Личности пророков возвышаются в нашей истории подобно мощным скалам. С какого отрезка пути ни взгляни - они всегда видны. Предсказания пророков сопровождают нас на каждом витке нашего движения в пространстве и времени: они то предупреждают о грозящей опасности, то требовательно и настойчиво напоминают о необычности нашего пути в мире, то обещают собирание рассеянных на земле Эрец Исраэль. Им была дана особая сила видения и особой силы голос. И если даже голос их опускался до шёпота, он был слышен, подобно раскатам далёкого грома.

Пророки, каждый по своему, обнаруживали свою связь с Небом. Их дар жёг им уста, повергал в глубокие бездны печали, когда перед их мысленным взором проявлялись видения пожаров и гибели людей. Их жизненный путь был труден и требовал высшего духовного напряжения. Они противостояли окружающему миру: злу, бесчестию, бездуховности. И потому были одиноки. «Не пророчествуй именем Господа, дабы не умереть тебе от рук наших» - предупреждает народ Иеремию.



Дар пророчества был дан и Ури–Цви Гринбергу, выдающемуся израильскому поэту, лауреату Государственной премии Израиля и многих других престижных премий. Он нёс в своей крови не только дух пророчества, но дух зелотов, тех самых непокорных евреев, которые свободу покупали кровью, не признавая компромиссов. Он сказал о себе: «...я принадлежу к расе провидцев, /Чья кровь не расстаётся с гневом, \Даже, расставшись с телом».

Наставники ваши учили: страну покупают за деньги,
Приобретают участок и втыкают лопату в землю.
А я говорю: страну не скупают за деньги,
А той же лопатой роют могилы для трупов.
А я говорю: страну покоряют кровью.
И только та земля, что кровью взята,
Священной будет для народа.

Так пишет Ури Цви Гринберг в стихотворении «Истина - одна, и нету двух». И кажется: он пришел в этот мир, в этот век, в эти границы из другого времени. И кажется: он один из тех, кто предпочёл гибель в Масаде жизни в рабстве.

Наставники ваши учили: у всех народов истина одна –
Кровь за кровь, и эта истина – не наша.
А я говорю: истина – одна, и нету двух,
Как солнце - одно и как нету двух Иерусалимов.
Она записана в учении Моше и Йегошуа,
В учении моих царей и воинов бесстрашных -
В учении о том, как покоряют землю,
Учении, искусанном изменников зубами и галутом.

Он заканчивает стихотворение словами: «И кровь решит: кто здесь единственный правитель»... Еврейский дух Ури Цви Гринберг вынёс из своей семьи, в которой было несколько поколений раввинов. Его отец, давший детям ортодоксальное воспитание, был мудрецом и праведником, и еврейская духовность, заложенная им в детях, оставалась в Ури Цви Гринберге основой его взглядов, питала творчество до конца дней, развила чувство национальной гордости, которое при столкновении с реальностью вызывало в нём, с одной стороны, глубокую боль, с другой - чувство протеста. Не случайно в его творчестве так часто звучит противоставление: образ униженного, «избитого» Иерусалима и образ гордого, полного величия Царства Давида. Именно Царство видел он, в котором во всей полноте и властной силе проявляется дух древнего еврея, всей душой устремлённого к свободе. Он свято верит: Иудея возродится, восстанет из пепла, но путь к этому возрождению лежит через борьбу и страдания.

И я взошёл на Гору в День Иерусалима.
Великий город в радости и гимнах
Великого народа, что сравним лишь с чудом!
Но у меня в душе великий ужас:
Что день нам завтрашний несёт?
И ужаснулся я: там вражий купол
Тяжёлым жёлтым золотом гноится -
Боль моего позора, рана, что нанёс мне Тит, -
На месте Храма, что разрушен!

Как контраст дню сегодняшнему – надежда: "И город великий, \Из пепла восстав, \Облачится в одежды царские!"

Но всё это придёт позже, когда он будет в Эрец Исраэль, а пока Ури Цви Гринберг сталкивается с первым еврейским погромом, и он оставляет в его душе неизгладимую рану. Шла война, он был призван в австро-венгерскую армию, ибо Галиция, где поэт родился, была частью Австро-Венгрии. И вот тогда, в 1918 году, Ури Цви Гринберг стал свидетелем погрома в Польше. Увиденное преследовало его многие годы, постоянно проявляясь в его стихах и публицистике.

Вот евреи мои...
Ах, как много их в Польше –
И падает, падает снег...

«Евреи мои». Как хотел бы он подарить им другую участь, видеть другими. И этот снег - символ чужого и холодного мира, и это настойчивое возвращение к нему: И падает, падает снег, / Скрывая поля, берегущие хлебные зёрна до лета- \Дали хлебных полей необъятны под снегом! /Снег падает на плечи пленников из Иудеи и на дома их.../Нет у них полей...

И снова всё то же противостояние: чужая земля, еврей галута и далёкая родная земля ... «И как далёк Иерусалим! Там снега нет. \Он отдалён веками, не морями. \И то, что Тит рассёк мечом, Всевышний не соединил. \И рана эта шире, чем времени чудовищный оскал. \И падает, \падает снег...»

Он не мог оставаться с ними. Для себя решил: его место в Эрец Исраэль. Прошло совсем немного времени, и Ури Цви Гринберг делает свой выбор. Он - в Эрец Исраэль, но сердце его остаётся с евреями Европы. Поэт чувствует: их судьба предрешена, история европейского еврейства подошла к своей последней черте...

Поэт или пророк? Была ли то простая логика, или ему было дано своим пророческим взором увидеть надвигающуюся Катастрофу? Как некогда пророк Иеремия услышал шаг приближающихся к Иерусалиму армий, видел грозные всполохи войны, пленение и гибель народа, так чуткий слух поэта уловил приближение грозы. Трагедия надвигалась на Европу, но и тут, в Эрец Исраэль, он испытывал одиночество и душевную боль.

Какое униженье: быть рабом презренным в отчем доме!
Мы ниже праха в городе Давида!
И каждый пёс арабский может плюнуть
В лицо сынам великого царя.
Сегодня мы в оковах. Но с горящего Синая,
С костров и эшафотов христианских
Наказ нам дан: нести с собою пламя вечного огня,
Что пригибается под ветром, но не гаснет.

У.Ц.Гринберг не мог примириться с теми, кто стоял у кормила власти. Он нёс свою «ношу боли», но верил, что придёт другое время и её сменит «ноша радости». Он сразу и без колебаний примкнул к тем, кто восстал против руководства ишува, не принял его политику, его сионизм. Он был страстным сторонником ревизионистов, и в годы подпольной борьбы с властью Британии его арестовывали за поддержку Эцеля.

После провозглашения Государства Израиль Ури Цви Гринберг стал депутатом Кнессета от партии Херут первого созыва, а после Шестидневной войны включился в движение за неделимый Израиль. Его стихи и публицистика клеймили гневно и безжалостно. Он упрекал своих противников в отказе от возвышающей душу цели - борьбы за истинную свободу, которую они променяли на преходящее благополучие.

О себе он писал:
Я - кровь от крови всех растерзанных в «Слободке»,
Я – кровь убитых Цфата, Эйн –Зейтим,
Я — кровь кварталов Иерусалима, Тель-Авива,
Я – кровь всей крови, пролитой в Сионе.
Они мертвы, я – жив...
Я требую от вас вернуть им жизнь –
Чиновники из грозных канцелярий.
Вы виноваты в том, что льётся кровь в Сионе.

Он боролся с ними словом: «...именем каждой полпяди еврейской земли\, что пустынна под игом арабским,\ прокляты будьте!»

Его идеологические противники платили ему открытой враждебностью. Его называли религиозным фанатом, расистом, фашистом. Но не принимая его идеологии, не могли оспаривать поэтический талант. Ури Цви Гринберг был награждён премией Бялика, Государственной премией Израиля, ему присудили звание почётного доктора философии, избрали членом Академии языка иврит.
Ему дано было видеть раньше других. Подобно пророкам, он подчёркивал:

Я вижу завтрашнего дня страданья:
Они страшнее тех, что есть сегодня.

Одно из видений было такой силы и яркости, что заставило его, пробудившись, плакать от чувства боли и потери. «Во сне я видел Храмовую гору. Над ней парит орёл, вокруг стоят евреи, с Храмовой горы спуск прямо к морю, а по обе стороны - шеренги солдат из всех армий мира, и почувствовал я во сне, что Шехина, Божественное присутствие, отделяется от Храмовой горы. Я проснулся в слезах, проснулись и все домашние, разбуженные моим плачем, спрашивали в испуге: Что случилось? Утром пошёл я к рабби Куку. Он стоял облачённый в талит. Я рассказал ему о сне, виденном мною. Он ничего не сказал мне в ответ, только взял мою руку в свою, в его глазах стояли слёзы. Я вернулся домой и написал «Ребёнку расскажу».

О том, как и почему не пришёл Мессия, Ури Цви Гринберг рассказывает ребёнку. Не тому, кто старше, а именно ребёнку. И как в капле отражается целое, так и здесь - он весь в первых строках, обращенных к душе чистой и чуткой.

«Еврейский ребёнок в доме моём, в униженном Сионе. Вечер. Смеркается.
Я говорю - а ты у меня на коленях... Взрослые слушать не будут как ты, их судьба оглушила в Сионе, и души их - словно крестьянский светильник из глины...»

Не пришёл наш Мессия...
Орлом он над бездной кровавой парит.
Днём и ночью я слышал шуршание крыл.
Он добрался до Яффского берега –
странник с сумой на плече:
нищий провидец, готовый к битве...
Его узнал я позже в пахаре,
идущем полем под палящим солнцем,
В каменотёсе, дробящем скалы Иерусалима.
Как близко он был... Он был здесь...

Но не пришёл Мессия, ибо не пришёл ещё его час, не пришло его время. Его встретили «усмешками и ложью». Его не ждали. Он не нужен был здесь, ибо «Иерусалиму нужен золотой телец, не Бар–Гиора, нищий провидец, готовый к битве...»

Птица плачет... И сказал я: вот птица плачет, не это ли
Конец надеждам, прощальный круг – аккорд последний?

Стихотворение «Расскажу ребёнку» написано в 1930 году. Ури Цви Гринберг умер в 1981 году. Пятого Ияра. В День Независимости. Ему суждено было стать свидетелем собирания рассеяных, испытать много прекрасных минут, но и не раз пережить чувство горького разочарования. Как истинный провидец, он не прощал компромиссов. Он знал – путь его народа определён Синайским откровением. Отход от него - не принесёт избавления. Нам он оставил наказ: «Нести с собою пламя вечного огня, /Что пригибается под ветром, но не гаснет».

Мы проходим с нашей страной нелёгкий путь её становления. Через боль и страдание. И иногда кажется: пламя вот-вот задует ветер. Но оно выпрямляется, обретает силу. И мы идём дальше. И тогда вспоминаются другие слова Ури Цви Гринберга. В них живёт надежда на истинное Возрождение:

И вместе мы придём
К вратам Небес,
К вратам Иерусалима,
К вратам величия
И святости,
Которая от Бога.
И там мы будем петь хвалебный гимн
Всевышнему и нашей расе.

-------------------------
Получено от автора.
В интернете впервые.
В статье использованы стихи Ури Цви Гринберга в переводе Пинхаса Гиля.

"Живой журнал" jennyferd