Опубликовано на http://www.livejournal.com/users/borodatyi/

Многим знакомо словосочетание «добрый самаритянин». Некоторые знают, что оно значит и откуда происходит. А именно – из библейской притчи, рассказанной Иисусом своим ученикам, в которой самаритянин спас ограбленного путника. С тех пор самаритяне стали для христианского мира олицетворением доброты, самопожертвования и бескорыстия. При этом мало кто знает, кто такие, собственно, эти самаритяне. Для того, чтобы выяснить это, мы и отправились в Самарию.
На рассвете мы выехали на трассу, которая проходит недалеко от Тель-Авива и пересекает Израиль с запада на восток, от побережья Средиземного моря до Самарийских гор. Время от времени редеющую мглу прорезали фары редких машин. Слева остались огни Кфар-Сабы; справа, переливаясь, улетали огни Петах-Тиквы, а потом и Рош-Аина. Вскоре дорожный указатель, отразив свет фар нашего авто и сразу оставшись позади, успеет сообщить нам о въезде в Самарию.
Все началось несколько тысячелетий назад. Со смертью мудрого царя Соломона. Эта смерть положила конец эпохе великого еврейского царства. Наследник Соломона не сумел удержать бразды правления, и царство раскололось на два соперничающих государства. На Иудею и Израиль. Иудея поддержала царского наследника, Израиль же – избрал своим царем Иеровоама, некогда поставленного Соломоном смотрителем над оброчными. В Иудею вошли два из двенадцати колен Израилевых – колена Иуды и Вениамина. Центром Иудеи остался Иерусалим. А Израиль занимал обширные северные территории, и в его состав вошли остальные десять колен Израилевых. Его центром стал город Шомрон.
Спустя 200 лет Израиль пал под натиском ассирийского войска. Шомрон разрушили, а народ угнали в рабство в отдаленные провинции Ассирии. С тех пор след десяти колен Израилевых утерян. Некоторые историки и ученые по сей день пытаются отыскать их потомков. Ищут в Тибете, ищут в Японии, ищут даже среди племен американских индейцев. Но потомков двух из этих десяти колен искать, оказывается, даже незачем…
Ассирийцы, действительно, угнали около 30 тысяч людей в рабство, но часть народа всё- таки осталась на родной земле. Немного разбавленные кутами (народ, переселенный ассирийским царем из Месопотамии), они стали называть себя самаритяне – по наименованию географической области Самария и, возможно, от ивритского корня Ш.М.Р.- ש.מ.ר. (страж, сторожить). Сами они считали себя потомками колен Эфраима и Менаше.
После въезда в Самарию дорога совершенно пустеет. Впереди нас ждет еще один город – Ариэль, последний израильский оплот в Самарии. Потом еще несколько поселений отважных евреев, пытающихся всеми силами отыграть хоть клочок святой земли в территориальном споре за Западный берег реки Иордан. Местность становится гористой, и довольно неожиданно мы оказываемся окутанными густым утренним туманом. Этот туман, как магнитом, притягивает в ущелья.

Первый израильский блокпост. Солдаты бродят вокруг бетонных блоков, перегораживающих дорогу. Борясь со сном, усталостью и утренним холодком, они подпрыгивают то на одной, то на другой, а то и на обеих ногах. Машину с желтыми (израильскими) номерами пропускают без проверки. С легким недоумением («И чего он там забыл?») они провожают нас взглядом. Еще 7 км до Шхема…
Отношения между самаритянами и жителями Иудеи всегда были натянутыми. Когда последние, вернувшись из вавилонского изгнания, начали отстраивать второй Храм, отношения эти разрушились окончательно. Самаритяне тоже хотели принять участие в постройке храма, но «вернувшиеся в Сион» из вавилонского рабства категорически отвергли самаритян, ибо те не прошли через тяготы и лишения изгнания вместе с ними. (прим.ред.сайта МАОФ - причина иная - за несколько сотен лет до этого они поменяли Сион на Гризим, построили там свой храм и стали приносить жертвоприношения на горе Гризим. Им объяснили, что Храм должен быть только один и что невозможно одновременно молиться и в сторону Иерусалима и в сторону горы Гризим)
Самаритянам ничего не оставалось, как построить свой собственный храм на горе Гризим и окончательно обособиться. (прим.ред.сайта МАОФ - см.примеч.выше) Они остались верны единому богу, пророку Моисею и его Пятикнижию, при этом не признают более поздних книг («Пророки», «Писания»), учений, толкований Торы – таких как Талмуд. (прим.ред.сайта МАОФ - но добавили свои) Они продолжают считать своим священным местом гору Гризим, отрицая святость Иерусалима.
Дорога заметно увеличивает число и крутизну поворотов, мы набираем высоту. Туман сгущается и становится почти осязаемым, разглядеть что-либо удается с трудом. Дорога рассекает арабскую деревушку, обычно спокойную, но из-за непосредственной близости к Шхему (считающемуся центром исламского сепаратизма в Израиле) сюда порой проникают нежелательные «вооруженные элементы» и случаются перестрелки. Мы подъезжаем к главному блокпосту на въезде в Шхем. Солдаты настоятельно советуют нам дальше не ехать, но нам и не надо. Перед городом мы резко уходим влево, начиная крутой подъем по склону горы, и уже через несколько сот метров вырываемся из густого тумана. Еще немного по хребту через седловину – и мы на вершине святой для самаритян горы Гризим (890 м).

От зрелища захватило дыхание: прямо у нас под ногами крутой обрывистый склон вёл в широкую долину, до краев наполненную густым оранжевым от восходящего солнца туманом, сквозь который пробивались огни еще спящего Шхема. Перед нами развалины древнего храма византийского периода отражали теплый утренний свет. Возле развалин собралось около трёхсот мужчин одетых в белые развивающиеся балахоны с красными турецкого вида тюрбанами на головах. Самаритяне. Здесь были все мужчины общины, включая детей и стариков. Такое паломничество на святую гору они совершают трижды в году на основные праздники – Песах, Шавуот и Суккот. Как будто некая неведомая машина времени переместила нас назад, лет эдак на пару тысяч…

Самаритяне никогда не покидали исторических пределов Израильского царства. После вторичного изгнания иудеев и разрушения второго Храма они пережили и римлян, и византийцев, и мамлюков, и Османскую империю, и крестовые походы. В лучшие времена их численность доходила до 1200 тыс. человек (в 4-5 в.в. н.э.). Но самаритянам всегда приходилось переживать гонения. С течением времени и в результате тяжелых испытаний (угон в рабство крестоносцами, насильственное обращение в ислам) численность их народа уменьшалась, и к началу ХХ века самаритян оставалось чуть более ста человек!

В журнале National Geographic за 1926 год была опубликована большая статья «Последнее пасхальное жертвоприношение самаритян». Община была на грани вымирания – участь, постигшая многие древние народы. Но они выжили! Серьезный поворот в судьбе самаритян произошел с образованием государства Израиль. Большую роль в этом сыграл Ицхак Бен Цви, организовавший центр самаритян в Холоне (поселение в южной окрестности Тель-Авива). В наше время община насчитывает более 700 человек. Но и сегодня вопрос о существовании самаритян не потерял своей актуальности.

Как и любая небольшая этническая группа, самаритяне подвержены сильному влиянию окружающей среды, что в значительной мере осложняет сохранение собственной культуры, религии, самобытности. Например, и без того немногочисленные, самаритяне географически разделены на две части. Часть общины, живущая в Холоне, находится в центре светской жизни современного Израиля, их дети получают образование в обычных израильских школах. Другая часть общины, живущая на горе Гризим, имеет тесные взаимоотношения с арабским мусульманским населением – дети учатся в палестинских школах, университете. Вдобавок ко всему - сложная политическая обстановка в стране: в арабо-израильском конфликте самаритяне очутились между молотом и наковальней. Самаритянам все сложней становится сохранять нейтралитет, они чаще и чаще стали подвергаться нападкам с обеих сторон. В 1992 году самаритянские семьи, жившие в центре палестинского города Шхема (Nablus) в долине горы Гризим, были вынуждены переселиться за пределы города и основать новый район прямо у подножия горы, в нескольких сотнях метров от святой вершины.

Другая проблема – недостаток женщин в общине. Это приводит к распространению внутрисемейных браков (с целью оставить девушку в семье), а, следовательно, к большому количеству врожденных, обусловленных генетически заболеваний. В результате Главный Коэн, совмещающий у самаритян функции как верховного священнослужителя, так и главы общины, был вынужден «дать добро» на браки с еврейскими девушками и даже с нееврейками, готовыми принять их веру. На сегодняшний день в общине живут шесть «новых самаритянок» из России и Украины.

Можно вступить в беседу с паломниками, но для начала советую просто постоять, прислушаться, понаблюдать. Царящую вокруг утреннюю тишину нарушает довольно монотонная молитва, исходящая из трехсот уст. Время от времени в ходе молитвы происходят кульминации, выражающиеся в учащенном колебании тел и всплеске сотен рук к небесам. В центре молящихся находится Коэн, его голова покрыта талитом, а в руках богато украшенный свиток торы. В определенных местах молитвы он возносит свиток к небу, и тогда ветер развевает его талит, причудливо играя с ним.

Напрягите слух и попытайтесь понять язык молитвы. Вряд ли вам это удастся. Это не арабский, как может показаться поначалу. Если вы попросите самаритян медленно продекламировать вам слова молитвы, то поймете – это иврит, точнее древний иврит – язык Священного Писания. А теперь, когда вы прониклись атмосферой места, можете обратиться к кому-нибудь из собравшихся с расспросами. Самаритяне люди очень открытые и с удовольствием рассказывают о своей вере. И наверняка вас кто-нибудь пригласит к себе в дом. Не зря ведь они называются добрыми…

Один из самых важных праздников в самаритянском календаре, - Пейсах (Пасха), а самый известный символ этого праздника – Маца. Готовят мацу из неквасного теста без добавления дрожжей. Эти хрустящие лепешки едят в память о тяжелых сорока годах странствий, когда Моисей водил избранный народ по пустыне, пока не привел его на святую землю. В каноне проведения праздника у самаритян и современных иудеев есть одно существенное отличие. Самаритяне и теперь, как и две с половиной тысячи лет назад, приносят агнца в жертву, благодаря Господа за избавление от египетского рабства. Евреи же прекратили жертвоприношения со времен разрушения второго Храма.
В канун праздника вся община, включая жителей Хулона, собирается вместе. Для этой церемонии в «Кирьят Луза» (самаритянский поселок у подножия святой горы) отведена специальная площадка, на которой установлены столбы для подвешивания туш и вырыты шесть ям- печей, выложенные изнутри камнем. Весь день здесь суетятся люди: приносят дрова, пачки соли, подтаскивают жертвенных барашков. В ямах разжигают дрова, чтобы к заходу солнца печи успели накалиться. Когда солнце уже достаточно низко и тени длиннее своих хозяев, к площади подтягиваются все обитатели «Кирьят Луза», облаченные в праздничные белые одежды. Но все еще чего-то ждут.… По морю весёлого гама и праздных бесед вдруг пробегает волна, заставляя все взоры устремится в одном направлении. Появляется главный Коэн,- первосвященник и глава общины. С его приходом начинается праздничная молитва. Часть мужчин, представителей каждого рода, стоят чуть поодаль, образуя замкнутое пространство вокруг столбов для подвешивания туш. Жертвенные бараны крепко зажаты между их колен. Острые ножи наготове. Молитва стихает. И вот, наконец долгожданный сигнал! Около сорока острых ножей одновременно врезаются в аорту жертвенных Агнцов… Пространство наполняется суетой, радостными криками детей, предсмертными стонами Агнцов, ручейками теплой крови, – все смешивается. Кипит работа, люди радуются, поздравляют друг друга, целуются, метят лбы кровью.
Когда все приготовления закончены и барашки целиком нанизаны на огромные шесты – шампура, мужчины собираются плотным кольцом вокруг каждой из шести ям-печей.
Во мглу взлетают последние молитвы, и по сигналу все шесты опускаются в ямы. Нужно быстро закрыть пышущую жаром пасть ямы грубым холстом и закидать его глиной,- так создаётся эффект печи. Все происходит на большом эмоциональном подъеме, близком к состоянию транса. Люди суетятся, радуются, пыхтят от работы. Их лица распарены, лбы мечены жертвенной кровью, а белые одежды измазаны глиной.
Теперь можно пару часов отдохнуть пока мясо готовится.
Вскоре все опять собираются на площади, поют песни и предвкушают вкусный ужин. И действительно, запах печеного мяса пробуждает аппетит. Но можете утереть слюнки, вам не перепадет даже маленького кусочка,- чужакам нельзя попробовать жертвенного барашка. Придется довольствоваться постной хрустящей лепешкой – мацой.
Посмотреть фото-эссе