Исход – это всегда маца, а маца – свобода. Но в моей жизни был случай, когда отказ от мацы стал провозглашением любви к свободе. А дело было в Москве, в восемьдесят шестом году. Тогда советская власть несколько растерялась. С одной стороны, она ненавидела и боялась евреев, а, с другой стороны, они ей были позарез нужны в небольшом, конечно, количестве. Ведь Америка соглашалась дать режим наибольшего благоприятствования в торговле только в том случае, если евреи в СССР получат свободу: кто хочет – пусть уезжает, кто хочет – молится и соблюдает заповеди, а кому интересно – пусть воссоздает еврейскую культуру. Вот советские е решили устроить потемкинские деревни, а точнее говоря – еврейский цирк: приручить нескольких евреев и водить их на веревочке, чтобы показывать Западу, а остальных запугать и ассимилировать до полного оболванивания, и сказать Америке, что они сами не хотели ни уезжать, ни молиться, ни песни на родном идише петь. И вот в такой политической обстановке у меня в квартире раздался звонок: "Здравствуйте, с вами говорят из комитета по делам религий. Мы хотим, чтобы Вы наладили в синагоге выпечку кошерной мацы". Я не стал спрашивать, зачем Комитету по делам религий, который является филиалом КГБ и в задачу которого входит пресекать, а не выпекать – зачем им нужна кошерная маца. Это мне было понятно. Им нужно показать западу, что свобода у них дошла до того, что можно кошерную мацу не завозить украдкой в чемоданах туристов, а выпекать – ну, сколько хошь на душу еврейского населения – сколько их уже там осталось, включая членов партии. Члены партии, конечно, сами в синагогу не пойдут, но родственники их обеспечат, принесут на дом, как паек из распределителя. Так почему же из "комитета" позвонили именно мне? Вроде бы я не давал никакого повода, чтобы записать меня в ручные евреи. Давно подал заявление на выезд. Получил отказ, боролся за разрешение всеми возможными и невозможными способами. Но, видно, деваться им было некуда. Где найдешь еврея, который знает, как это сделать и которому на Западе поверят, что маца получилась кошерная. А некоторое время назад я начал войну против выпекаемой в Московской синагоге мацы, которая-то и мацой не являлась. В лучшем случае ее можно было отнести к хлебобулочным изделиям, пригодным для употребления во все дни, кроме Песаха. Ее выпекали из обычной муки. Зерна, из которых ее получали, вымачивали в чанах, а это уже делало ее хамецом. Поэтому старики, строго соблюдавшие закон (их было немного), брали у подмосковного колхоза в аренду поле, засевали его пшеницей, собирали еще зеленоватой и на большой электрической мельнице перемалывали прямо в синагоге, чтобы потом самим выпечь мацу. Они не могли доверить ее горе-пекарям официальной синагоги, которые, уходя на перерыв, оставляли замес, а потом пускали его на линию через 40 минут. Я уже не говорю, что "мастера по выпечке" ели в процессе работы, ну и пили, конечно. Эту мацу раскупали евреи в Москве и приезжали за ней из других городов. В этом было освящение Имени Бога. Ассимилированный народ, толком не понимая, зачем ему это надо, ел на Песах мацу. Думаю, что ангелы на небесах плакали от стыда за то, что позволили сплоченной семье народов СССР, увековеченной в камне у фонтана "Дружба народов", довести евреев до такого состояния. Ангелы не знали, что близится Исход и эта хлебобулочная маца разделяет между теми, кто пишет в пятой графе "да", и теми, кто этого не делает. Мацу эту большинство из покупателей несли в сеточках. А на обертке из толстой бумаги было написано "маца". Так это все еврейское было видно через сеточку. Ее везли в сеточке через весь город, как пасхального ягненка, и злобные поработители смотрели и ничего не могли сделать. Приближались египетские казни и разрушение пирамид. И я понимал, что – ну, пусть они едят эту мацу, добрые евреи. Не надо им мешать. Пусть каждый освящает Имя Бога, как умеет. Но, с другой стороны, почему бы не попробовать подвигнуть ту же синагогу на выпечку кошерного продукта? Поэтому ко мне и позвонили из комитета: "Не поможете ли испечь кошерную мацу?" Сам "напросился". И попал я в труднейшее положение. Накормить тысячи евреев кошерной мацой на Песах… Великое дело.. Но у меня был принцип: никогда не разговаривать с ГБ. Ни о плохом, ни о хорошем, ни о погоде, ни в УВИРе, ни в отделениях милиции, куда я попадал после демонстраций. Однажды один знакомый сказал мне" "Если тебя пригласят – пойди, послушай, ты же можешь ничего не говорить. А послушать – всегда полезно". После такого напутствия я сразу понял, кто он, что собой представляет, и куда меня толкает, и насколько далеко надо от него держаться. Но нет, увольте. Кто хочет свою душу продавать, пусть слушает умные гебешные речи. Это занятие на всю жизнь – раз послушаешь, а потом попробуй, останови пластинку… так что же мне сказать в эту трубку, которая так жалобно просит кошерной мацы? И я сказал, что приду. Звонивший назвался Алексеем Михайловичем и назначил встречу. Но только я повесил трубку, как подумал: что даст эта кошерная маца? По Рамбану, еврей в галуте свободен даже от нарушения запретов Торы. Нет, соблюдать, конечно, надо все, но это только, чтобы не забыть заповеди, которые исполняются только в Израиле. Ну, какая маца в стране, из которой нельзя выехать? В пустыне сорок лет не было Песаха, пока не добрались до Израиля. А добрались – сразу отпраздновали. Короче, чувствую, что куда-то все не туда пошло. Вместо свободы – маца, из-за которой я получу очередной отказ, и станет для меня символом рабства. И как только я об этом подумал, тут же позвонил по записанному мной телефону в "комитет", попросил Алексея Михайловича и отказался от встречи. Тут же у Алексея Михайловича стал стальной голос и он начал мне угрожать: "Мы знаем, кто вы такой…" и я ему ответил: "Лучшее, что я могу здесь сделать – это уехать отсюда". Прошло много лет, но до сих пор не жалею, что не стал заниматься самообманом: вместе с ГБ печь кошерную мацу. А вы бы стали печь мацу с фашистами? Думаю, что нет. "Отпусти народ Мой, и будут служить Мне…" В галуте, конечно, тоже едят мацу, но все же в современных условиях рекомендуется прежде, чем сесть за пасхальный стол, купить билет на самолет до Тель-Авива, в один конец. А то ведь какой-то самообман получается…

("Бе-аhава уве-эмуна" 28 Тевета 5769г.)