(по мотивам статьи Гарольда Рода)

      К ближневосточной теме есть, в сущности, два подхода. 

      Первый.  Принимать во внимание различия между  мусульманскими обществами, говорящими по-персидски и по-арабски, с учётом их истории, культуры, политических традиций и прочих особенностей. 

      Второй.  Делать вид, будто народы этих стран и их вожди думают и поступают в точности так, как люди Запада. 

      Западные  правительства и пресса всё чаще применяют второй подход. Это приводит к потере ориентации, и как результат - к катастрофическим политическим шагам, которые совершаются вновь и вновь.  Опыт впрок не идёт:  сегодня положение хуже, чем когда бы то ни было в прошлом. 

      Почему  так происходит?  Прежде всего - из-за своеобразного парадокса политкорректности, чей сладкий лозунг - «Как Прекрасно, Что Мы Все Разные» странно  сочетается с уверением, что «мы все» всё-таки одинаковы. 

      Есть, к сожалению, и ещё одна причина:  если не знаешь о стране или обществе ничего, то второй подход применить  гораздо легче.  В конце концов, мы же немножко разбираемся в политических нормах и принципах, принятых в Америке!  Стоит лишь допустить, что в далёкой заокеанской стране всё происходит точно так же -- и пожалуйста, можно ничего не учить. 

      Но  теперь, когда Гарольд Род ушёл в почётную отставку со своего поста  в министерстве обороны США, можно  ожидать, что в политологии и в прессе появился замечательный сторонник и теоретик первого подхода. 

      В своей статье «Почему Иран так  себя ведёт на переговорах» Гарольд  Род превосходно объясняет иранский феномен западному читателю.  Прочтите эту статью.  Написанная лёгким и убедительным языком, эта статья (или, точнее сказать, книга, уместившаяся на двадцати страницах) стоит того. (Полностью по-английски:  www.jcpa.org/text/iranian_behavior.pdf ). 

      В статье рассматриваются ошибки, которые  были сделаны американским руководством в отношениях с Ираном.  Автор  показывает, как действительность отличается от схемы, которую западные члены  правительства, профессора и пресса применяют, говоря о ближневосточных реалиях.   К каким разным результатам приводит демонстрация силы - и демонстрация вежливости.  Он показывает, как на практике срабатывают наши наработки:  оказывается, многочисленные клише, в соответствии с которыми мы поступаем - подчёркивание уважения к исламу, осторожный подход к арабским странам, с учётом их «особой чувствительности» ко всему, что может восприниматься как вмешательство во внутренние дела, «шаги для установления доверия», то есть уступки в расчёте на встречные уступки, - всё это не только не приносит желаемого результата, но приносит результат противоположный задуманному, потому что воспринимается не просто как слабость, но как готовность занять подчинённую позицию. 

      Некоторые из аргументов автора - те из них, где  речь идёт об Иране и о том, как воспринимаются там действия и слова западных стран - вполне могут быть отнесены к арабскому миру, чтобы оценить, насколько эффективна тактика Запада по отношению к арабским странам и организациям. 

      Следует подчеркнуть, что автор вовсе не имеет в виду, что заставить Иран изменить свою политику можно только силовым нажимом.  Но даже такой подход был бы более эффективен, чем лесть и подчёркнутая готовность ко встречным уступкам.  Во всяком случае, откровенно твёрдая позиция уменьшила бы желание (и способность!) иранского режима вести себя подчёркнуто вызывающе. 

      Конечно, политические хитрости и секреты  существуют и на Западе;  западная дипломатическая школа тоже не учит, что надо выдавать оппоненту все  замыслы.  Но на Западе параллельно с этим существует и другое:  готовность пойти на компромисс, открытое намерение избежать конфликта, желание понять точку зрения противника.  Да и политика нынешней американской администрации основана в значительной мере на возможности силового сдерживания, - хотя, конечно, силовому нажиму она не придаёт такого значения, как тегеранские власти. 

      Вот вкратце основные пункты аргументации Гарольда Рода. 

Существует вполне определённый стиль поведения, которому иранское правительство и иранский народ неизменно следует с давних времён до наших дней.  В нём отражены важнейшие черты иранской культуры, - и это упрямо упускают из виду наши политики.  Нашу тактику по отношению к иранскому руководству должно определить правильное и точное понимание культурных особенностей оппонента. 

● Иранцы ожидают от своего правителя, что он будет демонстрировать решительность и силу и что он сделает всё возможное, чтобы остаться у власти.  Современные западные понятия, которые требуют от руководителя соблюдать определённые моральные и этические устои, не воспринимаются всерьёз иранской публикой.  «Объяснить» иранцам, что их вождь жесток и беспощаден - вовсе не значит заставить их подумать, что им нужен другой глава государства.  Наоборот, это укрепит их в мысли, что власть их вождя сильна и несменяема.  Только тогда, когда иранцы уверены, что их верховным руководителям не хватит решимости принять любые меры, чтобы удержаться у власти, или что существует другая, более могущественная власть, способная защитить их от существующей тирании, они могут попытаться восстать и сбросить режим, находящийся у власти. 

● Согласие на компромисс, - в том смысле, в каком его понимает Запад, - рассматривается как знак подчинения или слабости.  Для иранцев одна лишь готовность к компромиссу без боя навлекает позор на того, кто такую готовность проявил (а заодно на всю его семью).  И наоборот:  кто заставил другого согласиться на компромисс, тот повышает свой статус и свою честь, демонстрирует, что он скорей всего окажется победителем и в других конфликтных ситуациях.  С точки зрения иранцев слабость противника никоим образом не может быть причиной, чтобы идти на компромисс, - наоборот, это законное и естественное основание уничтожить противника, если захочется.  Именно поэтому публичные «жесты доброй воли» и «уступки для создания атмосферы взаимного доверия» - меры совершенно недопустимые и приводящие к результату, противоположному ожидаемому. 

● Иранцы неизменно склонны держать своё мнение при себе.  В их культуре принято говорить сильному противнику или соратнику то, что он желает услышать.  У этого принципа есть даже своё название:  китман, كتمان , что означает «слова, обусловленные необходимостью выжить в присутствии начальства» или «удержание своего мнения при себе, дабы не сказать то, что может противоречить мнению присутствующего начальника или вождя».  Арабский эквивалент этого понятия, такийя, تقية , точно так же не ассоциируется с ложью;  наоборот, это веками отточенное искусство, владение которым вызывает уважение и считается благородной формой защиты своих интересов. 

● Западные культурные стереотипы, в соответствии с которыми от партнёра требуется и ожидается честность (в западном понимании) - мешают западному человеку понимать иранцев.  В иранской культуре принято реагировать на неблагоприятное для себя развитие конфронтации при помощи подчёркнутой любезности, внешней теплоты и того, что на Западе называется «лесть».  Западные же люди, и особенно американцы, у которых высоко ценится откровенность, прямота и честность высказываний, часто бывают сбиты с толку стилем поведения иранца, который, впрочем, знает, что западный человек легко ведётся на дружественное, доброжелательное, щедрое и участливое поведение. 

● Переговоры - это не перемирие, а шанс на победу или на демонстрацию силы, - то есть на возможность показать противнику, кто хозяин положения.  В иранской культуре переговоры ведутся только после победы над врагом (или, соответственно, после поражения, если победитель пожелает и позволит).  В ходе таких «переговоров» победившая сторона великодушно диктует побеждённой условия и объясняет ей новые реалии и правила, установленные в результате победы.  Высказать желание вести переговоры до схватки - в глазах иранца означает только одно:  признать слабость и неспособность достичь победы. 

● Если Запад покажет себя могущественной силой и продемонстрирует волю и решимость победить, иранцы скорей всего захотят к нему примкнуть.  Иран - не та страна, которая пожелает оказаться на стороне потерпевших поражение.  Иными словами, если в конце концов потребуется военная операция -- правильной и эффективной демонстрацией силы был бы сокрушительный удар по объету, представляющему собой символ нынешней власти, или же по твердыне, укрывающей вождей:  этого будет достаточно, чтобы отношение народа к властям немедленно изменилось.  Руководствуясь этим принципом, Западу нет нужды бомбить иранские ядерные объекты или начинать крупномасштабное наземное вторжение, чтобы свалить нынешний режим и остановить его ядерную программу. 

● Иранцы видят, что у окрестных стран - таких как Россия, Израиль, Пакистан и Китай - есть атомная бомба.  Сказать им, что им иметь её нельзя - значит оскорбить иранский патриотизм.  Разумным шагом было бы провести демонстративное разграничение между иранским правительством и иранским народом.  Мы должны ясно сказать, что мы не против ядерного оружия у иранского народа, мы лишь против того, чтобы оно было в руках нынешнего правительства (учитывая, что оно поддерживает терроризм, ведёт подрывную деятельность против соседей, угрожает американским интересам на Ближнем Востоке и способно с лёгкостью начать ядерную войну). 

● Если мы действительно намерены не допустить, чтобы Запад потерпел поражение, мы должны показать иранцам - понятными им средствами и убедительным для них языком - что Америка останется могущественной силой в регионе, поскольку это в её интересах, которые она твёрдо намерена блюсти.

Статья опубликована на сайте "За кулисами израильских  новостей"

israelbehindthenews.com/index.html 

по адресу

http://www.israelbehindthenews.com/bin/content.cgi?ID=4137&q=1 

Переводчик: Акрав