«Странное дело! Во все времена негодяи старались маскировать свои гнусные поступки преданностью интересам религии, нравствственности и любви к отечеству»
Генрих Гейне

Сталин в начале 1920 – х годов, то есть ещё при жизни В. Ленина и по горячим следам событий, говорил: «Революция в России не победила бы и Колчак с Деникиным не были бы разбиты, если бы русский пролетариат не имел сочувствия и поддержки со стороны угнетенных народов бывшей Российской империи». Достаточно вспомнить огромный вклад в революцию и гражданскую войну, внесенный представителями нерусских народов: от евреев красных комиссаров, китайцев – красноармейцев и легендарных латышских стрелков до вождя украинского крестьянства Нестора Махно и эмира Северо–Кавказского Эмирата, шейха Узун Хаир Хаджи Хана.

Об этом страшно вспоминать, но мне довелось быть невольным свидетелем беспредельной по бесчеловечности интернациональной кампании, инициированной «гениальным вождем» по поголовному выселению из своих республик народов Северного Кавказа, крымских татар и калмыков. Случилось это ранней весной 1944 года, когда наша мама с нами, четырьмя детьми, решила покинуть опостылевшую антисемитскую станицу семиреченского казачества Талгар и вернуться в только что освобожденный от немцев Курск. По пути следования, на узловой станции Арысь, откуда ветки железнодорожных путей расходились во все республики Средней Азии, мы обратили внимание на большое скопление товарных составов, все вагоны которых охранялись вооруженными часовыми и были переполнены людьми всех возрастов: от грудных младенцев до глубоких стариков. Пассажиры нашего вагона, перешептываясь, прильнули к окнам вагонов: отчетливо доносились слова «чеченцы..,ингуши...».

Я выскочил в тамбур и увидел, как из соседнего товарного вагона по самодельной лесенке тяжело спустился очень пожилой человек с пышной седой бородой. В руках он держал кувшин с узким высоким горлышком и умолял охраника разрешить ему сбегать за водой для больной внучки. Получив категоричный отказ, он зло выругался на своем языке и быстрым шагом побежал за водой, даже не оглянувшись на угрожающий вопль часового. В следующее мгновение неожиданно раздался выстрел, пожилой человек выпустил из рук медный кувшин, как – то неловко присел и упал навзничь. Стоявший рядом со мной немолодой человек, положил мне на плечо руку, прижал к себе и сказал: «Запомни это, малец, на всю жизнь - такое даром не проходит».

Этот эпизод сталинского интернационализма в моей памяти останется навсегда.

В тот год, когда страна праздновала победу над фашистской Германией, я, тогда 15–летний юноша, только начинал добровольную службу в военно–морском флоте. Помнится, был воскресный день, и мы, новоиспеченные курсанты, после генеральной приборки сидели в кубрике и внимательно слушали выступление по радио «отца народов», который произносил заздравную речь перед участниками парада Победы во славу советского народа. Именно тогда всех приятно удивил его афоризм, где он сравнивал русских людей с «винтиками», надежно крепившими советскую государственную машину в борьбе с фашизмом. Среди моих однокашников, внимавших каждому слову речи любимого вождя, только я не принадлежал к русскому этносу и потому, безо всякой задней мысли, высказал вслух предположение, что вождь, признанный отцом всех народов страны, поздравляя русских людей с победой, конечно же, имеет ввиду и представителей всех других национальностей, на равных сражавшихся с нашим общим врагом. К моему величайшему разочарованию, никто из присутствовавших меня не поддержал, а один из них, потомок донского казачества, с издевкой попытался обвинить меня в желании примазаться к заслугам великого русского народа, за что незамедлительно схлопотал по физиономии. Нас быстро разняли, но этот неожиданный урок группового антисемитизма заставил меня впоследствии многое переосмыслить в советской интернациональной политике и на всю жизнь утвердил меня в готовности никогда, ни при каких обстоятельствах, не ронять чести и достоиства, не позволять никому глумиться над моим народом. Хотя звучит это несколько пафосно, но я всю свою жизнь следовал этому правилу.

У служивого флотского люда никогда не был в чести привилегированный клан политработников, которые, в основной своей массе, были абсолютно некомпетентны в морском деле и за очень редким исключением являлись весьма ограниченными начётчиками марксистско – ленинского ликбеза, что спровоцировало прочно укоренившуюся за ними насмешливую кликуху – «политрабочий». К этому же флотскому сословию политических братков принадлежали и так называемые «смершники» - официальные представители КГБ на кораблях и флотских соединениях.

В самый разгар кампании борьбы с сионизмом (для них понятие «сионизм» и «еврей» были синонимы) «смершник» училища, бледнолицый кегебешник с бесцветными глазами (внешне очень похож на Путина), в чине майора инициировал «генеральную чистку» рядов будущих офицеров флота. Он стал приглашать к себе на собеседование курсантов, сомневающихся в своем прошлом, для уточнения биографических данных. В результате этих «бесед» из училища вскоре были тайно изгнаны (процесс отчисления проводился только ночью) курсанты Александр Найберг (он не смог объяснить, почему его тетя за несколько лет до рождения самого Саши уехала в Америку) и Михаил Лидский (его дедушка в молодые годы владел фабрикой по производству дёгтя). Эти очень толковые парни были вынуждены закончить свою службу рядовыми матросами в Балтийском флотском полуэкипаже. Тогда никого из нас даже не насторожило, почему первыми на собеседование были приглашены курсанты еврейской национальности. Этот беспредел продолжался весь учебный год и теперь уже трудно даже припомнить, сколько молодых судеб тогда было исковеркано.

От той же политической «опричнины» пострадал и наш «батя» - командир дивизиона тральщиков, капитан 2 ранга Борис Лукич Нудьга, с которым мне довелось длительное время прослужить в должности командира корабля и участвовать в боевом тралении мин. Участник войны, порядочнейший и интеллигентный человек, чистокровный украинец наотрез отказался проводить политзанятия с личным составом дивизиона, когда политорганы потребовали от него «заклеймить позором убийц в белых халатах». По тем жутким временам это был настоящий подвиг, за который Борис Лукич был в кратчайшие сроки уволен в запас, а нам, командирам кораблей, было категорически запрещено устраивать торжественные проводы своему опальному комдиву. Проводы все–таки состоялись и были достойными, со всеми, полагающимися в таких случаях, почестями.

Буквально на следующий день наступила расплата: всех нас, одинадцать командиров кораблей, подвергли жесточайшей партийной и дисциплинарной экзекуции. Кстати, среди командиров кораблей трое были евреями, евреем был и минер дивизиона капитан-лейтенант Б. Махлис. Уместно напомнить, что в те годы в составе офицерского корпуса советского военно – морского флота евреев было 14,7%, - при том, что все еврейское население страны в то время чуть превышало 1%.

После сокрушительной победы Израиля над значительно превосходящими силами Египта, Сирии и Иордании в Шестидневной войне 1967 года косвенно потерпела поражение и советская армия, которая осуществляла перевооружение и подготовку личного состава египетской армии. В ту пору министрм обороны СССР был маршал А. Гречко, который незамедлительно издал приказ, где в строгой форме предписывалось офицеров еврейской национальности командирами соединений и в штабы флотов и округов не назначать. С этого времени пратически прекратился прием евреев в военные учебные заведения, а офицеры – евреи по истечении срока службы немедленно увольнялись в запас. Сегодня в рядах российской армии и флота офицера - еврея не сыщешь днем с огнем.

Хороший урок сталинского интернационализма мне преподал в средине 70 – х годов начальник морского отдела Военного комиссариата Москвы, куда я был направлен для отбора офицерских кадров для формирования мобплана на военный период. На инструктаже начальник этого отдела потребовал, чтобы меня обязательно сопровождал кадровый сотрудник военкомата, так я могу быть не знаком с документами чрезвычайной важности. И привел пример, что мои формирования нельзя комплектовать офицерами запаса - этническими карачаевцами. Я невольно прикинул, что в нашей многонациональной стране, при формировании других соединений на месте карачаевцев может оказаться любой другой не русский офицер, на ком будет поставлено клеймо недоверия.

Меня всегда «умиляла» ежегодная разнарядка, которая поступала из управления кадров флота о награждении офицеров орденами и медалями за успехи в боевой и политической подготовке и в которой непременно предписывалось, каких национальностей должны быть претенденты на награды.

О вырождении человеческой сущности, разрушаемой животным страхом перед всесильной властью тирана – интернационалиста, очень точно описал в своей повести «Каратели» известный белорусский писатель Алесь Адамович. Лично для меня он не оставил ни малейших сомнений, откуда взялся белорусский полицай, который задержал бежавших из Минского гетто мою двоюродную сестру Машу и её трехлетнего братика Исаака и, в назидание другим узникам, прилюдно их казнил. У меня теперь нет никаких сомнений в том, почему стало возможным, что живший по соседству с моей бабушкой неприметный белорусский крестьянин, по доброй воле подрядившись в полицаи, разыскал бабушку на её огороде, где она пряталась от доморощенного супостата, и расстрелял её на глазах у перепуганных односельчан.

Алесь Адамович в соавторстве с Даниилом Граниным написали «Блокадную книгу» о 900 – дневной блокаде Ленинграда. По этой книге известный российский кинорежисер А. Сокуров снял фильм, размышляя о котором в одном из своих интервью, Сокуров назвал Россию и Германию родными сестрами: «И как сестры, мы глубоко контрастны. Одна осознает свою вину, другая – Россия – до сих пор не понимает, какая она была и что с ней происходило, когда был коммунистический режим».

Мой однофамилец, известный писатель Юлий Марголин, отсидевший длительный срок в сталинских лагерях, автор книги «Путешествие в страну Зе-Ка», которая вышла в США в 1952 году, задолго до солженицинского «Архипелага ГУЛАГ», тогда же написал статью «О негодяях». По своей сути она подтверждает отношение автора к тем, о ком намного раньше и очень убедительно написал Г. Гейне, а я использовал как эпиграф к этой статье.

«За семь лет пребывания в лагерях и ссылке в Советском Союзе, - пишет Юлий Марголин, - я не встречал открытых негодяев... Негодяи находились в Советском Союзе так далеко и высоко, что я так и не увидел их. Я был зернышком в массе песка, на котором они выводили свои «дворцы культуры» и политические узоры... Эти люди (негодяи – М.М.) вытравляют из души современного поколения уважение к духу и интеллекту лучше всяких лениных и гитлеров, ибо они действуют изнутри. Они все знают , как в дьявольской мессе, служить которую может только рукоположенный священник. Эти люди окружены уважением, импонируют, высоко агрессивны и, как пристало негодяям, живут за счет того общества, которое они деморализуют».

Именно об этом, но уже в современной интерпретации, пишет в своих заметках на радио «Эхо Москвы» российский общественный деятель Ирина Хакамада. На вопрос кто может развалить современную Россию, она отвечает: «Националисты. Из–за бедности и беспросветности жизни, когда нет шансов вклиниться в государственный капитализм, ненависть ко всяким «понаехавшим, черножопым, узкоглазым» становится популярным допингом для молодежи, пенсионеров, гопников, а не только для политиков. А если еще и власть вкрадчиво разводит на русских и других, дабы на нее не ополчились злобные толпы нищих, вкидывая православное государство и русский мир как национальную идею, тогда события на Манежной – цветочки, ягодки уже получаем, и впереди плоды покрупнее». И тогда по сценарию Юлия Марголина на российскую арену выходят Жириновский, Проханов, Шевченко, Кургинян и иже с ними. Их лозунги «Россия для русских! Москва для москвичей!» и показушная имперская парадная мощь в день Победы страну не сберегут, а только, в очередной раз, запудрят мозги российского обывателя.