собственную вину. Ведь поддержка преступления также является преступлением, даже если приказ шел свыше, даже если она заключалась лишь в освещении. Прощения нет, только признание правды, о которой нельзя было забывать. И именно поэтому последние кадры фильма вовсе не мультяшны. После них нет и, не может быть никаких слов».

    Фильм начинается длящимся несколько минут  бегом стаи разъярённых псов. Изредка  попадающиеся на их пути люди пугливо  жмутся по сторонам. Налицо картина  нашествия¹, наглого вмешательства некой грубой животной силы, меняющей жизнь людей. Там, где нехватает символа псов – в следующих сюжетах, на помощь приходят слова и дела – израильский танк, опьянев от всесилья, давит одну за другой легковые машины. Малейшее сопротивление подавляется этой тупой силой. Вот, проскочила легковушка, которая для «израильской военщины» - мощный враг. Шквал автоматного огня – и семья невинных жителей убита. Впечатляют картины десанта захватчиков, высаживающихся из моря вблизи мирного освещённого города. Как из моря крови выходят они, вооружённые и явно опасные - для других, да и для себя.

    В разговорах интервьюируемых проясняется  то, чем занимаются пришедшие в  Ливан. Иных оценок цели их действий, кроме  «убивать» и «убийство» мне не запомнилось. Притом убийство бессмысленное, ничем, кроме неосновательного страха или имманентной жестокости (Солдаты на войне звереют, не так ли? Иное дело, их жертвы и по совместительству борцы за народное счастье). Апофеоз, если уместно так выразиться, фильма, это то, что иногда называют «резня в Сабре и Шатиле». Горы трупов – женщин, детей и, уже без мультипликации, так сказать, документом – плач толпы опять-таки женщин, каким то чудом воскресших или уцелевших - по убитым. Вот он, результат преступного десанта, действий предателей ливанского народа и их покровителей и пособников.

    С первых кадров меня охватило недоумение – как получилось, что из воспоминаний участников и из фильма начисто исчезла история – почему и против кого действовали израильские войска в Ливане, вступив в эту страну 27 лет назад? Как получилось, что история «резни», сейчас уже лишённая своего исходного назначения, весьма ясно понятая, стала опять центром внимания? Могло ли это произойти случайно? Нет. Слишком продуман фильм. И сделанное Фольманом подчинено желанию воспользоваться подзабытой историей, чтобы ещё раз силой кинообраза помешать естественной реакции страны – ответить решительным ударом на непрестанные атаки вконец распоясовшегося террора. Ведь ответив, начнёшь тем самым войну. А любая война по Фольману омерзительна, чем бы она не вызывалась. Для меня существенно, что поток воспоминаний нахлынул на режиссёра именно тогда, когда ракеты из Газы атаковывали Юг Израиля многократно и ежедневно.

    Эта заметка не рецензия кинокритика, концентрирующая  внимание на художественных достоинствах и недостатках, указывающая на место фильма среди ему подобных. Такая оценка мне не по силам, да и нет нужды тягаться с каннскими знатоками. Но есть область, где мне есть что сказать – это история описываемых событий. Данная заметка есть реакция человека, не поражённого ни амнезией, ни, надеюсь, деменцией. А обсуждение фильма после просмотра, и, главным образом, чтение отзывов в интернете, убеждает, что многие забыли историю вопроса – важнейшее «что было до», существенное «как это было» и вполне современное «что стало после».

    Постораюсь восполнить данный пробел, напрягая свою и друзей – тех, для кого не «всё на продажу», память. Пришлось также заглянуть и в книги, из которых основными считаю две: A. Sharon “Warrior” и Ю. Нееман «Политика без иллюзий», написанные в середине восьмидесятых, по свежим следам событий. Конкретные цифровые данные взяты из энциклопедий Encarta Encyclopedia 2000 и Britannica 2002 Deluxe Edition.

    В Ливане к моменту образования  Израиля существовало равновесие между  различными религиозными группами, главным  образом, христианами и мусульманами, при этноческой однородности страны, где абсолютное большинство населения – арабы. Первая волна беженцев из Палестиины² в Ливан относится к 1948 г.. Она составила примерно 150 тысяч человек. Беженцы добавились после «шестидневной» войны 1967 г. Разгром «Палестинской организации освобождения - PLO», после неудачной попытки захватить власть в Иордании, заставил тысячи хорошо вооружённых террористов и их вожака Арафата бежать в Ливан.

    Высокая рождаемось в мусульманских семьях, приток мусульман извне, активизация борьбы с христианами и их интенсивная эмиграция сместили конфессиональное рановесие, сделав в итоге Ливан страной преимущественно мусульманской. Опираясь вначале на поддержку ливанской армии, по численности не намного превышающей отряды PLO, эта организация стала «государством в государстве», и разместила в 1972 свою штаб-квартиру в Бейруте. Всё время своего существования PLO в меру сил наносила удары по Израилю и его гражданам. Террористические атаки шли не только на территории Израиля, но и в ряде других стран.

    PLO создало в Ливане центр мирового терроризма, обучая, тренируя, и укрывая бандитов со всего света - из Африки, Центральной Америки, Индии, Малайзии и т.д., поддерживая разные группы, включая Баадер – Майнхов в Германии, Красные Бригады в Италии, ИРА в Северной Ирландии.

    «Палестинские беженцы», основная среда обитания PLO, размещались в лагерях. При слове «лагерь» возникает интуитвное представление о палатках, неудобствах, временности и незащищённости. Это никакого отношения не имеет к «лагерям палестинских беженцев», в первую очередь к Сабре и Шатиле, являющимися районами западного Бейрута³, застроенного многоэтажными городскими домами. Усилиями PLO эти районы были превращены в укрепления, с подземными переходами, укрытиями и складами оружия, в том числе – тяжёлого. Нарастало напряжение в отношениях PLO и мусульман с одной стороны и христиан – с другой, что привело к началу гражданской войны в Ливане в 1975, которая, с ремиссиями, тянулась до 1990 г.

    Террористы  Арафата разместились не только в Бейруте, но и на юге Ливана, откуда непрерывно атаковывали Израиль артиллерийским и миномётным огём. В ответ в 1978 г. армия Израиля на три месяца вошла в южные районы Ливана. На некоторое время стало спокойнее, но вскоре атаки возобновились. К июню 1982 г. было совершено уже 290 атак против Израиля, включая тяжёлое ранение посла Израиля в Лондоне, осуществлённое в начале июня PLO из Ливана. Одновременно боевые позиции PLO укреплялись, оснащались артиллерией и «Катюшами».

    Это вынудило в начале июня 1982 г. Израиль приступить к военной операции «Мир Галилее», цель которой была очевидна её участникам – разгром PLO. Естественным союзником Израиля были ливанские христиане – другой объект атак, проводимых под «водительством» этой организации. Операция развивалась весьма успешно, и Арафат с подельниками менне чем через две недели оказался блокированным в Бейруте. Армия Израиля стала перед дилеммой – очистить город от PLO силой или языком дипломатии.

    Вскоре  после начала в полной мере проявилось, однако, что эта война, в отличие от предыдущих, ведшихся Израилем, шла за покой и безопасность, но не за существование страны – непосредственно террористы Арафата её уничтожить не могли. Поэтому важными стали политические комбинации. Оказалось, что в полном разгроме PLO не заинтересованы не только США, чей представитель Филипп Хабиб хотел выделения и сохранения воображаемой мирной части PLO, но и некоторые политические силы в Израиле. Я имею в виду «Рабочую партию» Израиля, и ряд более мелких, слева от неё.

    Вот что говорил «рабочий» лидер, Ш. Перес, сейчас президент Израиля, на срочном заседании руководства  партии: «Вопреки нашим предыдущим опасениям, война оказалась большим  успехом. Она вскоре достигнет своих  целей. Через несколько дней –  это очевидно – будет подписан Израильско-Ливанский мирный договор. Это будет их второй мирный договор. Они смогут послать Арафата и его террористов ко всем чертям и сломать PLO»⁴ «Они» - это были ненавистные «правые» во главе с М. Бегиным, пришедшим к власти в 1977 г и подписавшим первый мирный договор с сильнейшей страной арабского мира – Египтом – уже в 1979. Перес добавил, что после такого успеха «правых», «рабочим», правившим в Израиле с момента создания до 1977 г., к власти не вернуться никогда. А вот договор предпологалось подписать с избранным 23.08.1982 президентом Ливана Баширом Жмайелем - политическим деятелем, имевший огромную популярность у ливанских христиан.

    «Вальс  с Баширом» - возможный мирный договор, подписываемый «ими», стал причиной атак на правительство Израиля, а затягивание войны, вызываемое международным, в первую очередь – американским, давлением – причиной масовых анти-военных протестов, которыми ловко управляли опытные политики. Демонстрации эти были прямой поддержкой Арафату, о чём он говорил своим подручным: «Наша единственная надежда - в демонстрациях, которые происходят в Тель-Авиве». Надежда оправдалась, но лишь отчасти – Арафату (и множеству его подельников) пришлось перебраться в Тунис, где он пребывал почти десять лет.

    Убираясь  в Тунис, PLO оставила в Ливане, в нарушение обещаний, этак 2500 своих бойцов, многие из которых находились в Сабре и Шатиле. Тем временем, война затягивалась, протесты «миротворцев» усиливались, а 14.09.1982 президен Башир Жмайел был убит арабом-христианином, членом про-сирийской партии.

    Уменьшение  масштаба военных действий привело  к тому, что воинские части арабов-христиан всё меньше использовались в боевых операциях. Один из христианских руководителей, как потом стало известно, агент  Сирии, особенно рвался устранить членов PLO из района Сабры и Шатилы, где их было много. Когда христианские отряды вошли в вошли в эти районы Бейрута, разыгрался серьёзный бой, вызванный сопротивлением боевиков PLO, в котором, однако, армия Израиля никакого участия не принимала. В кино же Фольмана там для политической ясности действует среди «мирного населения» и израильский танк.

    По  данным Красного Креста и ливанского правительства всего в Сабре  и Шатиле погибло 470 человек, включая 15 женщин и 20 детей. Было убито 328 палестинских араба, 109 ливанцев, 21 иранец,7 сирийцев, 3 пакистанца и 2 алжирца. Для резни, учинённой вооружёнными до зубов военными против мирных жителей – стариков, женщин, детей – огромное число «стариков» - 435 - просто поражает. Под влиянием слухов обычно говорят о тысяче, а то и тысячах невинных. Печально это. Тем более, что и 460 жизней, пропавших по сути за зря и по вине руководителей и организаторов террора – совсем не мало.

    Когда раскручивались первые «документальные» киноролики о Сабре и Шатиле, ещё  не было многих «кинодокументов» - ни съёмок французской киностудией «смерти» мальчика Аль Дуры, убитого израильской солдатнёй, ни «разбомблённой» аналогичными стервятниками школы с десятками погибших детей во время второй ливанской войны, ни съёмок траурной процессии, во время которой вне кадра уронили «труп», а он, как отметила другая камера, дал по морде небрежному носильщику. Ещё не было фильмов об операции израильской армии по уничтожению террористов в Дженине, где ловкостью кино- и виднокамер 47 уничтоженных бандитов стали пятьюстами погибшими мирными жителями. Словом, зрители были невинны и только сейчас, наряду с «врёт, как очевидец», медленно начинают понимать, что к этому уместно добавить – «врёт, как теле- и кинодокументалист».

    Мне осталось, после рассказов о том, «что было до» и «как это было» остановится, на том, «что стало после». Просить прощения и каяться у участников похода в Ливан оснований нет – разве только за то, что позволили «левым» добиться успехов. А они были  - «левые» помогли не допустить победы Израиля в 1982 г. Спасли террориста №1 Арафата, и многих его сообщников. Престижу Израиля нанесли огромный, трудно восполнимый ущерб. В глазах многих посторонних наблюдателей эта страна, вопреки истине, предстала злобной и несправедливой. Дополнительный довод получила идея невозможности сокрушения террора силой.

    В незавершённости военной операции в 1982 следует искать корни вредных  для Израиля соглашений в Осло в 1993, бегства из Ливана и предательства  своих союзников там же в 2000 и, наконец, развязанной в том же году Арафатом террористической войны, длившейся более четырёх лет. Да и излишняя терпимость Израиля к граду ракет из Газы после 2005 тоже своим духовным началом имеет незавершённость войны в Ливане в 1982 – своего рода гвоздь, которого не оказалось в кузнице.

    К сожалению, ни один из виновников реального  ущерба, нанесённого Израилю в 1982 г. наказан не был – ни юридически, ни морально – осуждением общества. Напротив, они вернулись к власти, зделав капитулянство, односторонние  уступки и отступления, странный лозунг «территории в обмен на мир» допустимой политикой страны. Вот и недавно, стоило на ракетные атаки ответить операцией «Литой свинец», как новое поколение «мир – сейчасников» пришло в активнейшее движение. Ещё бы - над подопечными бандитами, отнюдь не над теми арабами, кто в Газе, Иудее и Самарие стремится нормально жить и работать, нависла угроза! Надеюсь, однако, что последние годы многому научили общество...

      «Любая  война омерзительна», - говорит своим  фильмом Фольман. Эта мысль сейчас хорошо воспринимается многими. Сама по себе, она не нова. Издревле люди хотели перековать «мечи на орала». Однако двадцатый век – век расцвета пацифизма стал и временем двух жесточайших войн и двух кровавейших диктатур. Красота, что в душе бедуина, любовь, что в какой-то мере есть в каждой душе – все эти прелести должны были спасти мир. Не спасли, и, вероятно, не случайно, а вследствие глубинных, мало меняющихся со временем, особенностей человеческой природы.

      Попытки стать «над схваткой», столь любимые  многими «инженерами человеческих душ», уравнять нападающих и обороняющихся, ликвидировать понятия справедливой войны, поскольку все войны и со всех сторон одинаково омерзительны - ни к чему, кроме разоружения и капитулянтства не приводят. Это не случайно, поскольку все эти общие охи и вздохи - по существу большая, помогающая мировому бандитью ложь. Пацифисты и «объективщики» не остановили ни одной войны, а вот демократические общества, страдающие от бандитов, они разрушали и разрушают изнутри.

          Для меня этот фильм – тенденциозное враньё, по сути дело, клевета, сделанная нагло, талантливо, для некомпетентного – убедительно, и потому особенно опасное. Принёсшее за короткое время показа и значительный кассовый успех – при расходе в 1.5 млн. дол, доход от просмотров уже перевалил 11 млн. Воистину, всё на продажу, включая честь страны, свою честь, да и обыкновенную правду. 

     Мирон Я. Амусья,
профессор физики 
Иерусалим – Санкт-Петербург